Вырай (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 13

Старуха указала на старый продавленный диван. Максим сел, почувствовал, как пружина впивается в зад, и немного передвинулся. Николаевна опустилась на укрытое вязаным покрывалом кресло и выжидающе посмотрела на гостя.

Бондаренко решил не тянуть.

— Антонина Николаевна, вы знаете, что я классный руководитель в одиннадцатом классе?

Женщина кивнула.

— Ну… это хорошо, что знаете. — Максим улыбнулся. — Следующий классный час надо проводить, ребята тему запросили — нечистая сила в мифах и легендах славян. А я ведь не историк, не филолог, так что ничего почти не знаю. Может, вы мне поможете?

Бабка неожиданно разозлилась:

— А с чего ты решил, что я что-то ведаю про нечистую силу? Институт закончил, а туда же — веришь всему, о чём люди болтают!

Максим понял, что разговора может не получиться:

— Да ничего такого! Что вы, я не верю ни в какие сплетни. Просто обратился к нынешнему директору, она мне дала кое-какую литературу, но научную, сухую, ребятам не понравится. А вы человек серьёзный, опытный, люди к вам со своими проблемами приходят. Лечение травами даже традиционная медицина признаёт. Не магия, а наука. Я, как биолог, всегда это утверждал.

При этих словах женщина кивнула и немного подобрела:

— Тут ты прав, хлопец. Ещё век назад люди знали, что травницы и знахарки не имеют ничего общего с колдунами. А сейчас всех скопом под одну гребёнку.

Макс, ободрившись, продолжил:

— Хочется чего-то с местным колоритом — для детей это будет ближе, чем западные ужастики. Неужели никто ни разу не рассказывал вам какую-нибудь странную историю? Про русалок? Или про упырей, например? — На последней фразе голос слегка дрогнул.

Антонина Николаевна молчала с минуту. Когда Максим решил, что ничего вызнать не получится, женщина заговорила.

***

— Тонька, зараза! Хватит дрыхнуть! Мамка твоя уже до околицы дошла, наверное!

Девочка кубарем скатилась с чердака и выскочила из сарая. Тётя Лида воинственно указала на калитку:

— Беги скорей. Хоть поможешь ягод насобирать!

Тоня протёрла кулачками глаза и, толком не проснувшись, побежала.

— Подожди, окаянная. На. — Тётка протянула племяннице узелок. — Там бульба вчерашняя, Олеся поесть забыла взять. Да обуйся, в лес идёшь, а не на гули.

Девочка послушно вернулась в сарай, обула старые босоножки, доставшиеся от старшей соседки, и понеслась на улицу.

Солнце только встало, небо ещё было окрашено в розовато-оранжевый цвет, но деревня уже не спала — кто-то с косой спешил на луг, кто-то выгонял со двора корову, чудом уцелевшую во время оккупации, а кто-то правил крышу сарая, весело стуча молотком. В основном женщины — не у всех мужья успели вернуться с войны. А кому-то, как маме и Тоне, ждать было уже некого.

Утренняя прохлада и торопливый бег помог ребёнку проснуться окончательно. Она злилась на маму, ведь та обещала взять её с собой.

Тонечка увидела далёкую тонкую фигуру, уже выскочив за последний деревенский огород.

— Мама! Мама-а! — И припустила ещё быстрей. Ножки поднимали дорожную пыль в воздух, сердце торопливо стучало в груди. — Мамка!

Фигура вдалеке остановилась и обернулась. Тоня тут же забыла про обиду.

Запыхавшись, девочка подбежала к матери.

— Ты. Почему. Ушла. Без меня? — Дыхание было прерывистым, поэтому вопрос прозвучал не по-детски строго.

— Ты так крепко спала, доча, что не хотелось будить. — Мама отбросила светлую чёлку со лба и улыбнулась.

— Зря. Мне семь лет, я не маленькая уже. Представляешь, сколько ягод мы вдвоём соберём? — Тоня протянула узелок. — Тут тётя Лида обед передала.

— Так это Лидка тебя подняла? — Улыбка погасла, но лишь на мгновение. — Ладно, солнышко. Вдвоём и вправду веселее.

Да, Тонечка и вправду была взрослой. Она прекрасно понимала, что тётя Лида, хоть и кричит иногда, очень хорошая, ведь она их приютила. Год назад немцы бежали от советской армии, но не поленились задержаться в «Ленинской заре», согнать всех жителей в большой амбар и поджечь здание. Остальные дома тоже сожгли без жалости. Бабушка и две старших сестры погибли. Маму и Тоню спасла рыбалка — когда женщина и девочка, увидев дым, прибежали в деревню, их встретило огромное пустое пепелище.

Мама раскапывала ещё тлеющие головешки и выла, как зверь. Тонечка тоже плакала, но очень тихо — боялась ещё больше расстроить маму. Только через сутки женщина пришла в себя.

Троюродная сестра отца жила в соседней Яблоневке. У неё было четверо детей, все ютились в двух комнатах, но тётя Лида даже не задумалась, давать ли кров дальним родственницам. Олеся, как могла, платила за доброту — хлопотала по хозяйству, присматривала за детьми, начитывала заговоры на здоровье и семье, и живности. Тонечка тоже не отставала, всю зиму штопала одежду и подметала полы.

Взрослый ребёнок прекрасно понимал, что гости, живущие в доме почти год, в тягость. Всё чаще тётка намекала, что погостили, но пора и честь знать. Мама тоже переживала, но пока идти было некуда.

Сейчас девочка держала мать за руку, в небе заливались жаворонки, светило по-утреннему ласковое солнце, и думать о грустном совершенно не хотелось. А хотелось думать о чернике и землянике, которые их поджидали, да о чабреце, росшем на опушке. Зимой из ароматных цветков мама заваривала вкусный чай.

— Кстати, у меня хорошие новости. Возможно, у нас будет своё жильё.

Тоня от радости подпрыгнула и взвизгнула:

— Какое? Где? Когда?

— Знаешь бабу Свету? Которая всегда, даже летом, в валенках ходила?

— Знаю.

— Она позавчера умерла. Из родственников только сын, который ещё в сорок втором погиб на фронте. Дом у неё добротный, сын перед самой войной ставил. Лидка с бабами деревенскими поговорила, те предлагают нам с тобой в ту хату переехать.

— Ура! Ой. — Тоня вдруг зажала рот руками. — Нельзя так сильно радоваться, человек ведь умер.

Мать в ответ лишь грустно улыбнулась.

— Мам. Давай из леса вернёмся и переедем сразу.

— Нельзя. Надо сначала у хозяйки разрешения спросить. Вдруг мы ей не понравимся? Тогда покоя в доме не будет.

— Как спросить? Она ж померла! — Девочка остановилась и возмущённо посмотрела на родительницу.

— Рано тебе знать ещё. Завтра похороны, сразу после них и спрошу.

— А-а-а, понятно. — Тонечка разочарованно пошла дальше. Потом хитро прищурилась и спросила: — А в твоих тетрадочках записано, как правильно спрашивать?

Олеся засмеялась и дёрнула дочь за косичку:

— Записано, не волнуйся. Всё узнаешь в своё время.

Записи рецептов лекарств и заговоров, которые начала собирать ещё прапрабабушка, всегда хранились в металлическом сундучке, под печкой, вдали от любопытных и атеистических глаз. Это их и спасло — знахарские дневники оказались единственным уцелевшим скарбом. Тоня давно заглядывалась на тетради и ветхие листочки бумаги, но никто посвящать её во взрослые тайны пока что не спешил.

Их встретил птичий гомон. Но, как только гостьи ступили под тень деревьев, стало абсолютно тихо — лесные жители присматривались. Спустя пару минут лес снова зажил своей жизнью и зашумел.

Поначалу девочка просто ела. Сочные ягоды словно сами запрыгивали в рот. Потом мама развязала узелок, Тоня умяла пару картофелин, голод поутих, и работа пошла.

Корзинка до краёв наполнилась черникой, когда солнце было в зените. Доев остатки завтрака, девочка и женщина пошли домой.

Часа через два Тонечка вскрикнула:

— Ой, мам, смотри! Родник! — Потом удивлённо добавила: — Мы же из него недавно пили.

Мама не ответила. Она взволнованно смотрела на родничок и морщила лоб. Потом сказала:

— Это другой родник. Пойдём.

Через полчаса они стояли на том же месте и молча смотрели на ручеёк.

— Ма-ам?

Женщина подмигнула:

— Смотри-ка, сколько воды в лесу. Неудивительно, что здесь так хорошо деревья растут. — И незаметно для дочери заломила ветку на ближайшей ёлке.

Ещё через полчаса сомнений не осталось — они ходили кругами. Хоть темнота и должна была наступить нескоро, мать разнервничалась. Тоня держалась, но было видно, что девочка очень устала.