После Нуля (СИ) - "Седьмой Ноль" - Страница 35

- Какой шлюхи?

- Ну та, которая у нас крысила. Помнишь? Её дочери головёшка. Рыжий лично отрезал. - С какой-то радостью в голосе, сообщил ему Пика.

"Пес ебаный, восхищается этим, припомню я тебе это" - мысленно, Казимир, уже разделывал этого Пикараса на куски.

Настя - так звали ту девочку. Не повезло ей, причём много раз. Отец их, с мамой, бросил сразу после её рождения, испугавшись ответственности и не желая расставаться с той, легкой и веселой жизнью, которую он вёл до появления дочери. Мать, которая еще до всего Этого, вела не очень честный образ жизни. Трудилась продавцом в магазине, не в одном, конечно же, во многих, откуда её увольняли или просто гнали, за мелкие кражи или недостачи. Затем, уже известным нам путём, попала к Тормунду. И вроде бы вот оно, место под Новым солнцем найдено - работа, еда, защита - всё это она получила в один прекрасный момент, благодаря неизвестному ей человеку. Но сила привычки и мысли о собственном превосходстве сильно ее подвели. "Я же не дура, я всё красиво сделаю, эти идиоты и не заметят" – думала она. Заметили. Но выгонять не стали. Не те времена настали, чтобы свежим "мясом" разбрасываться. Мать на цепь, для утех и снятия стресса бойцов. Настю отдали на воспитание к своим бабам. Сначала, девочка была замкнута, плохо шла на контакт и много плакала, но взрослые тёти, нашли подход к ребёнку и Настя начала раскрываться и вести себя, хоть и не во всём, как обычный ребёнок.

Этот ребёнок, стал первым, с которым Казимир, нашёл общий язык. Каким-то невероятным образом, эта девочка, пробудила в нём чувства, незнакомые ему ранее. Её совсем не хотелось убивать. В её присутствии, вообще не хотелось убивать, никого, даже тех, кто был ему неприятен.

Ради этого ребёнка, Малевич, первый раз в жизни, нарушил одно из своих понятий. "Нельзя крысить у своих" - хоть эти "свои" и не так ему близки.

Он брал немного, всего несколько конфет, из тех коробок, которые, каждое утро, носил на рынок, а вечером уносил обратно, до тех пор, пока они не организовали склад, прям там, в магазине, предварительно укрепив его.

"Порву. Всех их. На куски. На мелкие куски, голыми руками. Зубами, тварей этих, грызть буду" - эта мысль парализовала мозг Казимира, не давая думать, ни о чём, кроме неё.

- Калямба, братан, ты чё спишь? - пихал его в бок Киля. - Светает, уходить пора.

- Это что за хуйня? - спросил Казимир у Матвея, деда, который, в их группировке, был кладовщиком "жидкой валюты".

- Коктейли делаю, Молотова, слыхал о таких?

- Из водки? Она же гореть не будет. - усомнился Казимир в его словах.

- Так, то, раньше было. Тепереча водка друхая, хустая и хорит не хуже бензина. - пояснил ему дед.

- И когда она успела такой стать? Мы же вчера, с утра бухали.

- То самахон был. Натур продукт, а это байда химическа, вот она и испортилась. Да так удачно испортилась. Хорошо вражины хореть будуть.

- Где Рыж... Тормунд? - спросил деда Казимир.

- На рынок ухуярил уже. - ответил Матвей. - Ему только, про Рыжехо не ляпни.

- Постараюсь. Кстати, а почему он Тормунд? Что за кликуха такая?

- Так на рынок к нему пойдёшь, вот и спроси, еслив не боишься.

На это, Казимир ничего не ответил. Развернулся и молча ушёл домой. Умылся, поел и двинул на рынок.

- О, Калямба, даже отсыпаться не стал. Молодец. - удивился его визиту.

- Работа для тебя есть. Маляву в город отнести надо и ответ принести. Сделаешь?

- Не вопрос. Куда нести и кому? - без колебаний, согласился Малевич, в надежде узнать больше, о скорой атаке на врагов.

- С Костылём и Грекой сходите, письмо уже у Костыля, он и дорогу покажет. Отдайте его Бурлаку. Он ждёт. - пояснил Тормунд.

- Костыль, чё за малява? - спросил Казимир, когда они шли по роще, параллельно городу.

- Не твоё дело. Тормунд мне письмо дал. Значит, тебе не доверят. Поэтому идём молча, и по сторонам смотри, а то на партизанов нарвемся.

Костыль - мерзкая тварь, второй, после Тохи, помощник Рыжего. Высокий, но очень худощавый мужик, прихрамывающий на левую ногу. Противное, вытянутое лицо с огромной, мерзкой бородавкой на носу. От него всегда воняло, складывалось впечатление, что он никогда не мылся и не стирал вещи. Подтверждение тому служила вечно засаленная одежда, грязные руки, с черными ободками грязи, под обгрызенными ногтями, блестящие, сальные волосы, непонятного цвета и вонь. Противный запах пота и перегара. Порой, Казимиру, казалось, что он различает ещё один запах, кислый, отвратительный запах проссатого тряпья.

Грека - невысокий, крепкий молодой парень. Дальний родственник Костыля. Его полная противоположность в плане гигиены. Чистый, вымытый, опрятно одетый, туповат правда, да что там туповат - тупой! Но мозг ему и не нужен, все решения за него принимали Костыль и Тормунд, а он их послушно выполнял.

- Что за партизаны? - поинтересовался Малевич.

- Местные, с ближайших домов. Прознали, что по роще народ ходить начал, в обход городских улиц и решили этим воспользоваться. Грабят по-малёху. Хорошо зелёнка не встала, а то полный пиздец был-бы.

- Ясно. А Бурлак где живёт, это же не секрет. - Казимир продолжал выпытывать из Костыля информацию.

- Дохуя вопросов задаешь. Молча иди. - грубо ответил ему Костыль.

Им преградил путь небольшой ручей, с крутыми берегами, высотой с метр. Ручей пару метров в ширину, через который, в виде импровизированного мостика, лежали два бревна, по которым уже перешёл Костыль и Казимир. Грека, расставив руки в стороны для баланса, заканчивал свой путь, через бревенчатую переправу и, сделав шаг с мостика на землю, почувствовал острую боль в груди. Округлившимися глазами, он уставился на Казимира, который мгновенно развернулся и резким ударом в челюсть, послал Костыля в нокаут.

Грека рухнул на землю и что-то хрипя, пытался подползти к Малевичу. Но Казимир не обращал на него внимания. Он, переборов брезгливость, рылся по карманам одежды Костыля.

- Вот и оно. - радостно, почти припеваючи, вставая, проговорил Малевич.

Сунул письмо в карман, и повернулся к Греке. Хорошенько так, от души, пнул его по голове. Тот замер. Подождал пару секунд и пнул снова. Никакой реакции. Присел, перевернул его и вытащил свой нож.

Немного подумав, нанёс ещё несколько ударов ножом, по уже мёртвому человеку и сбросил его в ручей.

Как раз в тот момент, когда он сбрасывал труп, Костыль и очнулся и решив, что бегство - это лучшее решение сложившейся ситуации, он вскочил на ноги и рванул бежать.

Бегство получилось корявым и комичным. Врожденная хромота и не совсем ясное сознание, после нокаута, сыграла с ним злую шутку. Во время бега, его заносило влево и одолев десяток метров, он впечатался в берёзу, разбив себе нос.

- А партизаны - это хорошо. Будет на кого вину свалить. Только надо красочную историю моего спасения придумать. - сказал сам себе Казимир, связывая своим ремнём руки Костыля.

Пытать его почти не пришлось, один обструганный палец и Казимир услышал подробный рассказ, о том, как дойти до Бурлака, как он выглядит, план завтрашней ночной атаки и какого размера у Костыля геморрой.

- Смотри, пальцев у тебя много, а я назад этим же путём пойду, если ты спиздел - тебе будет больно. Ясно? - спросил Казимир.

- Да, конечно, я всё понял. Я не обманул тебя я ...

Договорить он не успел. Удар ножа в горло и вместо слов изо рта Костыля раздалось хрипение и стала вытекать пузырящаяся кровь. Костыль засучил ногами, видимо пытаясь убежать.

Казимир курил, сидя на корточках и смотрел как медленно вытекает жизнь из Костыля.

Докурив, он схватил, уже наверно, мертвого человека за волосы и с диким криком начал бить его ножом в живот.

Он не считал удары, он просто бил и бил. Бил и кричал, выл, плакал, и лишь иногда в этом уроке можно было разобрать единственное слово: "Настя"!

Хромая тварь не соврала, и он легко узнавал ориентиры, следуя которым, нужно идти. На первом же крупном перекрёстке к нему подошли молодые парни. Пять человек и еще двое остались стоять в стороне, внимательно наблюдая за происходящим.