Монахиня и Оддбол (СИ) - Ермакова Светлана Олеговна - Страница 15

Ещё Михаил учитывал, что он должен увидеться с младшей сестрой графа, ухаживание за которой ему приписывают. И если в этих словах об ухаживании была истина или доля истины, то, как джентльмен, он был обязан объясниться с этой девушкой за своё невнимание к ней и предложение о замужестве, сделанное в столице другой.

Поэтому поездку в Фосбери всё-таки наметили, но Михаил был твёрдо намерен по возможности ограничить своё пребыванием там решением деловых вопросов, а поддержание личных связей предоставить исключительно графине Эстер.

Выехали с рассветом, с тем, чтобы прибыть к месту после полудня и не обременять хозяев хлопотами по их встрече в неурочный час. С собой в поездку Михаил взял управляющего и секретаря. Сам он и управляющий ехали верхом, а графиня с её личной горничной и Пол Парсон, не расстающийся с набитым документами саквояжем, занимали карету.

По прибытии Михаила и графиню сразу проводили к хозяевам замка. В небольшой зале их встречали трое — граф Фредерик об руку с молодой женой и его сестра. Михаил, усилием воли спрятав все эмоции, приветственно поклонился сияющему улыбкой графу, потом склонился к руке несколько нервно улыбающейся Долорес-Софии, после поднёс к губам руку внимательно смотрящей на него Элизабет.

— Графиня, виконт, очень рады вас видеть, — радушно сказал лорд Фредерик, — честно признаться, я ожидал увидеть вас раньше, Майкл. Мы уже две недели как вернулись в графство.

— Прошу простить меня, лорд Фосбери, был с головой погружён в дела графства.

— Мой сын учинил несколько прожектов, ведёт какое-то строительство, и даже в самом замке кое-где проламываются стены, — деланно пожаловась графиня Эстер, на самом деле гордясь своим сыном, поскольку знала о целях начатой прокладки труб и всецело их одобряла.

— Надеюсь, вы погостите у нас хотя бы несколько дней, — сказала Элизабет.

Сестра графа была статной девушкой, лицом и даже крупностью своего телосложения похожей на брата. Держалась она с достоинством, привычным для хозяйки замка.

Нынешняя графиня Фосбери стояла молча с как бы приклеенной улыбкой. Она была одета в платье тёмно-синего цвета, оживлённое нашитым белым кружевом и казалась Михаилу столь же красивой, как и в их первую встречу.

— Вам, наверное, нужно отдохнуть с дороги, — наконец сказала она.

— Я уже распорядилась, — сказала тут же Элизабет, — вам сейчас покажут ваши покои.

— Прошу позаботиться и о наших людях. Помимо горничной матушки и кучера, с нами приехали наш управляющий и секретарь.

— О, не волнуйтесь, все будут размещены вполне удобно, — улыбнулась Элизабет.

— Не сомневаюсь, леди Фосбери, — сказал Михаил и увидел, как при звуке двух последних слов вздрогнула молодая графиня.

"Да для неё же так же волнительна наша встреча, как и для меня", — догадался Михаил, когда переодевался в выделенной ему комнате. Ему хотелось стукнуть кулаком по какой-нибудь стене. "Она же совсем ещё девчонка по меркам моего мира, а на неё свалился этот брак с человеком, стоящим на пороге старости, и теперь она должна приноравливаться к нему, вместо того, чтобы встречаться с такими же юными подружками и радоваться беспечальной жизни. Нет, нужно уезжать отсюда как можно быстрее, и не мучить себя и её тем, что с нами не случилось по монаршей милости".

Он вызвал приставленного к нему слугу и велел сообщить графу Фосбери, что желает обсудить с ним дела как можно раньше.

За ужином лорд Фредерик был оживлён, хвалил лорда Майкла за присланные к пристани материалы и людей, сетовал на то, что Оддбэи отсутствовали на их свадьбе. Жену он называл домашним именем "Дора" и часто обращал к ней свой ласковый взгляд. Лицо леди Элизабет периодически освещалось какой-то загадочной улыбкой.

Графиня Эстер уже клевала носом, когда ужин закончился и Фредерик позвал Майкла в кабинет.

— Отчего ж ты так торопишься с делами, Майкл? — добродушно спросил он, — А я, должен признаться, к делам приступаю совсем неохотно в этот месяц.

"Медовый месяц", мысленно скрипнул зубами Михаил.

— Сожалею, граф, очень много задач я на себя навалил, и совсем зашиваюсь, да ещё без привычки, в связи с болезнью отца. Так что мне отдыхать сейчас совершенно некогда.

— Фредерик, Майкл, для тебя отныне просто Фредерик.

— Боюсь, для меня будет сложно такое обращение, — отверг Михаил фактическое предложение дружеских отношений, — Вы ведь дружны с моим отцом, хотя он сейчас болен, для меня в сознании он как бы незримо присутствует здесь, и я бы чувствовал себя не в своей тарелке, обращаясь к его другу и деловому партнёру накоротке.

— Ну как знаешь. Вот не зря тебя прозвали оддболом, — шутя погрозил Фосбери.

— Любой, кто пообщался бы со мной подольше, не усомнился бы в этом, — вежливо улыбнулся Михаил.

Лишь ближе к полуночи Фредерик и Майкл, при участии управляющих и секретарей с двух сторон, закончили обсуждать дела. Аарон Фитцберг наутро собирался отбыть назад в графство Оддбэй, Пол Парсон пока оставался.

Когда Михаил ложился в постель, в голове его всё ещё звучали слова графа Фосбери, сказанные им перед расставанием на ночь с покачиванием головой:

— Засиделись мы тут с тобой, Майкл, в то время как моя молодая жена вынужденно не спит, ждёт меня.

Михаил нарочно стукнулся затылком о стенку кровати. Хотелось плакать.

Он ещё не спал, когда дверь в его комнату приоткрылась и в неё скользнул женский силуэт.

— Я ждала вас, Майкл, как только узнала, что вы оправились после несчастья с вашей каретой. Потом ждала вас, когда узнала, что вы вернулись в своё графство. Я каждый день приезжала верхом к вашему шале на границе наших графств. Я ждала вас сегодня перед ужином. Я ждала вас, наконец, после ужина, но вы только закрылись с братом. Почему вы так ведёте себя, Майкл, будто я для вас — пустое место?

С каждым словом леди Элизабет подходила к постели Михаила всё ближе. Она была одета в длинную ночную сорочку, плечи её были укутаны большой шалью.

— Элизабет… О, боже, вы не должны были приходить ко мне в этот час.

— И это всё? Только такие слова я услышу на свой вопрос?

— Элизабет, завтра утром мы поговорим с вами, обязательно! А сейчас я прошу вас уйти, ради вас самой. Нельзя чтобы кто-нибудь увидел, как вы пришли ко мне ночью и находились здесь долго.

Михаил встал, закрыв покрывалом своё тело ниже пояса, стесняясь быть перед дамой в одних широких и коротких штанах, являющимися здесь нижним бельём.

— Вы обещаете, Майкл, что завтра мы с вами побеседуем наедине?

— Ну конечно, Элизабет, обещаю.

— Поцелуйте меня, Майкл, — Элизабет потянулась к нему.

— Я… не могу, — слегка отстранился Михаил. Увидев отчаянный жест девушки, он добавил:

— Чтобы вы не думали о себе или обо мне плохо, я хочу вам сказать, что после того, как мы с отцом разбились в карете, я изрядно потерял память. Остальное я расскажу вам завтра.

— Спокойной ночи, виконт, — огорчённо сказала Элизабет.

— До завтра, леди.

Оставшись один, Михаил подумал, что с удовольствием оказался бы сейчас далеко отсюда, да пусть даже на кухне своего родного мира. Но эта малодушная мысль посетила его лишь на мгновение и исчезла.

Несмотря ни на что, Михаил чувствовал себя в этом мире, как ни странно, на своём месте. Многие мелочи, которые сопровождали его быт, казались удобными. Он полюбил верховую езду, местную одежду, Дилкли, а замок Оддбэев казался ему родным домом. Да он даже к графине Эстер искренне относился по-родственному, и беспокоился о состоянии графа Оддбэя, желая ему выздоровления. То ли всё окружающее его совпало с личностью Михаила и его чувством того, что есть хорошо и правильно, то ли это "генетическая" память Майкла, чья душа сейчас находится неизвестно где.

Михаил подумал о Майкле Оддбэе, и испытал чувство вины за то, что живёт его жизнью. "Конечно, я не намеревался вытеснять из этого тела душу другого человека, да я и понятия никакого не имел о его существовании, но всё же… Этот парень жил двадцать с небольшим лет, чему-то учился, чего-то добивался, выстраивал отношения, а я пришёл и владею его достижениями. Хочется чем-то отблагодарить его. Но что я могу?"