Глаголь над Балтикой (СИ) - Колобов Андрей Николаевич - Страница 17

И этот прорыв стал звездным часом "Баяна". Именно его восьмидюймовый снаряд угодил в носовую башню японского броненосного крейсера - флагмана шестого боевого отряда "Якумо".

Чудовищный взрыв подбросил бронированную крышу башни, обрушив ее на ходовую рубку. Пятнадцатиметровый язык пламени прянул в потемневшие небеса, из амбразур полыхнуло огнем, будто сам дьявол в клубах адского жара высунулся из-под палубы японского корабля. Спрессованный взрывом воздух тугой плетью вбивал барабанные перепонки вглубь черепа даже на мостике "Баяна", а уж что творилось   на "Якумо" не хотелось и думать. Окутанный дымом крейсер выкатился из строя, его судьба повисла на волоске, но... несмотря на то, что огневеющую рану рванули новые взрывы (детонировали снаряды на элеваторах подачи боеприпаса) все же ему посчастливилось уцелеть, хотя, конечно, о продолжении боя нельзя было и думать.

Прочие корабли японского шестого отряда не рискнули противостоять русским крейсерам и отступили, прикрыв огнем своего искалеченного флагмана.  Русские вырвались, и дорогу им преграждал один-единственный корабль. Так случилось, что на крейсере японского императорского флота "Сума" еще в начале боя произошла авария в машине. Командир боевого отряда, куда входил этот крейсер, не пожелал связывать себя тихоходом и приказал ему держаться позади своих кораблей, но теперь одинокий "Сума" оказался аккурат по курсу русских крейсеров. Рейценштейн же с курса не сворачивал, направив "Баян" прямо на японский крейсер - и вскоре русские снаряды превратили "Сума"в пылающую развалину. Агония не затянулась и вскоре лишь немногочисленные головы выживших моряков покачивались на волнах там, где "Сума" обрел свой последний приют.

Прорыв под огнем превосходящих сил неприятеля, потопленный "Сума, искалеченный "Якумо" ... Несмотря на то, что получивший большие повреждения "Баян" не имел надежды пройти во Владивосток и вынужден был интернироваться в Сайгоне, его послужной список считался образцовым. Гордый и стремительный силуэт "Баяна" можно было видеть по всей Российской империи - на страницах газет и журналов, на открытках и картинках, популярностью "Баян" уступал разве что "Варягу", но больше - никому. Служить на этом крейсере было большой честью, а уж командовать..., впрочем, Николай всегда считал, что назначение князем заслужено.

Конечно же, образцовая служба и порядки, заведенные первым командиром героического крейсера, а ныне вице-адмиралом Виреном Робертом Николаевичем приобрели характер традиций и соблюдались неукоснительно. Один из таких обычаев зародился из того, что крейсер всегда должен был быть готов поднять адмиральский флаг - в Порт-Артуре "Баян" считался флагманским кораблем эскадры крейсеров, хотя часто действовал как обычный крейсер, водительствуемый лишь своим командиром.

На крейсере имелись адмиральские апартаменты - не только салон, но и большая адмиральская столовая и это помимо офицерской кают-компании. Согласно традиции, адмиральские помещения содержались в готовности принять командующего в любой момент, чтобы даже морскому министру не стыдно было поселиться в них, взойди он на корабль.  И вот эту-то традицию князь Еникеев решился оспорить.

Он отписал на имя командующего балтийским флотом следующие соображения: в войну "Баян" был лучшим крейсером артурской эскадры, но сейчас он - старейший в бригаде. И понятно, что флагманским кораблем "Баяну" уже не быть никогда.

Но крейсер невелик размером и тесноват - особенно после того, как установили дополнительную восьмидюймовую палубную пушку. И потому капитан первого ранга князь Еникеев покорнейше испросил разрешения перестроить адмиральский салон и столовую по своему усмотрению.  

Как всегда, в таких случаях, завязалась оживленная переписка, но в конце концов князь все же смог отвоевать адмиральские апартаменты под свои нужды. Из столовой решено было сделать помещение для прооперированных раненных и ухода за ними - дело благое, но как наилучшим способом оборудовать такое помещение? Очевидно, что оно не должно быть загромождено мебелью, ведь на пол предстоит укладывать носилки с пострадавшими. А потому адмиральская столовая опустела, только вдоль стен оставлены были шкафы для медикаментов и прочего медицинского материала. 

Вот так на крейсере появилось большое и, в общем-то пустующее помещение - так почему бы на невоенное время не приспособить его для чего-то интересного и полезного, например - под фехтовальный зал? Тут правда возникла другая проблема - как бы ни был он хорош, а только быть ему бесполезным, если заниматься в нем некому. Но князь и тут проявил макиавеллевское коварство. Неизвестно, сколько ящиков "Фрапэна" споил Алексей Павлович офицерам штаба, но теперь преимущество при зачислении на "Баян имели те офицеры, кто хорошо фехтовал, или хотя бы проявлял стремление научиться этому делу.

Адмирал, когда узнал об этом самоуправстве князя, хохотал до слез. Штаб привычно съежился в ожидании громов и молний, но в этот раз обошлось без шпицрутенов - фон Эссен и сам любил пошутить с комплектованием экипажей. С легкой руки адмирала на миноносце "Бдительный" служили офицеры исключительно с фамилией "Петров", на "Бурный" собрал Ивановых...  А над муками лейтенанта Курочкина с "Лихого", которому Эссен в командиры назначил старлея Куроедова сочувственно веселилась половина Балтфлота. Так что "мушкетерство" князя Еникеева сошло ему с рук, а за переделанным в "медицинский" фехтовальный зал помещением закрепилось прозвище "Ангарда". Именно туда сейчас и отправились Николай с Алексеем Павловичем.

Менее чем через полчаса князь, с бесстрастным, но совершенно каменным лицом, снова разливал коньяк по чаркам. Говорить, в сущности, было не о чем.  Николай сливал поединок после пятого-шестого удара, и то лишь тогда, когда уходил в глухую защиту, а любая его попытка атаковать приводила к немедленной "гибели".

- Может, потребуешь изменить оружие, Николай? Такое право у тебя есть.

- Толку-то. Взять отвод я могу только один раз. Ну, граф сменяет сабли на шпаги и что? Шпагу я вообще в руках не держал.

- М-да.  - князь смотрел на Николая и в глазах его плескалось...переполняло то, чему кавторанг не мог подобрать никакого названия.

- Слушай, а может... Ну сломай себе что-нибудь, попросишь замену, а я...

- Алексей!!!

- Извини.

Пауза, молчание...Князь ахнул кулаком по столу.

- Но что-то же можно сделать!

- Все так плохо?

- Честно? Хуже некуда. Я знаю графа, видел, как он фехтует. И, не буду врать, мне самому опасно выходить против него. Но у меня все же есть шанс, а вот у тебя...

- Ладно, ясно. Ну давай, за удачу

- Она тебе понадобится.

Разговор явно не клеился, но что тут можно было сделать? Николай буквально выжал из князя обещание исполнить обязанности секунданта и организовать дуэль в самое ближайшее время. И откланялся - ему физически больно было видеть мучения друга.

До встречи с князем Николай совершенно не комплексовал по поводу грядущего поединка. Дуэль среди офицеров были не только разрешённой, но в определенных случаях даже обязательной, и попытка уклониться от нее каралась отставкой. "Душу - Богу, жизнь - Отечеству, честь - никому!" Но... да, дуэльный кодекс допускал три вида оружия - пистолеты, сабли и шпаги, однако же общепринятым способом решать вопросы чести были именно пистолеты.  За двадцать лет, прошедших со времен издания правил об офицерских дуэлях, таковых было более трех сотен - но холодное оружие было выбрано лишь трижды!

Николай и думать не мог, что его вопросы чести будут решаться иным способом, нежели парой древних огнестрелов.  Да только, выходит, напрасно - граф переиграл его, и что теперь оставалось делать?