Невиданное (ЛП) - Мур Келли - Страница 17

— Я… шла по его следам. Затем спросила людей. Они направили меня сюда.

— Тогда все в порядке, — сказал пастор. Он еще раз пригласил меня присоединиться к изучению Библии и попрощался.

Снаружи Джексон посмотрел на меня.

— Тепло-холодно до сих пор работает? — догадался он.

— Ага.

— А тебе не приходило в голову, что, возможно, ты вмешиваешься не в свои дела?

Тут до меня дошло, какой грубой и навязчивой я выглядела.

— Хм, — пробормотала я. — Нет, Не совсем.

— Может быть, Сара, — в ответ он рассмеялся, но покачал головой, — тебе следовало бы подумать об этом. Пообещай мне, что ты не сделаешь так снова.

Я кивнула, больше он не ворчал на меня за это. Мы пошли назад к Дому Эмбер. Я хотела спросить его о девушке — об объятии — но сдержалась. Я решила попробовать быть менее любопытной и относиться с большим уважением к частной жизни Джексона — в конце концов, ведь он не принадлежит мне просто, потому что мы друзья. Я поняла, что мне больно от этой мысли.

Когда он вытащил свои перчатки, я заметила что-то желтое. Потом я вспомнила, что у пастора был желтый платок в кармане рубашки. Это было немного странное украшение для пастора, одетого во все черное. Желтые платки у протестующих в Северне. Желтые платки в толпе в Балтиморе.

Мгновенноо я изменила свое решение. И задумалась.

Глава 9

Моя бабушка всегда придерживалась мнения, что любой праздник и каждое семейное торжество — помолвки, свадьбы, дни рождения, крестины и даже похороны — это возможность обменяться сплетнями в обществе и привлечь того или иного участника к благотворительности. Соответственно, большинство обладателей старых денег между Потомаком и границей Новой Англии так же, как и новоявленных богачей приглашались в Дом Эмбер каждую зиму на празднование солнцестояния и шведский стол.

Официальным поводом для сбора в этом году был предварительный показ экспонатов, которые были отобраны для выставки в Метрополитен Музее в Нью-Йорке. Сюда входили костюмы того периода, текстильные изделия, народное искусство, картины и фотографии, портреты и многое другое. Мама разместила небольшие предметы по всему первому этажу и коридорам главного крыла, чтобы гости могли спокойно рассматривать их.

Все остальное мероприятие было организовано в стиле всех бабушкиных традиций. Гости начали собираться после восьми. Каждую группу новоприбывших приветствовали у дверей, где моя мама принимала подарки и передавала свои — Рождественские украшения, восковые свечи выполненные в колониальном стиле, чтобы призывать (по традиции солнцестояния) возвращение света. Десерты расставили на разборном столе в столовой, вторая дверь слева, с шампанским и эгг-ногом на буфетах.

Я стояла на лестнице и рассматривала встречающих в этом году — маму, папу и Мэгги с миссис Хэтэуэй. Между ними, освещенными автомобильными фарами, проходил непрерывный поток гостей.

На меня нахлынул один из приступов дежавю, когда я стояла, держась рукой за перила. Мелькнуло бессвязное видение, как я стою в длинном золотом платье вместо короткого черного и что я должна находиться рядом с мамой. Потом момент ускользнул, а в поле зрения оказалось улыбающееся лицо Ричарда Хэтэуэя.

Он шагнул на ступеньку ниже меня. При этом я оказалась с ним на одном уровне.

— Все еще привыкаешь к смене времени, Парсонс? — поддел он меня. — Или выпила слишком много эгг-нога?

Видимо мое лицо было слишком вялым. Я отбросила остатки путаницы, которую ощущала мгновением раньше и улыбнулась.

— Все зависит от того, Хэтэуэй, — сказала я, невинно поднимая брови, — что ты имеешь в виду под «слишком много».

Он ухмыльнулся.

— Видела моего старика за работой? — спросил он. — Он неплохо общается с людьми.

— Нет, — ответила я, — Он отлично общается с людьми. — Что было абсолютной правдой. Помогало и то, что Роберта Хэтэуэя считали возможным будущим президентом, но благодаря его харизме люди воспринимали его определенным образом. Казалось, что он рад видеть всех и каждого из них. Как будто каждый человек, мужчина или женщина, был для него важен. Также ему не вредило то, что он был действительно привлекательным и атлетически сложенным — качества, которые он скромно принимал. Все было идеально; люди обожали его. — Серьезно. Восхитительно.

— Ага, — сказал Ричард. — Хотелось бы мне унаследовать это. — Он стоял рядом во всем великолепии, немного печально склонив голову, и покачивал ей в притворном смирении, и я просто начала смеяться. — Что? — спросил он.

— Мне кажется, ты получил свою долю, Хэтэуэй. — Его глаза сузились от приятных подсчетов, так что я извинилась, прежде чем он продолжил напрашиваться на комплимент. — Нужно спасать Сэмми, — сказала я. — Его поймали в ловушку несколько пожилых дам. — Потом я ускользнула от него.

Я утащила Сэма подальше от двух пожилых дам, которые слушали его в какой-то прострации. Вероятно, он читал им лекцию о динозаврах, подумала я. У него были почти энциклопедические познания.

— Эй, приятель, — сказала я, — почему бы нам не украсть для тебя парочку этих восхитительно выглядящих десертов и не усадить тебя перед телевизором?

— Это было бы здорово, Сара, — радостно ответил он. — Разговаривать с этими людьми ужасно трудно.

Я нагрузила в тарелку с полдюжины десертов — фруктовые пирожные, маленькие чизкейки, пряники и трюфели.

— Слишком много, — запротестовал Сэм.

Я наклонилась, и прошептала ему на ухо:

— Оставь парочку для меня. Я улизну, как только смогу и присоединюсь к тебе.

Вернувшись из западного крыла, я бродила в толпе и слушала. Папа всегда говорит, что подслушивание это моя плохая привычка, но это больше походило на инстинкт. Может быть, это было не совсем этично, но я бы не узнала и половины того, что я знаю о жизни, если бы я временами не подслушивала.

Казалось, наши гости были слегка растеряны от того, что впервые празднования проходили без изначальной хозяйки. Мало внимания уделяли расставленным мамой экспонатам, в основном люди переходили от группы к группе, сплетничали, выдвигали предположения. Некоторые гости помнили бабушку, некоторые болтали о доме и его предполагаемых призраках. Большинство обсуждали кандидатуру Роберта и выдвигали предположения, когда же он сделает официальное объявление. Мне нравилось то, что я располагала этим кусочком инсайдерской информации.

Несколько ударов молотка у входной двери дали знать о позднем прибытии. Мэгги была ближе всех и пошла приветствовать новых гостей. Но, открыв двери, сделала шаг назад.

Улыбаясь, вошла пожилая пара, сопровождаемая красивым светловолосым мужчиной в черном шерстяном пальто, с двумя маленькими фигурками на воротничке. Я в недоумении уставилась на них. Мужчина был похож на…

Клэр Хэтэуэй поспешила обнять и поцеловать воздушным поцелуем пару.

— Агата, Гарольд, так приятно видеть вас. — Она протянула руку третьему члену группы. — Рейхсляйтер, рада встрече с вами.

…нациста.

Мама присоединилась к Клэр.

— Мистер и миссис Векслер, добро пожаловать. И, — тут она неловко замолчала, ожидая, что кто-нибудь заполнит паузу.

Нацист протянул руку, с легким кивком головы.

— Карл Жежер, миссис Парсонс. Атташе Немецкой социалистической республики. Прошу простить меня за вмешательство в ваше мероприятие. Я остановился у Векслеров, и они настояли, чтобы я пришел с ними, как непрошеный гость. — Все было произнесено на великолепном английском и сопровождалось робкой улыбкой.

— Разумеется, мис… — Мамин голос был преувеличенно жизнерадостным.

— Рейхсляйтер Жеж… — Миссис Векслер прервала ее.

Но нацист успел ее опередить.

— Карл, — сказал он, снова слегка склоняя голову, — пожалуйста, так проще.

Я осознала, что мои челюсти крепко сжаты. Я негодовала… была в ярости оттого, что он находится в бабушкином доме. Семьдесят пять лет нацисты истребляли евреев, цыган, гомосексуалистов и нетрудоспособных людей по всей Европе, кроме тех, кому удалось сбежать в Америку. Они подчинили все страны на континенте за исключением небольшой части России. Всего лишь двадцать пять лет назад они разбомбили Лондон до состояния воронки в земле, в итоге, принудив сдаться остальных.