Крылатая.Небо для двоих (СИ) - Калина Анна - Страница 59

- А ты? - перепугано спросила я у мужа. - Ты пойдешь с нами?

Яр молчал, все так же задумчиво глядя мне в глаза. Он молчал, но и говорить уже не нужно, ясно же, что останется и будет рисковать жизнью, спасая других. Тех, для кого он отродье, навь, тех, кто в мирные дни готов был убить его просто за то, что он не человек.

- Я остаюсь, - качнул головой змей. - Нужно встретить молодняк, разъяснить ситуацию. А еще вывезти людей из окрестных деревень.

- Нет! - я даже вырваться из объятий попыталась, но дракон меня удержал. -Зачем? - Это мой долг, Данна, - спокойно сообщил дракон. - И ты будешь рисковать собой ради тех, кто тебя ненавидит? - взвизгнула я, уже не стараясь скрыть слезы.

Зачем? Мой Яр, благородный и отважный, будет проливать кровь за тех, кто даже спасибо не скажет?

- Во всем, что творится, виноваты в равной степени и храм, и ковен, - продолжал говорить дракон. - Их игры губят наш мир. Я не могу стоять в стороне и просто смотреть.

- Но ты нужен в Нуире! - хватая мужа за плечи, выкрикнула я. - Ты можешь помочь и там.

- Я прилечу, обещаю, - все так же обнимая меня, шепнул Яр. - Только все здесь улажу и сразу же прилечу.

- Но почему вредят они, а ты за них должен отвечать?

- Шшш, мышка. Прекрати, - змей успокаивающе погладил меня по волосам. -Данна, я присягал охранять всех без разбору. Это мой долг.

- А как же я? - воззвала к последнему аргументу.

Подло, знаю. Знаю, что так нельзя, ставить перед выбором того, кого любишь. Как Яру выбирать между любовью и долгом? Знаю, что подло, но это мой Яр, и если это поможет, я и на подлость, и на шантаж пойду, лишь бы увести его дальше от беды.

- Данни, вот я о тебе и думаю, - обнимая мое лицо ладонями, шепнул дракон. - Я хочу, чтобы наши дети жили в мире, где нет чудовищ.

-Но...

- И гибнуть я не собираюсь, - мотнул головой Яр. - Нам еще детишек строгать, так что попытаюсь беречь себя с этой мыслью.

А я продолжала со слезами глядеть на мужа. Такого непробиваемо-спокойного, все с той же слегка хулиганской улыбкой на тонких губах. Маска. Я знаю ее, под этой броней Яр прячет боль и страх. Ведь он тоже боится больше меня не увидеть. Я читаю этот страх в его взгляде - излишне яркий цвет глаз, слишком округлые зрачки. Яру больно и горько, как и мне. Слишком мало нам отмерила судьба дней, проведенных вместе. И нам обоим жутко от мысли, что вот так, обнявшись, мы, может быть, стоим в последний раз. В последний раз, может, глядим в глаза друг другу. Как поздно мы начинаем ценить мелочи, из которых состоит жизнь!

- Я тебя очень люблю, - шепнула я Яру, прижимаясь щекой к его груди. - Просто знай это и постарайся не погибнуть. Как легко прятать слезы за улыбкой, а боль за шутками...

- Я тебя тоже люблю, рыжик, - целуя меня в макушку, шепнул змей. - И напоминаю, что в планах у меня были долгие годы с тобой. А у меня все всегда идет по плану.

Да, мы оба привыкли к тем маскам, что носим уже долгие годы. Но, увы, мы-то как раз и способны разглядеть, что под этой маской скрыто. Так что ни шутки, ни насмешки скрыть боль и страх не смогли.

Утро было до отвращения ясным и солнечным. Так как было еще прохладно, я, пользуясь шансом, грелась рядом с Яром, прижимаясь к мужу и наплевав на приличия. Лист и Уля нервно переступали с ноги на ногу, ожидая открытия портала. Молчали опечаленные и задумчивые Хмель и сидящий на его плече Каратай. Всем было страшно, всем было жутко. Молочно-белый туман мягко стелился над лужайкой за городом, куда мы вышли, ожидая прибытия отряда магов.

Вот мелко задрожал воздух, а капли влаги, зависшие в воздухе, заискрились ярче, отражая не только свет солнца, но и пробившееся из ниоткуда свечение портала. Сноп света ударил из земли, все так же неустойчиво подрагивая, словно свеча на ветру. Круг увеличивался, сквозь свечение проступили очертания фигур людей. Яр осторожно стянул с моих плеч свой плащ, отстранился, понукая меня идти к порталу. Я знала, что нужно, мы сотню раз обсудили этот вопрос еще вчера. Знаю, но не могу вот так уйти, оставив любимого.

- Данни, время, - шепнул на ухо мой дракон.

Я просто обернулась к мужу. Молча потянулась, поцеловала в губы, обняла за шею, стараясь не плакать. Только бы не заплакать, нельзя, ему ведь тоже тяжело. Каково сильному мужчине глядеть на то, как его женщина плачет, и не иметь сил ее утешить? Нельзя раскисать и тем самым ранить Яра. И потому я попыталась улыбнуться мужу, отстраняясь и заглядывая ему в глаза.

- Не задерживайся, - тихо шепнула я.

- Ты даже соскучиться не успеешь, - подмигнул мне дракон.

И подтолкнул к порталу, откуда уже по одному выходили боевики. Затянутые в черное студенты старшего курса и выпускники. Молодые, горячие, полные сил и жажды свершения подвигов. Скольким удастся выйти из грядущей бойни живьем? Скольких уведут с собой духи смерти в мир иной?

Первыми в портал шагнули Хмелик с мастером, потом Улька. Я до последнего оттягивала расставание с мужем. Мои метания заметил Листик и, взяв за руку, потянул в золотистое марево.

Сияние окутало меня, всасывая в наполненный искрами и всполохами мир. А там, за золотистой пеленой, еще виднелась фигура Яра. Я видела, как он махал мне на прощание, все так же самоуверенно улыбаясь. Но в тот краткий миг, до того, как свечение стало непроницаемым для взгляда, я успела увидеть, как угасла улыбка моего дракона, как потухли его необыкновенные глаза. Печаль, вот что отразилось на челе любимого. Та же эмоция, думаю, читалась и на моем лице.

Уля мягко обняла меня, пытаясь успокоить, и я обняла подругу в ответ. А вокруг гудел воздух, шуршали силовые линии, вспарывая свечение портала. Этот переход не походил привычную на «кротовью нору». Это была сила иного рода, мы словно стали воздухом, ветром, туманом. В теле появилась непривычная легкость, которую сменило чувство стремительного падения. А потом свет снова задрожал и стал медленно таять, открывая взору очертания Нуирской площади.

Вокруг нас на мостовой стояли мастер Кинар и еще десяток преподов из академии. Уставшие и осунувшиеся, с испариной на лбах, с тенями под глазами. Да уж, тяжко им пришлось. Это мы в уже готовую дыру нырнули, а магам нужно было ее создать под отряд боевиков.

- Как вы? - первой очнулась и пришла в норму Улька. - Как самочувствие?

Кинар не удержался от смеха и махнул рукой. Преподы тоже облегченно выдохнули.

Нуир незаметно изменился. Он был вроде бы тот же, что и раньше. Те же чисто выбеленные цветной побелкой стены, черепичные крыши, скрипучие флюгера, резные ставни на окнах. И все же он стал иным. Чувствовалась притаившаяся в его закоулках настороженность. Среди жителей появилось множество незнакомых мне людей и нелюдей. Видимо, студенты привезли с собой семьи, а также в Нуир съехались жители окрестных деревень.

Наш городок стал шумным, нервным, каким-то неуютным. Исчезли те размеренность и покой, что царили здесь раньше. Только истуканы-хранители, стоящие у ворот академии, продолжали холодно пялиться в пространство своими пустыми глазницами. Им все равно, они из камня. И мне казалось, что я тоже медленно каменею, идя по знакомым улочкам. Каменею от страха, волнения, ожидания беды. И в том месте, где билось сердце, словно застыла ледышка, мешающая вздохнуть.

Так вот, молча и безрадостно, мы и добрели до лавки, на пороге которой нас уже ждала Ольха. Боровичиха как раз подметала порог и, выронив метлу, бросилась нам навстречу.

- Ой, ой! Вернулись! - запричитала Ольха, повисая на шее у сына. - Отощали, осунулись! Не кормили вас там, что ли?

Я же говорю, для Ольхи прием пищи это священный ритуал. А жуткое слово «диета», столь любимое Улей, боровичиха считает ругательством и в своем присутствии слышать не желает. Вот и сейчас боровичиха стенала и причитала, глядя на Ульяну с ее выпирающими ключицами и проступившими скулами, которым моя подруга радовалась, как дитя малое, любуясь в зеркало. Судя по взгляду Ольхи, вскоре всю эту «красоту» беспощадно закормят пирогами и отбивными, стремясь приблизить девичий силуэт к более округлым линиям.