Крылатая.Небо для двоих (СИ) - Калина Анна - Страница 45

- Ниаве была прекрасной исконной, с удивительными пепельными волосами и глазами цвета аметиста. - Яр очень похож на мать, да? - как само собой разумеющееся сообщила я. - Безумно, Данна. До жути похож на нее, - выдохнул правитель. - Даже натура.

И голос у него дрогнул. Не знаю почему, но мне показалось, что дракон что-то скрывает. Что-то неприятное ему, болезненное. Я прикинула нечто в уме, осознавая, что мотив для мести мог иметься в еще одном случае, ведь ненавидеть дракон мог не только сына. А что, если Яр мог напоминать правителю еще что-то?

- Но вас злило не только это, было еще что-то? Я угадала? Вы были злы за что-то на жену.

У правителя сделалось странное лицо, словно я со всего размаху ударила его. Подумала, что стоит помолчать, как вчера с Яром. Тут своя история и своя боль. И похоже, заноза тут еще глубже, чем у Яра. Угадала. Дракон прошел и сел рядом, в миг растеряв все свое величие. Сейчас, склонив голову и понурив плечи, мне исповедовался просто несчастный мужчина, съедаемый болью и чувством вины.

- Она полюбила, - тихо признался он. - Я не знал, кто он, откуда, где она встретила его. Просто стал замечать, как охладела моя Ниаве, как ушел из ее глаз блеск, она уже не летела ко мне при встрече. Я стал ей противен. Лераму тогда едва исполнился год и она все чаще уходила от меня, оправдываясь уходом за сыном.

- Вы уверены? - осторожно уточнила я. - С женщинами так бывает в пору материнства. Кривая ухмылка и последовал ответ: - Она сама выдала себя, в момент близости назвав меня его именем, - ответ на грани шепота.

Мда. Тут кто угодно с цепи сорвется. Я могла понять дракона. Понять, но не простить. Прощать его я и не думала. Не прощают и не принимают такое.

- Она вам изменила? - уточнила я.

- Нет. Она была верна мне. Но сердце ее принадлежало другому, - развел руками мужчина. - Ниаве ушла в уход за Лерамом. Потом мы ждали уже появления Яра. Я думал, рождение второго ребенка сблизит нас, но не суждено было.

Правитель замолчал, устало глядя в пустоту. И я молчала, пытаясь понять этого странного мужчину. Каково ему пришлось? Как это, любить до безумия ту, что не в силах любить в ответ? Больно? Невыносимо? Да, в таком состоянии люди и нелюди часто перестают вести себя разумно. Но оправдывает ли это его поступок? Не мне судить.

- А потом роды, смерть моего солнца, а на руках я держал дитя с ее чертами, - снова начал исповедь дракон.- И я возненавидел его, младенца, что отнял мою любимую, как и того, кто отнял у меня ее любовь. Я потерял солнце, мой мир погрузился во мрак. А рядом бегал мальчик с ее глазами, ее улыбкой, с ее веселым нравом. Яр до безумия похож на мать. Я мстил ему, за каждую проказу наказывал, как за серьезное преступление, отнял у няньки, стоило мальчику начать ходить. Пытался сделать все, чтобы с братом они общались реже. Лишь бы не видеть его. Не вспоминать о моем солнце.

- Очень взрослый поступок, - холодно подытожила я.

Дракон смолчал. Все так же сидя и глядя в пустоту. А я подсчитывала в уме, когда появился на свет Жив. На вид парню было не больше восемнадцати, так что родился он через два года после отъезда Яра в орден. Что же, отец не очень спешил соединиться со своим отпрыском.

- Что мешало вам вернуть Яра из ордена? - произнесла я.

- Лер пытался, - тихий ответ. - Они были дружны, я думал, он сможет уговорить спесивого Яра. А вышло так, что и старший сын от меня отвернулся.

Понятно. Все с этим типом мне стало ясно. Он трус. Вот простой и элементарный трус. Сначала сделал виновным в трагедии младенца, потом решил уладить отношения с Яром при помощи подростка Лерама. У них же разница года два, не больше, почти погодки. Как этот индивид городом правит? Кто ему вообще корону надел?

- А вы говорили с Яром? - решила все же уточнить я.

- Нет. Он не желал меня слушать. Перед побегом в орден он стал совсем неуправляемым, сладу с ним не было, только Лер и мог до него докричаться.

Еще бы! Да мальчик пытался внимание привлечь, пытался хоть так достучаться до отца. А тот вместо того, чтобы собраться, элементарно отмахнулся от ребенка. Вот и что мне ему сказать? Очень хотелось сказать пакость.

- А сейчас почему не поговорите? - усмехнулась я.

Мне не было жаль этого дракона. Сам разрушил свою семью и, судя по всему, продолжает это делать очень успешно.

- Он не станет слушать. - Но почему? - я даже вскочила от гнева. - Объясните ему! - Что объяснить? - все так же сидя и глядя на меня, уточнил дракон. - Он не станет слушать. И я бы не стал. Ведь ты меня тоже осуждаешь. - Нет. Кто я такая, чтобы судить? - бесцветно отозвалась я. - Судят боги, а они, как известно, милосердны.

Не хотелось на него смотреть, слушать. Как так можно? Выбросить ребенка, как щенка, вон за порог! Слабак, тряпка, размазня. Я даже его первую жену понимать начинаю. Как вот такое можно любить?

- Видишь, даже тебе сложно принять эту историю, - горько усмехнулся дракон. - Яр не простит.

- На все нужно время, - пожала я плечами и, глядя в сторону, добавила: - Он упрямый, вы тоже. Но это ваша вина, значит, и первый шаг делать вам. Поговорите с ним откровенно. Без этих недомолвок, тайн, догадок. Все, как есть. Расскажите правду о матери и вас. Яр не простит, но, может быть, хотя бы стихнет боль у него в душе.

- Так ты согласна мне помочь? - скорее удивленно, чем утвердительно произнес дракон.

Я поежилась от пронзительного ветра. Или холодно мне было от волнения и горечи, что сейчас змеями ворочались в душе? Я определенно не понимала эту семью. Для меня, выросшей в любви и заботе, было диким подобное отношение. Но вспомнились глаза Яра, полные боли и одиночества. Обиды камни, и эти булыжники тянут моего дракона вниз, мешая жить свободно. Может быть, так я смогу выдернуть хоть одну из тех игл, что мучили его все эти годы?

- Я помогу. Но не вам, - холодно отозвалась я. - Простите, но помогать вам у меня желания нет. Я сделаю это ради Яра. Ему это нужно. Ему все еще больно. Но не надейтесь, что я стану уговаривать его или просить простить вас. Ваша вина, вот и искупайте ее, ищите путь к сыну. Я могу обещать только то, что мешать не стану.

Пока я говорила, дракон успел подняться, все так же внимательно меня выслушивая. Его лицо выражало крайнюю степень озадаченности. На меня смотрели так, словно у меня не одна, а две головы, да еще и рогатые.

- Соглядатаи доносили, что ты с придурью и мой сын вряд ли надолго тобой увлекся, - изучая меня взглядом, протянул дракон. - Сейчас я убедился, что они зря едят свой хлеб.

- Да, я очень неожиданная девушка, - едко отозвалась я. - И придури во мне хоть пруд пруди.

- Сейчас я могу понять поступок сына, - с уважением в голосе произнес дракон. -Помимо придури, в тебе еще много чего намешано.

Я не ответила. Не было желания отвечать этому типу. Как и видеть его. Просто холодно попрощалась и отправилась в свою комнату, готовиться к балу. Скоро Яр прилетит, а у меня сегодня еще и миссия важная, участие в сюрпризе все-таки. Хотя больше всего мне хотелось умчаться из этого замка далеко за горизонт, и дракона своего увести отсюда, где ему больно и тошно. Мой несчастный исконный, как же тебя изломало. Да мои пару лет позора и боли - это детские хороводы по сравнению с тем адом, в котором ты родился и жил. Ненавижу гадов.

В спальне меня ожидало платье с запиской. Записка гласила, что это подарок Риале к предстоящему приему. Итак, не в меру активная драконица пошла в наступление. Что же, это даже неплохо, мой гардероб такими богатствами не располагал. Я задумчиво изучала предложенный наряд. Простое, скромное, но до безумия красивое. Оно было именно таким, как я любила. По мнению Ули, мне были чужды понятия моды, желание наряжаться, украшать себя, кокетничать и мотаться по магазинам. Я старательно избегала всего этого, стремясь к простоте и скромности в одежде и прическе.

Но так было не всегда: нарядные платья, затейливые прически, украшения, ленты, кружева, танцы и веселье, все это было в моей жизни. Но это было в той жизни, где я потеряла самое дорогое и близкое – отца. В той жизни, что принесла мне боль, унижение и скорбь, и каждый раз при взгляде на парчу и бархат в моей памяти воскресал тот день, когда я на коленях молила князя не убивать отца, хватая за расшитый подол кафтана. Как я шла по мраморным ступеням на последний в жизни отца суд. Как я прощалась с родным человеком, как стражи силой оторвали меня от отца и вывели прочь из темницы.