Никакой другой мужчина - Морская Лара - Страница 42

— Когда это прекратится? Ведь мы ещё не закончили подъём?

Эрик попытался засмеяться, и воздух заклокотал в его судорожно сжатой глотке.

— С чего ты решила, что это закончится? Мы только вошли в зону первого испытания. Пока мы не попадём во второй круг, нам не полегчает.

ВТОРОЙ КРУГ?? Но он же начнётся в низине? Ничего себе.

"Оооооо", — запел хор в моей голове. Впрочем, даже красиво. А вот и часовня, в которой я надеялась выйти замуж. Гости перешёптываются, глядя на мои остекленевшие глаза.

"Какая она… какой он… вы же видели его… порча… порча… порча".

А я-то гадала, когда Алали доберётся до этих воспоминаний. Я бы с них и начала, ибо они жгут больше, чем всё остальное. Целая толпа гостей, которые думают, что я недостойна моего прекрасного жениха. Слишком красивого, слишком добродетельного. Умелого любовника, интересного собеседника, отличного ездока.

Только при чём тут порча?

Порча, порча, порча. Раньше я думала, что вся моя жизнь была испорчена гибелью жениха, а теперь поняла, что встреча с Тиролем и была всей моей жизнью. Моим единственным "Событием" с большой буквы. Моя жизнь — всего лишь чистый лист пергамента, жаждущий познать вкус чернил. А теперь я познала слишком многое и надеюсь, что Тироль сможет это принять.

— Постараемся продолжить путь, — пробормотал Эрик совсем рядом и помог мне встать. Мне до боли, до прокусанных губ хотелось спросить, какие мысли ввели Эрика в такой столбняк. Хотелось сочувствующей близости, при которой люди держатся за руки и рассказывают друг другу обо всём. И тогда богиня сжалится, и в моём сознании воцарится вожделенная тишина.

Мечты, мечты. Я не могу рассказать Эрику о моих секретах, поэтому не стану спрашивать о его. Вместо этого я послушно подняла руки, позволяя ему обмотать меня верёвкой. Вот оно, первое испытание Окорпеля. Мучительное и долгое, которое, к тому же, не подарит мне мечту. Ибо где среди этих мучительных мыслей, таится вход в Реаль?

Семьсот метров вертикального подъёма. Ладно, я драматизирую. Никакой он не вертикальный. Не то, чтобы Эрику приходилось вбивать колышки и подтаскивать нас вверх. Если бы не магические пытки, для провожатого этот подъём был бы детской прогулкой. На неровном, зубчатом склоне имелось множество выступов, валунов, небольших площадок и неровностей. Изредка попадались ели или сосны, растущие из расщелин под странным углом. Я размазывала смолу по пальцам и с удовольствием нюхала её по пути. Всё лучше, чем вдыхать тёплую каменную пыль. Алали же развлекала меня мыслями о Тироле. Он неподвижно лежал на пледе и смотрел на меня, как будто наблюдал за моим подъёмом. Остекленевший взгляд и недобрая усмешка напугали меня сильнее, чем предыдущие видения. Я бы с радостью снова увидела часовню и презрительные взгляды гостей, только бы не смотреть на расширенные, невидящие глаза Тироля. А потом он встал, свернул плед и ушёл.

Винит меня в своей смерти? Не было бы контракта, не было бы меня… Несправедливо. А может, он осуждает меня … нет! Ведь он не может знать, что почти произошло между нами с Эриком?

Заметив треугольную расщелину, я легла в неё в надежде на несколько минут отдыха. Сколько нам ещё осталось до вершины? Два часа подъёма? Три? Больше? Солнце грело спину, и я прижалась к влажному камню, выравнивая дыхание. Натяжение верёвки ослабло, и Эрик спрыгнул ко мне, заполняя собой расщелину и притягивая меня ближе, чтобы уместиться рядом. Древняя сосна со слоящейся тёмной корой присела враскорячку на самом краю, и мир казался разделённым на две половины. Солнечные лучи преломлялись, втыкая золотые звёзды в края расщелины и заворачивая нас в сияющий кокон тепла.

— Эрик, что бы ни случилось, я всегда буду благодарна тебе за то, что ты взял меня на Окорпель, — прошептала я, и он в ответ погладил меня по спине. Так мы и смотрели на подгорье Шиана, он — слева от сосны, я — справа. Два человека, два мира, две очень разных судьбы.

Видения возобновились. Перед глазами появилась дверь часовни, и я почувствовала руку отца, толкающую меня вперёд. Ну вот, снова. Но в этот раз всё было не так, потому что внутри часовни меня ждал Тироль. Взволнованный, красивый и сияющий нежностью. Потирая вспотевшие руки, он улыбался. Я заставила себя успокоиться и пошла вперёд медленными, плавными шагами хорошо воспитанной невесты. Что же будет дальше? Не отнимай у меня этого, Алали, покажи мне всё до конца.

И она показала, и даже позволила почувствовать. Плавное покачивание белого платья, тепло любящих рук, крохотные морщинки вокруг улыбающихся синих глаз, невесомое касание поцелуя. Я навсегда впитывала в свою память каждую секунду, каждую цветную клеточку оконной мозаики, каждую ноту органной музыки.

Вцепившись в куртку Эрика, я дрожала от страха, что Алали отнимет у меня это видение, не давая ему закончиться. Но богиня позволила мне досмотреть его до конца. Всё это время Эрик молчал и только гладил меня по плечу.

Алали испытала меня, а потом отдала обратно мою мечту.

Рука об руку мы с Тиролем шли к выходу из часовни.

— Счастливы, да? — прошептал он.

— Навсегда, — ответила я любимому мужчине и очнулась в объятиях Эрика Натерро в расщелине первого горного круга. Слишком захваченная прекрасной фантазией, чтобы испытывать угрызения совести.

А потом видение исчезло, и ко мне вернулся хор голосов.

— Спасибо, что подождал меня. Последняя фантазия была очень хорошей.

Я отодвинулась от Эрика и проверила верёвку. Ни говоря больше ни слова, мы двинулись вверх.

Мы только успели добраться до вершины, как багряный, с разводами диск солнца провалился за горизонт. Наспех разложив вещи, мы заползли в укрытие, положили между нами свёрнутое одеяло и заснули. В самую последнюю секунду, когда я приготовилась сорваться в невесомость сна, я услышала голос Эрика.

— Фантазия, которую Алали показала тебе в расщелине — и есть твоя мечта.

— Да.

— Я надеюсь, что она сбудется, Шели.

— Я тоже, Эрик.

И мы заснули. Признаюсь, что Эрик — неплохой парень, хотя и грубиян. И манер у него никаких. И мучает меня с удовольствием. И…

Я заснула.

Ночью игры разума возобновились. Либо Алали пожалела, что показала мне приятную фантазию, либо у неё закончились краски, потому что во сне я плавала в молоке. Не жидком, а, скорее, воздушном. Никакой радости мне это плавание не доставляло, наоборот, меня одолевала тоска. Эрик разбудил меня и сказал, что я поскуливала во сне, как щенок. Щенок, плавающий в молоке.

— Меня уже отпустило, а значит, что и тебе скоро полегчает, — пообещал он.

Но этого не случилось. Я так и плавала в молоке до самого утра и не могла вспомнить лица Тироля. Я пыталась изо всех сил, но смогла сложить в памяти только его очертания. Как головоломку, из которой выпали самые главные куски.

К утру я чувствовала себя совершенно разбитой. Эрик приготовил завтрак, помассировал ноги, потом прислонил меня боком к камню, чтобы расчесать волосы. Обычно я расчёсывала их сама, а он заплетал, но в этот раз он всё сделал сам. Я не двигалась и не сопротивлялась, зачарованная бесконечным миром из молока.

— Шели, ты хоть вокруг посмотри. Мы сейчас на самой высокой точке первой горы.

Я не могла смотреть вокруг. Молоко. Только молоко.

Осознав мою невменяемость, Эрик привязал мой тюк к своему, закрепил верёвку и заставил меня двигаться вслед за ним.

— Теперь спуск, Шели. Будет легче. Постарайся, моя хорошая, держись за меня и просто переставляй ноги. Чем скорее мы спустимся вниз, тем быстрее закончится это испытание.

Ему легко говорить, его испытание уже закончилось!

Молоко. Глаза Эрика. Глаза Тироля. Часовня. Хор. Молоко. Алали что, решила меня добить?

Тишина.

— Эрик! — завопила я.

— Что такое?

— Ох, я уж было решила, что оглохла!

После бесконечных часов спуска моё первое испытание закончилось. Истощило мой резерв, заразило сомнениями, но ни на шаг не приблизило к входу в Реаль.