Мой темный-претемный властелин (СИ) - Черникова Любовь - Страница 9

       — Жуууть! — потрясенно протянула стряпуха, позабыв о работе.

       — Ильв, — пояснила полушепотом сестрица. — Мама говорит, ильвы сильные природные маги и поголовно красавцы.

       Я кивнула. Про ильвов и ирканов, я тоже знаю и, возможно, побольше сестры. До гибели отца я много времени проводила в библиотеке, да и потом мне приносили книги, пока не последовал прямой запрет королевы на мое обучение.

       — А теперь иди, проверим, как ты усвоила урок, — подтолкнула меня сестра.

       Я подавила вздох. Мне совершенно не нравилось то, что я должна буду сделать, но иначе придется худо. Анаретт пригрозила наложить на меня обездвиживающие чары, когда придет время лечь с Рансовье. Не сама, конечно. Уговорит мать, и та прикажет магу-лекарю. Но я не могу так рисковать, ведь у меня только один шанс спастись: пойти с Темным в опочивальню, а потом сбежать, и я твердо решила, что им воспользуюсь и даже припрятала кое-какие вещи в старом амбаре, превращенном в склад для всякого хлама.

       Как улизнуть в брачную ночь, тоже придумала. Жаль только, что я не в состоянии полноценно пользоваться собственной магией. Без инициации, которую мне никто не провел и уже не проведет, лишь сильное потрясение или какое-то из ряда вон событие может помочь раскрыть мои способности. Но я давно утратила на это надежду, если уж теткины издевательства не возымели эффекта, не стоит и мечтать стать полноценным магом.

       — Давай, — пихнула меня Анаретт.

       В последние дни сестрица нашла новое развлечение — до смерти полюбила куражиться над слугами, называя это тренировкой, хотя я и не видела в подобном особой нужды.

       — Старайся, Ренни, не то матушка прикажу выпороть любого, кто тебя распознает, — пригрозила она в который уже раз.

       Допустить, чтобы высекли стряпуху, которая угощает меня тайком булочками, или болтливую, но совершенно не вредную зеленщицу, я конечно же не могу.

       Напустив на себя надменный вид, шагнула в проем и рявкнула:

       — А ну прекратили трепаться!

       Тетки от испуга повскакивали с табуретов. Зеленщица пошатнулась и ухватилась за сердце, а стряпуха уронила тяжелую скалку себе на ногу. Едва сдержавшись, чтобы не поморщиться от жалости, я погано расхохоталась. Так, как это сделал бы сестра в такой ситуации. Анаретт не слишком умела сочувствовать, а слуги для нее были не живыми людьми, а чем-то вроде мебели. Она не видела за исполнителями живых людей.

       — Это тебя Аэр наказал, чтобы меньше слушала сплетни, — с довольным видом изрекла я, подбавив в голос яда. — А тебя накажу сама, чтобы язык не распускала!

       Произнося гадкие слова и наблюдая испуг ни в чем не повинных женщин, ненавидела себя за это.

       — Да, ваше высочество. Это больше не повториться, ваше высочество, — покаянно залепетали они, низко кланяясь и заискивающе поглядывая. 

       Сердце сжалось, когда я увидела слезы, блеснувшие в глазах зеленщицы. Но лучше так, чем двадцать ударов плети, успокаивала себя, мучаясь от угрызений совести. Пусть лучше так...

       — Ты что все еще здесь делаешь? — обратилась к зеленщице.

       Надо бы выпроводить ее отсюда побыстрее от греха. Пусть убирается, пока Анаретт еще какую пакость не выдумала. Ну как меня заставит ее наказать.

       — Простите, ваше высочество, я только принесла свежую зелень, — растерялась та, бледнея еще больше и хлопая реденькими ресницами.

       — Мы больше не нуждаемся в твоих услугах.

       Женщина всхлипнула, я знала, что это ее самый верный заработок, а дома ждет неизлечимо больной сын.

       — Простите… Принцесса Анаретт! Ваше высочество, — она вдруг бросилась к моим ногам, принялась целовать подол платья.

       — Не губите! У меня сынок…

       Брезгливо отступив от нее, выдавила сквозь губу, презрительно кривясь.

       — Впредь приноси зелень и сразу проваливай. Не мешай работать прислуге! Еще раз увижу…

       Не обращая внимания на ее благодарные причитания и слезы, круто развернулась и с высоко поднятой головой прошествовала к выходу. А нутро выворачивало от омерзения к себе.

       В коридоре меня поджидала улыбающаяся сестра. Она даже изобразила аплодисменты. Настроение безнадежно испортилось, а меня едва не выворачивало от отвращения.

       — Довольна? — спросила я, чувствуя закипающий внутри гнев.

       Уж больно хотелось вцепиться Анаретт в волосы и приложить лицом о каменную кладку раза два или три… Я даже вцепилась пальцами в складки юбки, чтобы так не поступить.

       — Сегодня ты превзошла себя! — ответила она. — Полагаю, теперь ты готова к последнему, самому важному испытанию.

       От ее поганой улыбки стало совсем дурно. Чувствую, впереди меня ждет что-то еще более мерзкое. Тепри, Ренни, терпи! Надо еще немного потерпеть, ради свободы.

       Анаретт проводила меня до покоев и на время оставила. Тетушка запретила мне отлучаться из покоев без своей дочери, поэтому я час или два слонялась из угла в угол, мечтая скинуть опостылевшее платье, избавиться от тесного корсажа и чулок.

       Смотрела в окно на Лаллу. Пыталась читать припрятанную тайком книгу, которую умудрилась незаметно стащить из библиотеки, но никак не могла продвинуться дальше третьей строчки. Вскакивала то и дело и снова возвращалась к окну, до боли в глазах всматриваясь в улочки раскинувшегося у подножья города.

       Столица затихла. Затаилась, будто в преддверии грозы. На море штиль, на небе ни облачка, но залитые солнечным светом улочки вдруг показались зловещими...

       — Это все он, прошептала я вслух. Впереди него идет сама тьма…

       Вдруг стало холодно до дрожи, и я обхватила себя руками. Что-то подсказывало, с приездом Анделара Рансовье моя жизнь уже не будет прежней. Только вот хорошо это или плохо?

       Дверь вдруг шумно отворилась, заставив вздрогнуть и резко обернуться.

       — О чем мечтаешь, сестра? — подозрительно прищурившись, спросила Анаретт.

       — О свободе, — ответила я чистую правду.

       — Хм, — она смерила меня взглядом, но оставила мое дерзкое высказывание без комментариев. — Идем. Тебя ждет последнее испытание. Пройдешь его, и я отстану от тебя до самого приезда… жениха.

       Из груди вырвался вздох облегчения, я даже исполнилась мрачным энтузиазмом. У тебя план, Ренни, так что осталось немного потерпеть. Терпи, Ренни, терпи...

       — Так кого на этот раз я должна обидеть? Библиотекаря? Мажордома?

       Для последнего и такого важного испытания, Анаретт должна была выбрать кого-то посерьезней безобидной челяди.

       — Заманчивая идея, конечно, но, пожалуй, их я не смогу наказать без ведома матери.

       — Тогда кто?

       — О! Это сюрприз. Уверена, тебе понравится.

       Глава 5.2

       Вопреки ожиданию, мы вышли на улицу и пересекли широкий задний двор, направившись в сторону псарни.

       — Поверь, Анаретт, уж кто-кто, а собаки нас точно сумеют различить, хотя вряд ли скажут тебе об этом, — зачем-то пошутила я, но улыбка сестры лишь стала шире.

       Неподалеку от псарни немного в стороне от конюшен была небольшая постройка вроде сарая или амбара, где хранили всякую всячину, от старых седел и сбруи, до битых глиняных мисок, треснувших корыт и прочего порченого инвентаря для ухода за животными. Обычно там никого не было, так что я слегка удивилась, но спрашивать снова не стала, лишь постаралась подготовиться и напустить на себя надменный вид.

       Перед входом Анаретт придержала меня за локоть:

       — Помни, не сумеешь его обмануть, спущу шкуру. С него разумеется. А заодно отравлю парочку твоих любимых псов.

       Я возмущенно повернулась к сестре.

       — Зачем ты так? В чем виноваты собаки?