Город мёртвых (СИ) - Яковлева Светлана "Miletana" - Страница 58

Конечно, при таких ранениях идея была абсурдной. Том, прекрасно это понимая, молчал. Шекки жалобно поскуливала, не прекращая бороться за свою жизнь. В какой-то момент мужчина решился, в последний раз пробежались длинные пальцы по холке умирающего пса, и он встал, решительно направляясь в мою сторону. Я и сама сейчас была похожа на раненное животное, но со мной он, похоже, церемониться не собирался.

– Вставай.

Побоявшись даже посмотреть на него, я упрямо уткнулась в изодранные колени, стараясь не заплакать. Что я теперь должна сделать, чтобы исправить всё, что натворила? Я не должна была допускать всего этого…

– Поднимайся! – нетерпеливо повысил он голос.

Словно в полусне я вцепилась в его ногу и стиснула ткань штанов избитыми пальцами, вот-вот уже готовая разрыдаться. Но его рука тут же схватила меня за шиворот и потянула вверх. Мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться и, шатаясь и превозмогая боль, подняться.

Не зная чего ожидать, я сжалась и приготовилась к худшему. Но он ничего не сказал мне, вообще ничего, а лишь рванул с моей шеи ремень автомата и отпустил. Бесполезно попытавшись уцепиться за его куртку, я лишь нелепо застыла с вытянутыми перед собой руками.

Всё произошло очень быстро. Раздался выстрел, и Шекки больше не было с нами. Я согласна, единственным правильным решением было пристрелить собаку, чтобы та не мучилась, но эта холодная расчётливость, с которой это сделал Том, меня по-настоящему пугала. Не думала я, что он способен на такое. Даже я на такое не решилась бы.

– Нам лучше поторопиться, – наконец-то донёсся до меня его бесцветный голос.

Обратная дорога была похожа на пытку. Если раньше я хотела извиниться за свой поступок, то теперь я прекрасно понимала, что никакие извинения не окупят в полной мере моей вины. Я из последних сил пыталась убедить себя, что всё это было не зря, что цель оправдывала средства, но всё шло из рук вон плохо. Ведь даже страх за свою жизнь там, в норе, был не таким сильным, как ужас от осознания того, что свершилось непоправимое. Я не знала, что чувствовал мой спутник, не знала, о чём он думал, он не делился со мною ничем. Да и разговаривать-то, в общем-то, было некогда. Но я чувствовала, что теперь что-то изменилось между нами, что-то изменилось в самом Томе – и это вселяло в меня панику. Я должна была что-то сделать, подобрать нужные слова... Он выслушает, он поймёт. Это же… Хиддлстон.

Погруженная в свои мысли, я размышляла, что мне сказать ему, когда мы остановимся. Вот, наконец, и русло реки. От лагеря за нами так никто и не последовал, очевидно, сочтя нас недостойной тратой сил. Но, учитывая ту кучу тел в пещере, думаю, два дополнительных тела и не сыграло бы там большой роли, для чего бы они их не складировали.

Мы в который раз намочили ноги, переходя речку в брод, и поднялись по глинистому склону. Забираясь наверх, я машинально обернулась, чтобы глянуть, поднимается ли за нами собака, и снова почувствовала это щемящее чувство вины. Шекки больше никогда не будет следовать за нами, как бы мне не хотелось этого.

Том тяжёлым шагом подошёл к машине, открыл дверь и с откровенной злостью зашвырнул туда рюкзак, лишь на мгновение оглянувшись на меня, чтобы хмуро процедить:

– Поехали.

Осторожно подобравшись ближе, я остановилась. Наверное, в мире не существовало нужных слов для данной ситуации, и лучше бы мне было промолчать и действительно просто сесть в машину. Том нехотя повернулся ко мне лицом, не одобряя моей медлительности. Он был мрачен и зол, и, пожалуй, не нуждался сейчас в моих словах. Глубокими морщинами залегла на его лице усталость, а сам он выглядел нездоровым и слишком бледным. В этот момент я увидела перед собой совершенно другого человека. Измученного, выдохшегося и обречённого.

– Извини, – как же жалко это прозвучало! – Прости меня, Том.

Не способная размышлять сейчас трезво, я отдалась эмоциям, и меня забило как в лихорадке. Мужчина, напряжённо поджав губы, смерил меня уничтожающим взглядом, словно ожидая, что ещё я могу сказать.

– Ты же знаешь, я всё равно пошла бы туда. Я ведь упрямая.

Изнывая от собственной ничтожности, я стиснула себя руками, стараясь ни в коем случае не опускать лица. Меньше всего мне сейчас хотелось вдруг начать бубнить себе под нос и размазывать сопли. Пожалуй, это бы лишь ухудшило ситуацию.

– Я хотела узнать правду, но не хотела, чтобы ты шёл со мной, – я предательски всхлипнула. – Пойми, я не могла рисковать тобой, поэтому решила пойти одна! Если бы не случайность, я бы вернулась к утру, и ты даже ничего бы не узнал.

Ни грамма сожаления или сочувствия от него в свой адрес я не увидела, лишь что-то очень похожее на ненависть пробежало в его взгляде. У меня неприятно засаднило в груди и перехватило дыхание. Сердце из последних сил, сквозь боль, продолжало биться, грозясь просто разорваться в клочья.

– Я не хотела, чтобы всё так получилось! – повысила я голос, пытаясь достучаться до него. – Прости меня, пожалуйста! Я так виновата перед тобой! Я так сожалею… Это невыносимо…

Бесполезно. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Я говорила так искренне, а ему было всё равно. «Добилась своего, идиотка?» – мрачно поинтересовалось моё сознание. Попытавшись приблизиться к нему, я увидела, как он делает неосознанный неспешный шаг назад и остановилась. Между нами была от силы пара метров, но даже они оказались непреодолимыми.

– Том, не молчи! – срывающимся голосом попросила я, не способная вытерпеть уготованную мне пытку. – Не молчи, пожалуйста, мой хороший! Только не молчи! Мне сейчас так плохо…

Обуревающие чувства выворачивали меня наизнанку. «Всё кончено, я потеряла его, – назойливо блуждала мысль по моей опустевшей в миг голове. – Он никогда не простит меня». А он стоял передо мной – ни живой ни мёртвый. Больше всего на свете сейчас хотелось, чтобы он меня обнял. Хотелось вернуться в прошлый вечер и остаться. Хотелось почувствовать тепло его рук, его дыхание, его пьянящий запах, вкус его губ, услышать его смех... Не представляя, как я выживу без этого, я вновь попыталась подойти к нему ближе.

– Я люблю тебя, Том! – отчаянно воскликнула я, в сердцах готовая на всё. – Я так люблю…

Договорить я не успела. Резко взмахнув рукой, Томас наградил меня звонкой пощёчиной.

Голова непроизвольно дёрнулась, принимая вспышку отрезвляющей боли. Качнувшись, я даже не сразу осознала её, лишь неловко схватилась за оставленную ссадину. Всё моё естество испуганно сжалось. Почему-то разум, в который уже раз, наотрез отказывался верить в произошедшее, но англичанин стоял напротив и смотрел на меня с такой яростью, что я невольно отступила.

– Садись в машину, и поехали, – зло процедил сквозь зубы мужчина, уже не в силах удержать себя в руках. – Быстро.

– Том, – испуганно прошептала я. – Пожалуйста, прости меня…

Предательские дорожки слёз исчертили моё грязное лицо. Я боялась. О, Великий Всемогущий разум, как же я его сейчас боялась…

– Хватит! – резко рявкнул Том, в бессильном гневе ударив кулаком о корпус автомобиля. – Хватит просить у меня о том, чего я не могу сделать!

Металл в очередной раз недовольно «бумкнул», но существенного вреда не получил.

– Ты обманула меня и предала моё доверие! – завёлся мужчина, тщательно выговаривая каждое слово, словно стараясь впечатать их в мою совесть. – Только подумать – оставила меня одного, безоружного, да ещё и преднамеренно споив! Не оставила мне и намёка, где ты можешь находиться...

Грудь Тома ходила ходуном, словно ему не хватало воздуха на всё, что он хотел сказать.

– Я проснулся среди ночи, а тебя не было рядом – что я, по-твоему, должен был чувствовать?! Что я должен был думать и делать?! – его лицо исказила гримаса разочарования, губы напряжённо сжались. – Надо отдать тебе должное, твоё исчезновение меня протрезвило. Я искал тебя всю ночь! Всю чёртову ночь, Тин!!! Я предположил хренову тучу вариантов, куда ты и зачем ушла! Я даже подумал… – он болезненно посмеялся, с силой запуская пальцы в небрежно торчащие волосы, – что ты бросила меня. Господи…