Первый художник: Повесть из времен каменного века (В дали времен. Том V ) - Пахомов Дмитрий Александрович - Страница 1

ОТ АВТОРА

Предлагаемая вниманию юных читателей повесть «Первый художник» не претендует быть отнесенной к разряду так называемых популярно-научных книг. Хотя эпоха каменного периода в высшей степени интересна и могла бы дать богатый материал для основанного на более или менее серьезном изучении этой эпохи описания быта этого периода, но меня, как художника, заинтересовала здесь совершенно другая идея — развитие художественного творчества первобытного человека. На эту идею меня натолкнуло изображение мамонта, выцарапанное на костяной пластинке, найденной при раскопках в Нанси, в восточной Франции. Этот рисунок так хорош, характерные черты мамонта так смело, уверенно и сильно переданы, что над этим наброском, я думаю, не отказался бы подписаться любой из наших художников. Какие огромные художественные задатки были вложены в душу этого первобытного художника, если он, без всяких пособий, собственным чувством, дошел до такого совершенства передачи формы! Но ведь не сразу же он изобразил мамонта; очевидно, его творчество развивалось постепенно; он начал с простейших орнаментов и только впоследствии дошел до изображений живых существ, и мы можем предположить, что он не остановился на этом и дошел даже до изображения человека. Возможность этого подтверждается открытиями последнего времени в нынешнем году во Франции.

Вот эта-то сторона вопроса меня и заинтересовала; я попытался рассказать, что и как переживал первобытный человек в своем инстинктивном стремлении передавать окружавшие его явления и формы, как развивалось его художественное творчество и как его современники должны были отнестись к таким произведениям искусства. Без сомнения, прогресс материальной и духовной жизни человечества не был столь быстрым, чтобы многие культурные завоевания уложились в период двух, трех поколений; также и описанные формы религиозного сознания, быть может, слишком сложны и не могут быть отнесены к столь отдаленной эпохе человеческого бытия.

Но не ищите в этом рассказе каких-нибудь научно обоснованных фактов, которые дополнили бы наши знания в вопросе об изучении каменного периода, а попробуйте пережить с героем рассказа, Кремнем, его попытки и стремления — создать красивые орнаменты и изобразить, наконец, волновавший его образ Великого Духа. Дополните воображением то многое, чего мне не удалось рассказать, и перед вами откроется светлая картина работы души, одаренной искрой Божьей.

Не могу не принести благодарность художнику С. М. Дудину, иллюстрировавшему книгу, за ту внимательность, с которой он отнесся к взятой на себя задаче. Рисунки исполнены по коллекциям Музея Антропологии и Этнографии имени Императора Петра Великого и другим источникам не только с мастерством, но и с проникновением в самый дух описываемой эпохи. Им же составлен объяснительный список этих рисунков: орудий, утвари, орнаментов и пр.

Д. Пахомов

Мы с товарищем, в большой лодке, снабженной хорошим полотняным навесом, уже несколько дней спускались вниз по течению Днестра, окаймляющего Бессарабию с северо-востока. Много дней прошло со дня выезда нашего из Хотина, а мы все плыли среди громадных, величественных скал, сдерживающих порывы этой быстрой и широкой реки. Дня три нас трепала буря, затем мы выдержали страшный ураган с градом и вздохнули немного свободнее, наконец, когда добрались, до средней части Днестра.

В один прекрасный, в полном смысле этого слова, день мы причалили к берегу около небольшого местечка Ляцово, находившегося верстах в двадцати от уездного города Могилева. Место это было очень интересно: с левой стороны невысокие скалы берега мало-помалу поднимались и образовывали скалистую стену с глубокими впадинами и небольшой пещерой; далее скалистая стена разрывалась и представляла неширокое ущелье, по дну которого бежала небольшая речка Лядова, впадавшая в Днестр. Несколько домиков образовывали селение, а затем скалы снова поднимались на высоту 80-100 сажен над рекой. Немного не доходя до вершины, расположилась узкая площадка, а в скале над ней находились большие пещеры или, вернее, одна пещера с разветвлениями.

Здесь издавна была церковь, неизвестно когда основанная и возобновленная немного более ста лет тому назад, а в настоящее время так отстроенная, что, смотря снаружи, трудно себе представить, что там есть пещеры, и только войдя внутрь, можно видеть остатки сводов и ходов, которые служили, очевидно, жилищем еще первобытным людям. На другой стороне Днестра, верстах в двух или трех, раскинулась деревня Наславче с немецкой колонией, а немного ниже ее по течению Днестра расположилась еще группа пещер.

Все пещеры в Лядове и окрестностях относятся к глубокой старине. За много десятков тысячелетий до наших времен в этих пещерах, природных и искусственных, обитали представители первобытного человечества, ведя тяжелую борьбу за существование с силами природы и с вымершими ныне допотопными животными, окаменелые кости которых иногда попадаются в земле.

Наша лодка стояла, немного вытянутая на песчаную отмель. Товарищ ушел в Наславче, я остался один. Летний день закончился ярким, багровым закатом, и затем быстро наступили сумерки, окутывая окрестности туманной дымкой. Дома и другие строения потонули во мгле, и только могучие скалы вздымались темными массами, резко вырисовываясь на быстро темневшем небе, где уже загорелось несколько звездочек.

Днестр катил свои быстрые волны, шелестевшие под кормой лодки и глухо рокотавшие среди громадных, гладко отполированных валунов, казавшихся в сумерках какими-то допотопными чудищами, вылезшими подышать вечерним воздухом.

Высоко-высоко над водой мелькал едва заметный огонек лампады в пещерной церкви и казался снизу отсветом потухавшего в пещере костра. Таинственные ночные звуки, отдаленный лай, писк каких-то ночных птиц сливались с рокотом Днестра и звоном родника, сбегавшего со скал, и навевали мечты.

Невольно я перенесся в далекое прошедшее. Передо мной, одна за другой, проходили картины из тьмы времен. Здесь, среди этих скал жили, трудились, чувствовали и думали люди, стоявшие, правда, на очень низкой ступени развития, но бесконечно высшие в сравнении даже с самыми умными животными. У них было умение добывать огонь, они умели объясняться друг с другом несложной, но понятной речью, у них были зачатки гражданственности, общественного самосознания, у них были задатки творчества во всех областях его проявления и, как результат его, зачатки первобытного, несложного искусства. Их наивные попытки придавать звукам ритм, украшать себя раковинами, костяшками и камнями, выцарапывать на рукоятках топоров простые орнаменты, украшения и рисунки явились той основой, на которой в наше время так пышно расцвели музыка, скульптура, живопись и другие искусства.

Мне чудились эти толпы первобытных людей, и я точно въявь видел огонь потухавшего костра в пещере, где жила и страдала группа первобытных людей, и мечты унесли меня далеко-далеко от действительности в седую старину.

На новые места. — Огонь потух. — Ураган. — Пещерный медведь. — Смерть вождя. — Добывание огня. — Кремень находит покровителя.

— Холодно! холодно! огня нет, нет огня! потух! — раздавались то яростные, то отчаянно жалобные крики среди группы людей, сбившихся в тесную кучу под навесом скалы, почти не защищавшей их от страшного ливня и бури, ревевшей вокруг.