Праздник мертвецов (СИ) - Виланов Александр Сергеевич - Страница 30

– Наверно, я не запоминал. Старый Дрегг когда-то рассказывал мне о них. Якобы эти ребята могли сражаться, как демоны, с нечеловеческой силой и скоростью, и каждый из них стоил десятка обычных воинов. Но цена силы была такова, что после боя они падали замертво или оказывались полностью парализованы, после чего просто валялись на земле и стонали от боли. Я думал, это сказка, да и Дрегг тоже. Получается, что такие монахи вполне могли существовать?

– Может быть, но мы сейчас говорим о призванных. Так вот, совершив это открытие, Гилберт, сам того не зная, дал ответ на вопрос, уже давно мучивший некромантов: почему призванные получаются более медленными и неповоротливыми, чем были при жизни. Оказалось, что после ритуала у них смещается та самая точка блокировки, из-за чего допустимый уровень задействования ресурсов организма оказывается ниже, чем у людей. Стоит ли говорить, что Саран, которому прежде не было дела до увлечений брата, загорелся жаждой наживы и поспешил втянуть Гилберта в исследование некромантии. С тех пор род Кориусов задался целью сместить блокировку в телах призванных, а лучше полностью от неё избавиться. Тогда они смогли бы создавать воинов наподобие тех монахов, о которых ты мне рассказал.

– Ну, я бы не назвал того парня в особняке демоном. Может, чуть быстрее обычного человека, но не более.

– Верно, Арганелу удалось ослабить блокировку, но его исследования ещё далеки от завершения. Тем не менее, он уже достиг хоть какого-то эффекта, в отличие от нас или Фариманов.

– Тогда зачем ему понадобилась ваша техника? Может, он сначала разберётся со своими исследованиями, а уже потом будет отбирать чужие?

Ответить на этот вопрос Шенни смогла не сразу. Собравшись с мыслями и глубоко вздохнув, она спросила:

– Знаешь, в чём состоит главное отличие техники рода Маридан от всех остальных?

– Вы собираетесь вернуть ходокам разум, так?

– Именно. Те призванные, которых изобретают Кориусы, Фариманы и прочие некроманты, могут превосходить изначальный вид по силе, скорости и другим показателям, но при этом всё ещё остаются безвольными инструментами, способными лишь слепо выполнять приказы хозяев. И только наша техника призвана создавать не бездушные машины…

– А возвращать людям тех, кого они потеряли, – закончил за неё Дариан. – Теперь я вспомнил, Арганел говорил об этом в особняке. Так он хочет кого-то воскресить?

– Да. Своего сына.

– А, помню, об этом они тоже упоминали. Постой, твоя мать тогда сказала, что он убил своего сына во время экспериментов. Арганел что, проводил на нём опыты?

– Нет, он ещё не настолько обезумел, – усмехнулась девушка. – Хотя, я уже ничему не удивлюсь.

– Тогда что случилось?

Шенни вздохнула и откинулась головой на решётку.

– Это произошло шесть лет тому назад. Мне тогда было десять, а Кэннелу – так звали сына Арганела – восемь. В те дни наши семьи ещё дружили друг с другом, хотя Арганел и тогда мне уже не нравился. Он был слишком надменным и самоуверенным. Каждым своим жестом, каждым словом как будто старался напомнить всем окружающим, насколько он лучше них. Род Кориусов и правда был богаче и успешнее прочих некромантов, да и в своих исследованиях они продвигались быстрее, чем кто бы то ни было. Даже в тот день он пригласил нас в гости специально для того, чтобы продемонстрировать свои достижения. Арганелу настолько не терпелось похвастать своими успехами, что он даже не успел провести предварительные испытания, и позвал нас стать свидетелями своего первого обновлённого ритуала.

– Знаешь, кто это?

Шенни приняла из рук Кэннела небольшую металлическую фигурку в виде воина с выставленным вперёд щитом.

– Конечно нет, – со скучающим видом ответила она.

Игрушечные солдатики едва ли могли увлечь десятилетнюю девочку, но даже они были на порядок интереснее ритуала, ради которого родители её сюда притащили. Шенни ещё раз обернулась к центру холла. Там по-прежнему ничего не изменилось: Арганел стоял, обхватив руками голову призванного, сидящего на полу, и впускал в него потоки пурпурной энергии.

– Может, всё-таки хотя бы свяжем ему руки? – предложил папа, наблюдая за процессом с напряжением на лице.

– Могу позвать пару ребят, чтобы постояли рядом с тобой, раз ты так боишься, Эрвил, – ответил Арганел, не скрывая насмешки в голосе и не прекращая манипулировать потоками энергии, протекающей через голову призванного.

– Думаешь, техника безопасности придумана просто так? – спросил Эрвил, не поддаваясь на провокацию.

– Напомни мне, сколько раз за всю историю некромантии призванные нападали на своих хозяев?

Ни разу. Шенни это знала.

– Всё когда-то случается впервые.

– Его зовут Горион, – сказал Кэннел, пытаясь перехватить внимание Шенни. Уже четверть часа они сидели на полу в углу комнаты, и мальчик демонстрировал ей свою коллекцию игрушек. – Он поклялся своей возлюбленной, что никогда её не бросит и останется её верным защитником до самой своей смерти, и в доказательство даже выбросил свой меч. Видишь, его правая рука пуста?

– Выбросил меч? Наверное, над ним многие смеялись.

– Ага. Над теми, кто им играет, тоже смеются. Большинство ребят предпочитают Нортиса и Тарналона из-за высокой атаки. Но мне почему-то нравится именно Горион.

– Потому что он защищает, а не убивает?

– Да, и я хочу быть таким же. Шенни, – Кэннел вдруг пристально посмотрел ей в глаза, – ты выйдешь за меня замуж, если я стану таким, как Горион?

Девочка громко рассмеялась, поймав неодобрительные взгляды родителей.

– Замуж? Ты же на два года младше меня.

– И что? Мой дед тоже был на год младше бабушки. Представь: я буду носить рыцарские доспехи и щит, и поклянусь защищать тебя от любых опасностей ценой своей жизни, как это сделал Горион.

– Хорошо. Но только после того, как ты станешь рыцарем, – согласилась Шенни.

– А вот это Бароуз, – мальчик вынул из коробки очередную фигурку. – Берсерк, мой самый нелюбимый класс. Во время боя он способен впасть в ярость, после чего выходит из-под контроля игрока и набрасывается на всех без разбора, не отличая друзей и…

Мальчик застыл на полуслове, когда мерный гул вытекающей из рук некроманта энергии нарушил резкий устрашающий рык. Повернув голову, Шенни не успела даже испугаться, но в её памяти надолго отпечаталось алое свечение в глазах и узоре на лице монстра, несущегося прямо на неё. Фигурка Бароуза стукнулась о пол возле ног девочки, а мгновение спустя клубок из обезумевшего призванного и мальчика, едва достающего врагу до пояса, покатился по полу.

Дальше всё происходило, как в тумане.

Отец хватает её за руку и тащит прочь.

Двое наёмников под истошные вопли Арганела обнажают мечи и бросаются на помощь Кэннелу.

Позади раздаётся жуткий хруст, и крики мальчика внезапно стихают.

Последним воспоминанием того вечера были камни мостовой, по которой вся семья уносила ноги прочь от проклятого особняка, чтобы более никогда не ступить на его порог.

– Только когда мы оказались дома и папа привёл меня в чувство, я обнаружила, что всё это время сжимала в кулаке фигурку Гориона, – закончила Шенни, перебирая в руке оловянного воина с выставленным вперёд щитом.

– Так значит, не все Кориусы такие говнюки, как Арганел? Я думал, у них это наследственное.

– Как видишь, нет. Пусть Кэннел был ещё ребёнком, он оказался храбрее многих настоящих рыцарей. Кто знает, останься он жив, может, когда-нибудь мы бы и правда поженились.

– Защитник без клинка… – проговорил Дариан. – Глупо. Окажись у него под рукой хотя бы кинжал, глядишь, смог бы прикончить того ходока.

– Кинжал? Откуда он, по-твоему, возьмётся у восьмилетнего мальчишки?

– А что? Меня учили драться с пяти лет, и уж я бы не проиграл какому-то призванному, пускай даже скоростному.