Сингулярность (СИ) - Грант Эдгар - Страница 70

— И как вы себе это представляете? — в голосе Монтини чувствовалось недоверие.

— Никак, — просто ответил Гао. — Я оперативник, и у меня другие задачи. А над тем как, что и когда пусть думают ученые и политики.

— Китайские ученые и китайские политики, — не удержавшись, съязвил Ник.

— Вовсе нет. Сейчас на уровне руководителей разведок России и Франции проводятся консультации по тематике Сингулярности. Судя по их интересу, в ближайшее время будет организована встреча руководителей спецслужб, на которой и решится дальнейший ход действий.

— Ни хрена себе, как все далеко зашло, — Майк нервно накрутил на палец косичку дреда. — То есть Татьяну сейчас тоже э… задержали.

— С твоей подругой работает Драгин. Все вопросы к нему.

— Постойте, постойте. Вы это о чем? — не удержался Ник. — Вы что, хотите объединить человечество в одну ментальную сеть и получить единое измененное сознание, способное управлять законами природы?

— Законами природы мы управлять вряд ли сможем. Они, как я понимаю, созданы и управляются Сингулярностью. А вот процессами материального мира в рамках этих законов управлять мы сможем наверняка. Если, конечно, наш проект будет успешным.

— А вы не подумали, что информация о том, что сейчас происходит в этой комнате, уже отпечаталась в Сингулярности. Ведь она пронизывает своими нитями всю Вселенную, и профессор Ишихара, если так можно выразиться, уже знает о нашем плане. Он только что остановил один наш убийственный эксперимент. А мы сразу ввязываемся в следующий, результаты которого вообще непредсказуемы.

— И что из того? — безразлично пожал плечами Гао. — Мы ведь не планируем ничего, что могло бы ему навредить. Наоборот, пользуясь предоставленным нам шансом, мы значительно ускоряем процесс перехода человечества на уровень ментальности. Не это ли является целью Ишихары?

— Грандиозно! — всплеснул руками Монтини. — Я ничего не смыслю в нейрологии, но, думаю, если нам удастся хоть на долю процента научиться манипулировать ментальностью, это будет гигантский прорыв. Наш коллайдер по сравнению с этим просто детская погремушка.

— И что теперь? — сглотнув подступивший к горлу ватный комок, спросил Ник.

— Теперь нас ждет частный самолет, комфортабельный перелет в Китай и тихий монастырь в живописных горах, где модератор уже готовится к сеансу, — улыбнувшись, ответил китаец.

— А если я не соглашусь?

— Да брось ты, старик, — Майк удивленно посмотрел на коллегу. — Такой шанс выпал человечеству, а ты… Я так готов лететь хоть сейчас, лишь бы узнать, что будет дальше.

— Доктор Ривье, мы очень рассчитываем на ваше сотрудничество хотя бы на первом этапе, — китаец старался звучать как можно более убедительно. Впоследствии вы можете в любой момент выйти из процесса. В любом случае, с вами будет Люк Тьери. Я уверен, он не желает вам зла и остановит процесс, если увидит, что вам что-то угрожает.

— Черт! — Ник почувствовал себя загнанным в угол лабораторным кроликом. Но одновременно с этим противным чувством внутри колыхнулось что-то новое, зовущее испытать неизведанные глубины мироздания, подойти к границе возможного и даже, если повезет, заглянуть за нее, снова увидеть сияющие своим великолепием нити Сингулярности. Это чувство было таким сильным, что перехватило дыхание и сердце несколько раз надсадно бухнуло, прогоняя по артериям насыщенную адреналином кровь. Не веря собственным ушам, он услышал свой голос: — Если Тьери будет со мной, я согласен. Только дайте мне поговорить с женой и дочкой.

— Хэй, амиго! — восхищенно хлопнул в ладоши Монтини. Другого ответа я от тебя и не ждал.

Чувствуя, как нахлынувшее возбуждение как-то разом спало, снова уступив место сомнениям и страхам, Ник кисло улыбнулся приятелю и, тяжело вздохнув, подумал: «Выбор сделан. Надо двигаться вперед».

Китай. Провинция Сычуань

Центр специальной подготовки МГБ

Кому пришла в голову мысль разместить Центр специальной подготовки оперативного состава Министерства государственной безопасности Китая в древнем полуразрушенном монастыре, теперь уже не помнит никто.

Местная легенда гласит, что во время гражданской войны на это затерянное в лесистых горах место после неудачной атаки на крупный лагерь гоминьдановцев* (*Гоминьдан — китайская Национальная народная партия, противостоявшая в конце сороковых годов ХХ века Коммунистической партии Китая) набрел небольшой отряд сторонников Мао. Некоторые даже утверждали, что бойцами командовал сам великий кормчий, но в его биографии, детально изученной и описанной партийными летописцами, этот эпизод никак не был отражен. Бойцы после боя были истощены и измучены дальним переходом. Многие были ранены, некоторые довольно серьезно, и командир отряда, посчитав, что они уже достаточно оторвались от преследователей, решил остановиться на ночлег в древних руинах.

К их удивлению, они оказались не одни. Здесь еще обитал монах-отшельник, по виду такой же древний, как и сам монастырь. Он бестелесной тенью появился из сумерек, когда бойцы развели небольшой костер среди камней, и нешуточно напугал неграмотных суеверных солдат, несмотря на коммунистическую идеологию все еще веривших в духов.

Седобородый старец молча окинул всех неприветливым взглядом и, заметив раненых, неодобрительно покачал головой. Он не спеша подошел к командиру и, чуть шевеля губами, тихо проговорил:

— Вам нельзя здесь оставаться. Вы должны уйти.

— Мы народная армия Китая, — грозно ответил молодой командир и потянулся к кобуре, но почувствовал, что делает что-то не так. — Мы народная армия Китая, и нам нужна помощь, — уже мягче проговорил он. — У нас раненые. Нам надо отдохнуть.

— Если вы останетесь здесь, то вниз уже не спустится никто, — старик сделал легкое движение головой в сторону исчезающей в темноте узкой тропинки и чуть более громким голосом произнес: — Идите.

Удивленный словами монаха, командир вгляделся в темноту. Ему хотелось встать, выхватить пистолет и доказать старику, что никто не может указывать армии, несущей светлое будущее народу Китая, но слова застряли в горле, а руки безвольно опустились на колени. Он вдруг почувствовал на себе умоляющие взгляды своих бойцов и, оглянувшись на них, увидел, что они стали медленно подниматься со своих мест. Ругая себя последними словами, он тоже поднялся на ноги и, сделав над собой усилие, встретился глазами с монахом.

— Внизу в долине есть небольшое селение. Там вам дадут еду и кров, — в глазах старца искоркой вспыхнули отблески гаснущего костра. Он повернул голову, и посмотрел, как двух тяжелораненых укладывают на бамбуковые носилки, и чуть слышно проговорил: — Если вы возьмете их с собой, они умрут.

Бойцы замерли у носилок, в нерешительности глядя на командира.

— Оставьте их здесь. О них позаботится монах, — услышал он свой голос и удивился отданной команде.

— Оставьте их здесь. Они будут жить, — медленно кивнул старец.

Когда, повинуясь приказу, остатки отряда двинулись по уходящей в темноту тропинке, командир подошел к равнодушно наблюдающему за ними монаху и громко, чтобы слышали его бойцы, сказал:

— Я еще вернусь.

— Я знаю, — медленно кивнул старец.

Закончилась война. Командир со временем перестал вспоминать этот случай. Он стал важным партийным функционером, потом получил направление партии в Министерство внутренних дел, а оттуда — в Министерство государственной безопасности. По меркам Китая времен культурной революции его жизнь сложилась вполне благополучно. Но в одной из командировок в провинцию Сычуань его самолет пролетел над лесистым взгорьем, по которому когда-то уходил от преследователей его небольшой отряд. Воспоминания о той ночи холодным влажным воздухом, пропитанным дымком гаснущего костерка, снова накрыли его. Закончив дела в Сычуане, он взял у военных вертолет, несколько бойцов и вылетел в горную долину, куда по ночной тропинке много лет назад отправил его монах.