Друзья по несчастью (СИ) - Чук Павел - Страница 19

«Что за фигня! Валить надо! И быстрее!» — чертыхаясь, поднялся с пола, и нажал кнопку открытия шлюзовой переборки, но та, как стояла, не шелохнувшись, так и оставалась на месте, не подавая признаков жизни.

— Да, ну, нафиг! Что, лимит везения закончился?! — судорожно тыкая в кнопку открытия шлюзовой камеры индивидуального спасательного бота, лихорадочно соображал, что делать дальше. Вырисовывалась нерадостная картина: тряхнуло сильно, но вроде, разгерметизации на ближайших уровнях нет, станция не потеряла ориентацию в пространстве, что радует. Но в остальном: ни одна, из оставшихся шлюзовых камер индивидуальных спасательных ботов, не открылась. В спасательном ангаре имеются скафандры для выхода в космос, но использовать их для посадки на планету — смерти подобно. Ни стабилизаторов перегрузки, ни атмосферных парашютов, не говоря об отсутствии движителей, которыми скафандры не оборудованы, а без них далеко не уйдёшь, выйти в космос и болтаться там, неизвестно сколько — это чистой воды самоубийство.

Проверил вооружение. Сменил полупустой энергоблок к винтовке. Увеличил до максимума защитное поле силового жилета и, оглядел себя в отражении отполированных до зеркальной чистоты футляров, в которых хранились скафандры.

— Прям, Шварц, из фильма «Коммандос»! — изрёк, любуясь на мутное изображение, по которому только и смог разглядеть своё чумазое лицо.

***

Поразмыслив, хотел было выдвинуться к капитанскому мостику, но где, и на каком уровне он находится, я без тактической карты не смог сориентироваться и, пошёл в сторону третьей палубы, чтобы попробовать всё-таки убраться со станции. Благо, на каждой из них имелись ангары со спасательными ботами.

Продвигался осторожно, прислушиваясь. Может, кто оказался заперт в каютах и подаёт стуком сигнал о помощи, но мои ожидания оказались тщетными. Как потом узнал, чтобы услышать через полуметровую, покрытую полимером с внутренней стороны переборку, какой-либо шум, необходимо так стучать, что, подающий сигнал скорее оглохнет, чем его потуги услышат снаружи.

Не используя лифт, пешком, спустился на третью палубу, где в коридорах сразу бросились в глаза трупы, как противника, так и роты охраны базы.

— Наверно, здесь засада была. Что-то много трупов. Насчитал уже десяток.

Вдалеке слышалась вялотекущая перестрелка. Кто-то нечасто отстреливался на минимальной мощности разрядника, так как звук испускаемого выстрела разительно отличался от остальных, доносящихся из одного из ангаров.

Осторожно выглянув из-за угла, чуть не напоролся на бегущих навстречу бойцов противника, облачённых в скафандры. Отпрянул назад, вскинул наизготовку винтовку, но вместо противника, ударившись о противоположную стену, в мою сторону прилетела граната! Мгновение соображал и, выскочив из-за угла, кинулся на противника. Не целясь, стрелял из винтовки, переведённой в режим автоматического огня. Сзади раздался гулкий взрыв, но я продвигался вперёд, спотыкаясь о трупы противников, не ожидавших такой наглости.

Створки ангара оказались открыты. Оттуда слышалась стрельба. Осторожно заглянул и прыжком врываюсь в помещение, перекатываясь в сторону от проёма, открываю огонь, по всему, что попадает в обзор.

От слепящих многочисленных вспышек разрядника, наворачивались слёзы. Понимаю, что продолжаю жать на спусковой крючок, а ни звуков выстрела, ни вспышек не наблюдаю.

«Вот и всё! Пришёл и к тебе пушистый зверёк», — откладывая винтовку, достаю «Корнет», но затуманенные влажной пеленой глаза не позволяют опознать даже силуэты противников.

— Эй! Не стреляй! — раздался голос из полумрака противоположной стороны ангара, — мы сейчас подойдём. Контролируй вход в ангар.

Переворачиваюсь лицом к входу, держу приоткрытые створки на прицеле.

— Павел, это ты! — услышал удивлённый возглас лейтенанта Мамедова. Оборачиваюсь, а он, и ещё трое в различной форме, от обслуживающего персонала базы, до офицера подразделения охранения, осматривают трупы противников, собирая трофеи, меняя себе оружие, — что, не добрался до жилых кубриков?

— Добрался, господин лейтенант. Вверенную мне группу из двадцати курсантов, вывел к спасательным ботам на четвёртой палубе, но сам эвакуироваться не успел — тряхнуло сильно, и автоматику шлюзов заклинило.

— Понятно. А нас, здесь прижали. Так и не добрались ни на капитанский мостик, ни к реакторному. Тут больше часа удерживали оборону, но энергоблоки закончились, если б не ты — хана нам!

— Командир, что дальше делать? — подошёл один из бойцов охранения.

— По-хорошему, необходимо добраться до капитанского мостика, но вероятно, уже поздно. Покидать станцию надо, но как. Курсант говорит, что автоматика шлюзовых камер ботов заблокирована.

— Остаются только челноки. Их хоть и немного, но надеюсь, в наличии остались, — изрёк подошедший техник.

— Ещё б знать, как противник подошёл к станции незамеченным! — нервно произнёс офицер охраны, — может, у них транспорт, подходящий для атмосферных полётов.

— Вряд ли. Ладно, отдохнули, вооружились, теперь выдвигаемся в реакторный отсек. Нельзя допустить ликвидации базы, — подытожил рассуждения лейтенант.

***

Впереди шёл кто-то из бойцов подразделения охраны базы. Хоть все из нашей малочисленной группы и представились, но имена я не запомнил. За ним следовал лейтенант Мамедов, и ещё один боец, потом техник. Меня определили прикрывать тыл. Шли молча, иногда останавливаясь, проверяя тела погибших. Но как выжить, если в твою тушку попадает разряд импульсного оружия, которое пробивает, вплоть до среднего класса защиты, скафандр, не говоря о незащищённом теле. Радовало только одно — конструкцию корабля повредить из такого оружия весьма проблематично. Так что, случайной разгерметизации от неточного выстрела, опасаться не приходилось.

Как узнал, реакторный отсек располагался на минус первом уровне. Или, как между собой называли уровень обслуживающий персонал станции — «дно». О том, что есть уровень со знаком «минус» я не знал, и не представлял, что такое возможно.

«На дно» спускались осторожно, минуя оживлённые и вероятные места дислокации противника. Благо техник, вроде, Михаил Серебров, ориентировался в хитросплетениях технических путей и коридоров, ловко ведя небольшую группу к центральному реактору космической станции.

— Всё! Дальше обходных путей нет, — остановился техник, указывая на закрытую дверь переборки, — за ней начинается узкий коридор, который поворачивает налево и расширяется у входа в реакторный отсек.

— Узкий? А как туда доставляют машины, механизмы, запчасти, топливо, наконец?! — удивился лейтенант.

— «Узкий», это шириной в три стандартных коридора базы, — ухмыльнулся Михаил, — через полсотни метров, коридор расширяется в холл, размером в половину ангара, где мы с вами отбивались. Ну, а сам реакторный отсек, считай, занимает всё остальное пространство уровня, ограниченное системой переборок, шлюзов, необходимых для безопасной эксплуатации главного реактора.

— Сколько обслуживающего персонала в отсеке? — не удержался, вклинился в разговор.

— Не менее сорока. Но все они не вооружены, может, у пятёрки охраны имеется оружие, — ответил техник, — вход один. Если сигнал тревоги застиг обслуживающий персонал до проникновения внутрь противника, то вскрывать дверь они будут очень долго. Внутри можно продержаться неделю автономно.

— Если учесть, что подача энергии прекращалась кратковременно, значит отсек не захвачен, — заключил лейтенант, — сержант, разведай обстановку, только осторожно, — и один из бойцов, нырнул в открывающуюся дверь.

Боец вернулся моментально, буквально через минуту, как покинул группу.

— Там, в холле, не менее двадцати бойцов противника. Какая-то аппаратура, тяжёлое вооружение. Вскрывают переборку.

— М-да. Против тяжёлого вооружения не попрём, — задумчиво произнёс лейтенант, — если, только удастся вывести из строя технику, тогда затрудним выполнение их задачи… Курсант, слушай мою команду! Возвращайся на первую палубу и…