Никакой другой мужчина - Морская Лара - Страница 53

Мы поднялись вверх по верёвочной лестнице. Розовая пелена пропустила нас, и мы оказались с другой стороны жерла. Теперь, когда последнее испытание закончилось, гора приняла весьма прозаичный вид: неровный серый камень, лысоватые сосны, жухлая трава. Ну и, конечно же, розовый туман. Куда же мы без розового тумана? Кто бы подумал, как всё выглядит на самом деле. Ведомые только Эрик знает, чем, мы петляли между сосен, спотыкаясь на неровной тропе.

За время нашей авантюры я очень изменилась, окрепла, у меня появились мышцы, о существовании которых я раньше и не подозревала. Я бодро прыгала по камням, почти не ощущая своей ноши и не думая о будущем. Оно и так настигнет меня, затянет, как красные озёра Алали. А пока я буду наслаждаться тем, что подарила мне богиня.

— Эрик, а мы не можем немного поспать? — Физической усталости я не ощущала, но так как почти не спала во время восхождения, то с радостью отдохнула бы часок-другой. А то и подольше.

— Давай спустимся метров на пятьсот. Я не люблю останавливаться у самой вершины. Никогда не знаешь, что может случиться.

Я передёрнула плечами и посмотрела по сторонам. И в самом деле — с какой лёгкостью я забыла сумасшедшие иллюзии подъёма. Эрик прав: посмотрим на вид с южного склона, спустимся вниз, а потом я уговорю его отдохнуть денёк-другой.

Когда мы вышли на южный склон, розовый туман пропал. Гладкая, как будто отшлифованная отвесная скала не подпускала к себе паломников, поэтому богиня не считала нужным защищать эту сторону Окорпеля магией. Мы решили полюбоваться панорамой, а потом снова пересечь вершину, чтобы спуститься вниз.

— Мы пришли как раз вовремя, — сказал Эрик, глядя на горизонт. — Но заката лучше не дожидаться, иначе нам придётся спускаться в темноте. Пойдём, здесь есть место, где мы можем подойти к самому краю.

Край действительно был "самый-самый", очень впечатляющий. Совершенно вертикальный обрыв — и только метров через триста виднелся следующий уровень, с редкими соснами и неровным камнем. Казалось, что богиня срезала эту часть горы, чтобы паломники не смогли забраться по ней в обход разноцветных фантазий. Край обрыва торчал вверх кривым бортиком, перед которым лежали тяжёлые валуны. Как будто Алали пыталась защитить счастливчиков, прошедших её испытания и теперь желающих полюбоваться красотой Шиана. Эрик подошёл к самому краю, а я устроилась на валунах. Связывающая нас верёвка змеилась у моих ног, напоминая, что мы с провожатым связаны походным тандемом.

Заходящее солнце окрасило небо в цвет индиго, обрызгав облака розовой подсветкой. Цвета переливались, и в этом не было никакой магии. На фоне неба чётко выделялись чёрные алмазы гор. Внизу виднелись озёра, ярко-зелёные, как рассыпавшиеся сочные яблоки. Цветовая гамма ошеломляла, вызывала недоверие, но тем не менее была частью самой настоящей природы.

А под ногами — обрыв.

Зияющая, зовущая пропасть. Мурашки по коже. Хорошие мурашки, уже даже любимые мурашки. Они перерастают в приятное томление в мышцах, в желание спуститься вниз по отвесному склону, ощущая на губах привкус истинного наслаждения.

— Этот вид красивее, чем иллюзии Окорпеля, — прошептала я.

— Реальность всегда лучше, чем иллюзии, — глухо ответил Эрик, балансируя на краю. Заткнув один нож за пояс, он подкинул второй в воздухе. Нашёл время жонглировать! Отвернувшись, я сорвала пучок жухлой травы, чтобы почистить запылившиеся ботинки, и в этот момент меня тряхнуло. Сильно. Рывок — и воздух хлопком вылетает из горла, а меня прибивает к валуну. Верёвка затянулась, сдавливая пояс. Застряв между тяжёлых камней, она тянулась к краю обрыва. В пустоту. Там, где только что стоял Эрик. С трудом пересилив страх, я подобралась к краю и посмотрела вниз. Эрик раскачивался над пропастью на верёвке, застрявшей между камней.

— Эриииик! Эрииииик! — Мой отчаянный крик оглушил, вызывая звон в ушах. Нет, только не он. Нет, Алали, ты не можешь так поступить! Это должна быть я, а не он! Алали, помоги мне! Я не смогу вытянуть его наверх. Умоляю, помоги мне!

Жалкие, бесполезные мольбы. Алали позволила, чтобы он упал вниз, так с какой стати она станет вмешиваться? Как он упал? Потянулся за ножом и сорвался? Упираясь локтями и коленями в каменный бортик, я изо всех сил потянула за верёвку.

— Эрик! Держись! Я тебя вытащу! Постарайся мне помочь, оттолкнись от камня! — кричала я, но он не отвечал. Ударился головой и потерял сознание? Тогда мне точно его не вытащить. На лбу выступила испарина. Небо цвета индиго уже не казалось таким красивым, наоборот, теперь оно угрожало стать свидетелем гибели того, кого я… Нет, сейчас не время для таких мыслей! — Эрик! Зараза ленивая! А ну просыпайся! — Он продолжал раскачиваться на верёвке, ударяясь о скалу. Ох, Алали, клянусь: если с ним что-то случится, мне не поможет даже Реаль. Я не переживу такого горя, не смогу без Эрика.

Я упёрлась в бортик и изо всех сил потянула за верёвку, оставляя на ней кровавые следы от ободранных ладоней. Пот стекал в глаза, руки дрожали от усилий.

Эрик не должен умереть.

— Алали, умоляю, помоги мне. Я сделаю всё, что угодно, только спаси его.

Сантиметр, другой. Вскопанная грязь под ногами, крошащийся бортик и неподвижное мужское тело на верёвке.

— Алали! Дай мне силы! Помоги ему! Я не хочу в Реаль, я ничего больше не хочу — только спаси Эрика!

Тишина — и только надрывный стон моих последних усилий.

— Эрик! Пожалуйста, приди в себя! Эриииик!

— Что? — спокойно ответил Эрик и поднял голову, сверкая довольной улыбкой. Глядя на моё перекошенное от ужаса лицо, он показал на ножи, воткнутые в щели между камнями. Верёвка была обмотана вокруг них мёртвой петлёй, надёжно удерживая его над пропастью, а меня — на земле. Засмеявшись, Эрик оттолкнулся от камня — и через пять секунд уже сидел рядом со мной. — Теперь ты знаешь, что именно я чувствовал, когда ты отвязала верёвку, — сказал он.

Он… Сделал… Это… Нарочно…

Закрепил верёвку между камнями и спрыгнул вниз.

Я налетела на него, как ураган. Ему дьявольски повезло, что мы успели отойти от края, иначе я столкнула бы его вниз. Клянусь, в этот раз я бы не пожалела о его смерти. Ну… только если самую малость… Я колотила его в грудь кулаками, пыталась попасть в пах коленом, кричала. А он смеялся. Представляете? Смеялся! Потом поймал меня, не давая сдвинуться с места, и повалил на землю.

В этот раз я не могу свалить вину на фонтан белого пламени. Нас постигло безумие, одно на двоих. Только я и Эрик, на краю пропасти. На краю жизни, знакомой и привычной, в которую мы больше не помещаемся. Мужчина и женщина, совершенно не подходящие друг другу, и тем не менее сорвавшиеся с края чувств. Вместе.

Страсть безрассудна, другой она и быть не может. Что за ней кроется? Страх потери? Привязанность, имени которой ты не знаешь? Всё это и многое другое.

Даже зависть. Да-да, не удивляйтесь, именно зависть. Чёрная, как смола, липкая, как патока, и горячая, как угли. Я завидовала расширенным зрачкам Эрика, его экстазу, его упоению, его мгновениям наедине с пропастью, которые пронзили его чистейшим наслаждением. Мне хотелось стать частью этого, разделить с ним восторг, и я знала, я чувствовала, что он хочет разделить это со мной.

Я не могла больше притворяться. Я приложила столько усилий для того, чтобы лелеять мечту, что у меня не осталось сил бороться с собой.

Мы — сумасшедшие, бессмертные, безнаказанные, пришли из такого разного прошлого и нашли друг друга на склонах волшебной горы. Мы упали на землю, и я больше не видела неба цвета индиго, зелёных озёр и чёрного глянца гор. Вокруг была только исступлённая страсть азартного, сильного мужчины и беспредельное ликование его души, которая увидела смерть и вернулась обратно. Ко мне.

Наши тела сплелись, и в этот раз мы уже не смогли остановиться. Да и зачем? Я с таким усердием пыталась умереть, что не заметила, как сильно люблю жизнь. Небо цвета индиго, спиральные деревья, зажигающий взгляд мужчины, который поглощает меня с такой тщательностью, как будто готовился к этому всю жизнь. И я отвечаю тем же. Не пытаюсь понять и описать свои чувства, а просто следую их зову. Это — правильно. Это — сильно. Я сдаюсь и рискую, и этот риск, этот мужчина того стоит, потому что он дарит мне такую упоительную страсть, что я забываю всё остальное.