Спец - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 53

Мы поднялись в воздух и полетели в сторону фронта, тот на трёхкилометровой высоте, я на шесть тысяч поднялся. Рацию мне настроили на ту же волну на которой работали истребители в корпусе Егорьева, мы могли бы общаться, но соблюдали радиотишину. И ещё, позывной Кот немцам ну очень хорошо знаком, вот и решили его не светить, не спугнуть добычу, поэтому сменили мне временно позывной. Помнится, мы тогда с полковником обсуждали это:

— Как-то бойцы меня демоном прозвали, — сказал я. — Позывной Демон мне нравится.

— Это не по-нашему, не по-советски. Будешь Соколом-Семнадцать.

— Сокол-Семнадцать, так Сокол-Семнадцать, хотя Демон мне нравился больше.

Летел мы на одной крейсерской скорости в пятьсот километров в час. Ну для меня она крейсерская, а полковник напрягал движок, и вполне уверенно вёл меня дальше. Потом тот поднялся на пять километров, а я на десять. Вот тут хорошо. Летели без проблем, изредка по рации были слышны какие-то переговоры, но это не корпус Егорьева, до него ещё рано, а потом уже и его стали слышать, боевую работу. И вот когда по моим расчётам до места осталось минут десять лететь, я вдруг услышал:

— Солок-семнадцать, я Грач, Сокол-Семнадцать, как слышишь приём?

— Я Сокол-Семнадцать, Грач, слышу тебя хорошо, — ответил я полковнику, это был его позывной.

— Со стороны солнца нужный немец, работай.

Присмотревшись, а у меня были трофейные солнцезащитные немецкие очки с напылением, и действительно на высоте со стороны солнца рассмотрел тёмную точку и инверсионный след. Знакомый уже «Юнкерс-86» в модификации разведчика, полз на тринадцати тысячах метрах в сторону своих территорий. Не знаю сколько ему до передовой, но постараюсь не дать уйти, что я и сделал. Что облегчало мою задачу, я был между немцем и передовой. То есть, успевал перерезать ему путь, поднимаясь на высоту. Как-то даже слишком медленно та росла, как бы тот надо мной не прошёл. С разведчика меня засекли, и стали уходить в сторону. Поначалу тот сильно не дёргался, а когда я прошёл отметку двенадцати тысяч километров, забеспокоился, а на тринадцати, уже откровенно запаниковал и полез выше. Не помогло. Разведчик вооружён не был, множество фотоаппаратуры, очень мощной и дорогой на носу, и ни единицы оборонительного вооружения, кроме личного оружия пилота и наблюдателей. Я сначала поджёг им правый мотор, а потоми левый, заодно убив пилота, и вращаясь тот понёсся к земле. И что, и всё что ли? Как-то я быстро задание выполнил, недолго пробыл на фронте. Ладно, где там полковник? Заправляюсь и обратно лечу. А вон и он, и ещё тройка «Яков», видимо с аэродрома дежурное звено поднялось.

Я стал спускаться, не забывая отслеживать всё вокруг с помощью сканера, достигнув группы местных, мне приветливо покачали крыльями, и повели на аэродром. Да, это нужно, топливный датчик показывал практически сухие баки. В попытках догнать на форсаже, я сжёг немало топлива, весь резерв ушёл. К счастью аэродром был не так и далеко, и мы направились туда. Лишь одинокий парашют опускался к земле, причём на наших территориях, и его там готовились встретить. Это один из наблюдателей со сбитого «Юнкерса», остальные или не смогли покинуть подбитую машину, или ещё что помешало это сделать. А мы продолжали спускаться, двигаться к намеченной цели, я уже и сам засёк скопление людей и техники на опушке небольшой рощи, тут вообще поля вокруг в основном были. И тут я засёк как к нам на бреющем несётся пара «мессеров», а звено что нас охраняет и крутится в вышине их пока не засекло, и у тех все шансы свалить нас при заходе на посадку. Играть я не стал, пытаясь перетянуть одеяло на себя, и сразу сообщил:

— Грач, пара «мессеров» со стороны солнца на бреющем атакует.

— Понял, — сразу откликнулся тот и убирая шасси поддал газу, уходя в сторону, а звено кинулось сверху на немцев.

Один мгновенно вправо ушёл, а второй влево, ловко вышло, явно отработанный приём, но получилось так что тот в мою сторону летел, и я не сплоховал, довернул, чуть не свалившись в штопор, с трудом удержал машину, и вжал гашетки, врезав ему со всех пяти стволов. И по полю покатился огненный шар, срезал я «охотника», а вот второй ушёл. Пользуясь высокой скоростью, просто сбежал. В этот раз уже без проблем мы зашли на посадку, выпустив шасси, и приземлились, ревя моторами катясь к опушке, где боец показывал мне куда свернуть. Полковник-то свою машину знал куда ставить. Я только двигатель заглушил, и фонарь начал открывать, как подбежавшая толпа меня выдернула из кабины, и дальнейшее напоминало дежавю. Помнится, было такое. Тоже воздух кидали. Хорошо, что не уронили. Егорьев, молодец подошёл и прекратил это безобразие, и начал представлять командиров и лётчиков вокруг, пока техники откатывали мой «Миг» в свободный капонир, и начали заправлять машину.

— Товарищ полковник, мне бы домой, — попросился я.

— Так ночь же? Вон, почти стемнело, — повернулся тот ко мне, а шли мы к столовой, где с его слов уже накрывали праздничный стол, он распорядился, когда ещё был в воздухе.

— Так я же «ночник», для меня это норма. Я пока сюда летел, ориентиры запомнил и без проблем вернусь обратно.

— Рисковать я не буду, завтра утром полетишь. Тем более мои командиры не поймут, когда я такого героя отпущу.

— Тогда разрешите комбез снять, да и вообще привести себя в порядок, у меня всё в кабине машины находится.

— Добро.

Полковник направился в свой штаб, доложить командующему о выполнении его приказа, высотный разведчик сбит, а я прогулялся до стоянки, где скинул комбинезон, и планшетку, да поменял шлемофон на фуражку, и прихватив трость направился к штабу. Перед уходом, я угостил старшего механика, что моим истребителем занимался, апельсин дал, пояснив что это за фрукт и как его чистить, и весело насвистывая ушёл. Полковник ещё не освободился, общался по телефону, поэтому я достал бумаги и мне поставили отметки в командировочном удостоверении о прибытии на место, также оформляли бумаги на сбитых, обоих видели все, так что тут тоже проблем нет. Вон, уже сообщили что немец прямо в расположении у танкистов сел, те приняли его от всей широты русской души. Патруль ели отбил измордованного немца. Недавно этих танкистов бомбили, те потери понесли, и вот такого верхогляда те сильно недолюбливали.

Я как раз закончил, и вовремя зашёл довольный полковник. По виду понятно, что хвалили. Тот пояснил на мой вопросительный взгляд:

— Командующий просил передать лётчику, сбившему разведчика, его личную благодарность. Я также позвонил в Горький, в штаб обороны, сообщил о двух сбитых, и о том, что завтра утром вылетаешь обратно.

— Спасибо, товарищ полковник.

— А теперь в столовую, водка стынет.

Посидели действительно хорошо и фронтовые лётчики наглядно продемонстрировали своё гостеприимство. Особо я не пил, завтра вылет, это понимали, но пару символичных рюмок я всё же проглотил. За Победу, и за товарища Сталина. А спать меня уложили в землянке у комкора, тут была свободная койка.

Утром после вчерашнего немного ныла голова, но умывшись и сделав зарядку, немного пришёл в себя, а после столовой, завтрак был неплох, но в полку Бадина готовят лучше, я стал прощаться с фронтовыми лётчиками. Тут уже шла боевая работа, взлетали одни, улетали другое. Судя по количеству машин, видно, что полк свежий, ещё не истаял под ударами немцев, и я надеюсь те продержатся подольше. Полковник сам пришёл проводить меня, крепко обнял на прощание, и сказал небольшую речь, в основном благодарил. Ну и я сказал, будут появляться такие же высотники, зовите, поможем. А когда к машине подошёл, то обнаружил что вместо шестнадцати звёзд победы, теперь восемнадцать. Молодцы парни, постарались. Устроившись в кабине, я поднялся воздух и так постепенно, сильно не напрягая мотор, полетел в сторону тыла. Причём только поднявшись на два с половиной километра, понял что всё же задержался. Ночью нужно было лететь. В мою сторону направлялись пять пар «мессеров», и целью явно был я. Тут было только одно спасение, шли те не на высоте, а не бреющем. Видимо, не желая, чтобы их обнаружили. Пользуясь этим, форсируя мотор, помогая амулетами, что прибавило мощности двигателя, я полез на высоту, одновременно вызывая землю: