Псы войны - Первушин Антон Иванович - Страница 35

• Предыдущая
• 35/70
• Следующая

В первой, большей, части комнаты стояли компьютерные стойки, светились дисплеи, а парочка лохматых юнцов копалась в недрах системного блока. На появление нежданных гостей эти двое не обратили внимания, общаясь исключительно друг с дружкой на каком-то совершенно невразумительном жаргоне.

– Конкретно проц полетел, – говорил один другому.

– Да не, – отвечал другой. – Мать издохла. Апгрейдить надо было, всё апгрейдить…

Оба примолкли и со страдальческими лицами уставились внутрь системного блока.

– Прошу, прошу, – заторопился Андрейчик, увлекая бизнесмена Ивановского за ширму.

За ширмой обнаружились ещё письменные столы, но почти все пустые, и только за одним, у дальней стены, сидел сухонький лысый старичок в белом халате. Перед старичком стоял громоздкий доисторический калькулятор и лежало две пачки бумаги. Звонко щёлкая клавишами калькулятора, старичок что-то подсчитывал и заносил результаты на чистые листы, которые брал из одной пачки, а заполнив, перекладывал в другую.

– Это и есть доктор Трофимов, – шепнул Андрейчик, непонятно засмущавшись. – Валерий Владленович.

– Кто здесь? – Трофимов резко обернулся и с подозрением уставился на посетителей.

Разведчик Виноградов увидел, что у «непризнанного гения» биотехнологии светлые до прозрачности глаза, а взгляд блуждающий и словно бы созерцающий не стоящего рядом человека, а пространство вокруг и около него.

Андрейчик засмущался ещё больше и, по всему, успел пожалеть, что привёл сюда настырного бизнесмена.

– Тебя знаю, – сказал Трофимов, бесцеремонно ткнув пальцем в Андрейчика. – Тебя – нет, – тычок в сторону Виноградова-Ивановского.

Разведчик Виноградов подумал, что здесь нужен особый подход. Трофимова явно не интересовала кредитоспособность спонсора – он был человеком другого поколения и совершенно другого образа мыслей, нежели его молодой коллега из отдела инноваций. Бизнесмен Ивановский, впрочем, придерживался иной точки зрения: он-то видел перед собой обыкновенного «шизика», свихнувшегося на формулах, потерявшего ощущение времени, мира и своего места и в том, и в другом. Таким людям, по мнению Ивановского, следовало сразу показать, кто в компании главный, – тогда они становились легко управляемы.

– Хм-м, – сказал псевдобизнесмен, переключая внимание Трофимова на себя. – Мы тут по делу пришли. Я денег дать могу, если вы меня убедите, что за вашей… эта… вакциной… реальное будущее.

– Время отнимаете, – отозвался Трофимов. – А времени мало…

Он отвернулся и вновь с азартном застучал по клавишам своего чудовищного калькулятора. Бизнесмен Ивановский ошибся: «непризнанный гений» происходил из совсем особой категории высоколобых – из тех, для которых их внутреннее видение мира куда важнее внешнего. Двое гостей были для Трофимова не более, чем фантомами, досадной помехой, отвлекающей от главного – от кипения идей.

– Знаете, – сказал Андрейчик, – вам лучше Бруммана дождаться…

– Бруммана? – удивился бизнесмен Ивановский, разведчик Виноградов при этом насторожился. – Это ваш местный президент, что ли?

– Нет, это не наш президент, – Андрейчик покачал головой. – Борис Брумман – президент Биармской республики, а у нас начальником отдела работает его сын – Айн Брумман.

– Вот так-таки начальником отдела? – ещё больше удивился бизнесмен Ивановский; разведчик Виноградов всё это отлично знал, а потому промолчал.

– Да. И очень хороший специалист, между прочим.

С мнением Андрейчика был явно не согласен «непризнанный гений». Только заслышав фамилию Бруммана, Трофимов бросил расчёты, развернулся и уставился своим «прозрачным» взглядом на Виноградова-Ивановского.

– Кто «хороший специалист»? – скаредно осведомился Трофимов и тут же, не ожидаясь ответа, дал старшему сыну президента Биармии исчерпывающую характеристику: – Брумман – ничтожество. Тупица. Не понимает. Я ему объяснял. Много раз. Дорого. Индивидуальный подход. Не понимает. Тупица. А времени мало…

– Пойдёмте отсюда, – вмешался Андрейчик и даже попытался взять бизнесмена Ивановского под руку.

Разведчик Виноградов сбросил пальцы главы отдела инноваций со своего локтя.

– Зачем же уходить? Мне любопытно.

– Вы понимаете? – казалось, Трофимов начал проявлять интерес к гостям, которые отвлекли его от важных дел, однако пока было неясно, какого рода этот интерес и что из всего этого получится.

– Меня интересует, что такое «вакцина Трофимова», – раздельно произнёс разведчик Виноградов, а бизнесмен Ивановский при этом скромно стоял в сторонке. – Брумман – тупица.

Андрейчик мог бы обидеться за коллегу, но промолчал.

– Нет вакцины Трофимова! – заявил вдруг Трофимов. – Вакцина Трофимова – бред. Вымысел. Мистика. Есть вирус Трофимова. Это вирус. Уничтожить. Брумман – тупица. Не понимает. А времени мало…

Разобраться в этой скороговорке было невозможно, и разведчик Виноградов решил отложить это дело на потом. Сейчас главное, чтобы «клиент» не умолкал, чтобы продолжал нести околесицу, за которой скрывалась (и Виноградов это чувствовал) информация о том, что происходит в действительности на «Спирали» и в окрестностях, а проанализировать эту информацию можно будет в более спокойной обстановке.

– Вирус? – переспросил Виноградов, чтобы направить движение мысли Трофимова в нужном ему направлении. – Почему вирус?

– Модификат, – с готовностью отозвался учёный. – Зависимый от среды. Вам не понять. Вы профан. Но Брумман должен. Обязан по должности. А он тупица.

– Но вы попытаетесь… эта… объяснить мне?

– Что объяснять? Индивидуальные особенности. Пусть Брумман объясняет. У него время есть. У меня – нет…

Сказавши так, «непризнанный гений» вернулся к своему прерванному и безусловно высокоинтеллектуальному занятию и больше в разговор не вступал. Ивановский оглянулся на Андрейчика. Тот со значением покрутил пальцем у виска.

– Я могу увидеть Бруммана? – спросил псевдобизнесмен. – Который… эта… непрезидент.

– Да, разумеется, – закивал руководитель отдела инноваций. – Сегодня рабочий день и он обязательно будет…

Однако ни в этот, ни в последующие сорок дней Айн Брумман, старший сын президента Биармии, на территории комбината «Спираль» не появился…

Под тихое шипение скрытого компрессора дверь закрылась, и автобус тотчас же тронулся с места, покатил к повороту.

Золотарёв проводил его взглядом, потом повернул голову и со смешанным чувством посмотрел на высокие стальные ворота и будку контрольно-пропускного пункта. В прошлый раз, три года назад, он шёл к этим воротам, сдерживая дыхание в предчувствии близкой схватки. Внутренне он был сжат, словно пружина, и готов стрелять в любого, кто встанет у него на пути, а потому воспринимал эти ворота и эту будку почти как преддверие ада.[3] И хотя всё закончилось хорошо, воспоминание об этом впечатлении сохранилось, вызвав лёгкую волну мурашек.

Впрочем, за прошедшие годы в окружающем пейзаже появились новые детали, а значит, появится и новое впечатление, которое, конечно же, наложится на старое, и былые воспоминания поблекнут, растворятся, исчезнут, как дым, под суровым ветром времени. Туда им и дорога.

Из новых деталей. Подъездная площадка расширилась, дюралевый монумент в виде креста литовских ВВС исчез, зато появились две ухоженные клумбы, на которых заботливый садовник взрастил цветы в виде государственного флага и государственного герба Литвы. Понятно, что флаг – затея довольно простая, а вот на герб, должно быть, ушло изрядное количество сил и времени. Золотарёв одобрительно прицыкнул, рассматривая рыцаря в доспехах и с мечом, скачущего на белом коне в неизвестность, – древний герой Литвы был воспроизведён в мельчайших подробностях; при этом в композиции чувствовалось не слепое следование государственному стандарту, а желание цветовода подчеркнуть значимость этой фигуры для становления независимой республики. Даже если Золотарёв в своей оценке и ошибался, выдавая желаемое за действительное, любой мог убедиться, где «небо», а где «земля», посмотрев на кирпичную стену справа от стальных ворот, на которой были отдельно изображены и трёхцветный флаг, и Витис на белом коне, но в образцово-каноническом варианте.

• Предыдущая
• 35/70
• Следующая