Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева (СИ) - Воронцов Александр Петрович - Страница 34

Кстати, он не помнил, когда успел раздеться, ведь заснул одетым на диванчике с журналом, а проснулся раздетым на том же диванчике, но уже разложенным и застеленным. И только тело напоминало о бурно проведенном вчерашнем вечере, баскетболе и показательных выступлениях.

Но хочешь — не хочешь, а тело в норму приводить надо. Макс встал, сделал десять приседаний, сдерживая стон, потом встал в «планку», отстояв полторы минуты, помахал немного руками и пошел в ванную. Умывшись и почистив зубы, решил на улицу не ходить и не бегать, а позаниматься на балконе. Пройдя через залу, где дрых после вечерней смены Зверев-старший, Максим проскользнул на лоджию и там на свежем воздухе растянулся и сделал комплекс приседаний и наклонов. Потом помахал ногами, руками и проверил растяжку. Тело явно прогрессировало и, несмотря на боль в паховых связках, ему удалось уже вплотную подойти к поперечному шпагату.

«Не, что ни говори, а все-таки здесь первичны не мышцы-сухожилия, а подсознание. Мозг дал команду телу не вякать, ведь помнит, блин, что я на шпагат садился — и тело тянется», — Зверь попружинил на растянутых в стороны ногах, но решил не перегибать палку в прямом смысле слова. Еще раз сходив в ванную и умывшись, он прошел на кухню, где снова царила мать.

— Вижу, вчерашний вечер удался, — насмешливо спросила она.

— Та да, дорвался, як дурной до халявы. Играли в баскетбол с местными пацанами, — Макс не стал рассказывать подробности.

— Ну и молодец, давно пора, я видела вчера. И с ребятами познакомился, да?

— С некоторыми — да, но там много их было, из разных домов, кого-то запомнил, кого-то — нет…

— Главное — чтобы тебя запомнили, и с лучшей стороны, — назидательно подняв палец, пофилософствовала Татьяна Прокофьевна.

«Ага, знала бы ты, КАК меня запомнили», — подумал про себя Макс.

В школе сегодня день обещал быть трудным. В буквальном смысле этого слова — сегодня была среда, поэтому в расписание поставили сразу пять уроков, причем, первыми стояли две математики, потом русский язык, а потом — сразу два труда, то есть, трудовое обучение. Зачем надо было сдваивать труды еще было понятно — пока выпилишь, скажем, лобзиком заготовку, да пока потом что-то из нее сделаешь, часа не хватит, а за два можно справиться. А вот сразу две математики — это было чересчур.

Но когда начался урок, сразу стало все понятно — на первом уроке была самостоятельная, а на втором — новый материал. Причем, никто и не знал, что будет такая подляна, класс явно не был готов и поэтому глухо роптал. Но Людмила Васильевна, она же классная, быстро прекратила начавшийся было бунт, раздала листочки со штампами и начала писать на доске задание. Штампы были для того, чтобы никто не списывал — были умельцы, которые могли заранее заготовить ответы. Впрочем, не сейчас, когда учебные год только начался, а попозже. Тем не менее, классная сразу показала, что у нее «все ходы записаны»[43] и такой номер не пройдет — ни сейчас, ни потом.

Для Макса, в принципе, ничего сложного в самостоятельной работе не было — деление и умножение на двузначное и трехзначное число он помнил и особо не задумываясь, решил все примеры, да и задачки типа «до Октябрьской революции жители одного района получали всего 137 газет, а теперь они получают газет в 126 раз больше, на сколько больше они получают теперь газет?» решал почти на автомате. Умножить 137 на 126, а потом от того, что получилось отнять искомые 137 — много ума не надо.

Однако, судя по лицам его одноклассников, они так не думали. Кстати, Тришки и Дикого снова не было.

«Видимо, вчера им неслабо досталось» — подумал Макс.

Математичка Людмила Васильевна внимательно посмотрела на него, когда он отнес свой листок ей на стол.

— Зверев, ты уверен, что все решил правильно? Проверил? — спросила она недоверчиво.

— Да, Людмила Васильевна, все в порядке.

— Я, конечно, понимаю, что ты поражаешь всех своими знаниями по гуманитарным предметам, но здесь математика, здесь нельзя вокруг да около, нужно точно все решать…

— Вы не волнуйтесь, у меня с головой все в порядке… — начал было Макс, но его перебили.

— У него в порядке, так он головы других в порядок приводит. Вон, Дикий и Тришка до сих пор дорогу в школу найти не могу, — встрял Сашка Засудский.

Класс заржал.

— А, ну, прекратили шум! Класс, осталось 10 минут, это последняя самостоятельная перед контрольной. Кому-то в первой четверти захотелось получить «неуд»? Так я быстро организую, — математичка моментально потянула вожжи на себя.

— Она только грозится. А на самом деле вытаскивает всех, даже Трифонова тащила со Скотниковым. А те по математике ни в зуб ногой, на подсказках да списываниях выезжали всегда. Она же классная, ей надо успеваемость чтобы была, а то ей же директор выпишет по первое число, — зашептала Максу на ухо его соседка Лариса Гончаренко.

— А ты все решила? — спросил ее Макс.

— Давно, только не лезу впереди всех, как ты. Сдам вместе со всеми. Тебе иногда скромнее быть не помешает, — ехидно улыбнулась Лариска.

Русский язык тоже прошел без осложнений — разбор предложений на подлежащее, сказуемое, главные и второстепенные члены предложения и прочие дополнения Максу не доставил никаких трудностей.

А вот на трудовом обучении Зверь чуть было не сорвался. То есть, едва не выперся по своей дурацкой привычке в первые ряды. Потому что тему «Как изготовить компас из подручных средств», на которую почему-то было выделено аж два урока, он мог растолковать любому, даже самому тупому ученику за 10 минут. Кому-кому, а ему приходилось попутешествовать и по лесам, и по горам, и по степям с пустынями — во время службы в армии, а раньше — в альпинистских лагерях во время тренировочных восхождений. Так что не только компас, но и подзорную трубу, если надо, мог бы склепать на коленке.

Но Макс вовремя вспомнил наставления соседки по парте, поэтому благоразумно не стал корчить из себя всезнайку, а терпеливо намагничивал выданные иголки, заворачивал их в бумажки и подвешивал на нитках. А потом в блюдечках с водой создавал плавучие подобия самодельного компаса. В общем, старательно смешался с толпой. Поэтому не вызвал никаких замечаний со стороны трудовика.

После школы Макс повалялся дома на диване с «Искателем», где дочитал «Пасынков Вселенной», пообедал — мамин борщ он всегда уважал и даже просмотрел все три программы на их стареньком телевизоре. Новый родители грозились вот-вот приобрести. Правда, Зверь искренне не понимал, для чего тратить аж семьсот с чем-то рублей на цветной телик, чтобы смотреть всего три канала? Да и те могли показать что-то стоящее только уже поздно вечером. Вернее, если уж быть точным, то показать мог только центральный канал, а местный прекращал свою работу уже к 18–00, далее там шла программа УТ-2 — украинское телевидение. УТ-1, то есть, первый республиканский канал, обычно тоже показывал всякую ерунду, разве что вечером могли транслировать какой-то фильм. Причем, половина показываемых фильмов все равно были еще черно-белыми. Ведь и «Семнадцать мгновений весны», и «В бой идут одни старики» и другая киноклассика — все они были сняты еще в конце 60-х — начале 70-х, поэтому и не в цвете. Хотя нет, сага про Штирлица, кажется, снималась в ч/б специально, под кинохронику.

Просмотрев телепрограмму, Максим Зверев был приятно удивлен — на этой неделе Центральное телевидение показывало один из его любимейших фильмов — «Дни Турбиных». А на выходных в программе стоял «Труффальдино из Бергамо» с молодым Костей Райкиным — просто чудесная трактовка «Слуги двух господ». Одним словом, Макс воодушевился — не все так плохо в этом времени, есть что глянуть и по телеку. Это в своем будущем он совершенно отказался от зомбоящика — так он называл телевизор. И смотрел его только если требовала того работа. Да и то — включал нужные программы в своем ноуте, просматривая их или в реальном времени, или уже потом, в записи. А телевизор всегда был настроен на мультики, которые еще не додумались политизировать…