Перерождение. Часть 2 (СИ) - "Олника" - Страница 10

Для себя я все перевела на понятный мне язык   –   Хранители это МЧС, а Проводники   –   устройства типа живого компьютера, то есть все понимаю, но сделать ничего не могу, а вот рассказать и показать  –  всегда пожалуйста. Данилыч смеялся до слез над моим вольным переводом своего объяснения, но вынужден был признать, что по сути он верен. Только вот компьютеры в последние столетия все как один ломались при запуске. А МЧС, она и есть МЧС.

Но вот меня, увы, невозможно причислить ни к одной из этих групп, так сказать два в одном. И бог весть, что еще может проявиться. Самым сложным на сегодняшний день был вопрос моих неконтролируемых «улетов» во время сна. Путешествия по астралу не только не приносили никакой пользы человеку, попавшему сюда вольно или невольно, но были крайне опасны, особенно для новичков. После первого предупреждения Данилыча, когда мы впервые там встретились, я была более осмотрительной, но, как оказалось, мне просто повезло тогда. Многие потенциальные Проводники погибают именно здесь, теряясь в астральном плане. Поэтому, первым делом, после общего знакомства была намечена «экскурсия» в астрал, может там кроется причина возникновения моих проблем.

Все это время мы настолько тесно общались с Иваном Даниловичем, что я автоматически стала считать его членом семьи. Умом я понимала, что нехорошо именовать взрослого человека Данилычем, просто кличка какая-то, но язык не поворачивался назвать его ни учителем, ни наставником. Более того, я начала обращаться к нему на «ты», как и все вокруг. По сути, он вдвое младше меня, но внешне-то совсем иначе. Хотя, деда я тоже на «ты» называю. Вот на этом и успокоимся, пусть и этот «дедом» будет.

* * *

Глава 4. ч.2

Иван Данилович отличался общительным характером, и вскоре стал своим человеком для всех без исключения домочадцев. Он смог расшевелить даже Татьяну Николаевну, на что уж эта устрица жила в своей раковине, но и она периодически выныривала из нее. А об остальных и говорить нечего.

И только мой дедуля никак не мог примириться с очевидным и постоянно был настороже. Лишь понимание безвыходности ситуации и моя личная просьба позволили ему воздерживаться от более решительных действий. Но с постоянным эскортом пришлось смириться. Вот и сейчас, гуляя по саду, я чувствовала в отдалении за спиной его присутствие. И это заполняло мое сердце благодарностью. Как причудлива жизнь – родные по крови люди  выкинули меня из своей жизни при первом упоминании о моем будущем появлении, а совершенно посторонние приняли как свою.

Темой сегодняшнего гуляния, а надо сказать, что за шутками и незначительными замечаниями, Данилыч по ходу раскрывал мне суть дарования и способы работы Хранителей, было взаимодействие с природой. И время как раз подходящее, начало лета, все цветет, отцветает, набирает силу. Но на мои просьбы «сотворить» какое-нибудь чудо, вырастить дерево или хотя бы цветочек, он только смеялся.

-   Маша, я же не фокусник, я не умею дышать огнем или доставать зайцев из шляпы. У меня нет никакой магии в общепринятом понимании. Мы работаем с потоками силы, но не как с отдельной энергией…   –   он на минуту задумался, словно прислушиваясь к чему-то   –   а вот это мы сейчас, пожалуй, сможем сделать   –   и быстрым шагом направился немного в сторону от тропы, к небольшому распадку, выходящему как раз к так любимому нами с Ольгой озеру.

-   Маша, догоняй!   –   вскоре он остановился, не спускаясь непосредственно к самому озеру, но довольно близко от него. Мы с дедом, конечно отстали, и  когда добрались до места, то застали Данилыча, ползающего по небольшому, метра два на два, участку, периодически замирающего и как бы прислушивающегося. Переглянувшись с дедом, мы тоже присели рядом.

-   Давай-ка, девочка, попробуй послушать   –   Данилыч оторвался от своего занятия   –   вон в то озерко стекают грунтовые воды, здесь они собираются в подземный ручей. Надо, во-первых, проследить русло ручья метров на 50 от озера, а во-вторых, найти его самую близкую к поверхности точку. А мы с Николаем пока передохнем, посидим тут в тенечке.   –   Он поднялся на ноги, отряхнулся и, оглянувшись, подошел к причудливо изогнутому стволу березы, присаживаясь на удобный изгиб. Дед примостился неподалеку, так, чтобы иметь возможность держать меня на виду и негромко переговариваться с собеседником.

Нечего и говорить, до чего мне было интересно попробовать, найти, выполнить первое задание   –   просто до зуда в кончиках пальцев. Ну чисто ребенок, только подпрыгивать от нетерпения осталось. Посмеявшись над собой, я закрыла глаза и попыталась отключиться от окружения, чтобы «посмотреть», что там, под ногами, под землей. Нет, я не увидела разверзшихся недр земли или ручья, бегущего по склону. Но ощутила движущийся поток чего-то непонятного, по направлению и поворотам очень похожего на предполагаемое русло. Так же, не открывая глаз, медленно развернулась и прошла вверх по склону, осторожно перебирая ногами. Не знаю, сколько прошла, но мой «ручеек», еще раз повернув в сторону, вдруг резко нырнул в глубину и растворился. Помедлив, я повернула назад и пошла вниз, миновала сидящих мужчин и пошла дальше, затаив дыхание от напряжения. Сейчас во мне бушевал такой вихрь чувств, с которым я едва справлялась. Здесь и неверие махрового в прошлом атеиста, скептически относящегося к своим действиям, и ожидание чуда, и облегчение от появившейся надежды, что, наконец, все объяснится, разрешится, успокоится и еще масса неописуемых чувств и переживаний.

Эмоции сбивали, я теряла направление, останавливалась, снова продолжала идти черепашьим шагом, пока не почувствовала, что вот он, «ручеек». Прямо у меня под ногами, даже слегка омывает ступни ног и течет дальше. Я остановилась и открыла глаза, тут же взвизгнув от неожиданности. Буквально через пару метров от меня начиналось озеро, а дед, уже не слушая Данилыча, бежал вниз. Это я вовремя остановилась. Еще немного, и искупалась бы.

-   Маша!   –   я оглянулась   –   Стой, Маша!   –   стою вроде бы. Дед подбежал и подхватил меня на руки.   –   Все хорошо? Как ты?

-   Нормально   –   пожала я плечами   –   деда, ты чего? Что случилось?

-   Машенька   –   он прижал меня к себе, не зная, что сказать   –   я побоялся, что ты упадешь в воду. Звал тебя, звал, а ты не слышишь. Солнышко, не пугай меня так.

-   Николай, не переживайте так, Маша не могла упасть, я же следил… она почувствовала поток и остановилась именно там, где надо   –    с улыбкой подходя к нам, объяснил Данилыч.   –   Маша, ты молодец! Не ожидал! Но теперь тебе нужен перерыв.

-   Да я не устала   –   попробовала пискнуть в ответ, так хотелось продолжить эксперимент, но Данилыч пресек мои попытки.

-   Это ты пока на волне потока, сейчас будет откат, не пугайся, это пройдет. Просто некоторое время, надеюсь, недолго, будет чувство внутреннего дискомфорта. Послушай себя, постарайся запомнить ощущения, потом поговорим. А сейчас я предлагаю сделать перерыв и продолжить после обеда.

Взглянув на небо, я только и могла, что мысленно воскликнуть,   –   ого-го!   –   мое упражнение заняло не меньше двух часов, как только бедный дед выдержал такие измывательства над бедной внученькой.

Я хихикнула и согласно кивнула, пойдемте де мол обедать.

Ожидаемый откат не замедлил явиться, внутри появилось чувство опустошения, закружилась голова, и я плотнее прижалась к деду, положив голову на плечо и обнимая его за шею. Он чуть крепче обнял меня, не рискуя стиснуть сильнее. А мне было тепло и уютно в его руках, и, расслабившись, я уснула по пути к дому.

* * *

После короткого сна я почувствовала себя не хуже, чем обычно, и этим очень удивила и привела в восторг Данилыча. Дотошно расспросив меня о нюансах моего самочувствия, он решил продолжить наше занятие.

На этот раз я пыталась вывести ручеек из-под земли, в том самом месте, где он подошел близко к поверхности. Чего я только не пробовала – и просила его, как живого, и приказывала, топая ножкой, и надувала щеки, пытаясь прожечь землю взглядом. Ползала, ковыряла, снова ходила в обе стороны, пытаясь найти новое место, все безрезультатно. Поток подходил близко только в одном месте, снова ныряя вниз и, сливаясь с озером, видимо, уже под водой.  А мужики сидели в сторонке, Данилыч изредка, посмеиваясь, бросал короткие взгляды, и снова делал вид, что занят беседой. Почти до вечера я не могла понять, что нужно сделать, пока он не сжалился надо мной.