Ключи ушедшего бога - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 28

Потом едва слышно звякнуло, стукнуло и булькнуло. Кажется, принца чем-то поили. Спустя пяток минут хлопнула тяжелая ткань шатра, и Кирт почти внес пошатывающегося принца, чтобы устроить на ночлег. Укрыл его заботливо, чуть ли не краешек одеяльца подоткнул. Запах, донесшийся до меня, четко подсказал, что если щитовик поил высочество чаем, то процент собственно чая в этом растворе выпивки был минимален. С другой стороны, много выхлебать принц точно не смог бы, и пахнуло на меня не сивухой, а чем-то благородным, вроде крепкого коньяка. Неужто ради Фиилора Кирт свою личную заначку вскрыл? Не знай я, какой щитовик по девкам ходок, точно решила бы, что за другую команду играет. Эх, циничный мир меня испортил. Один взрослый человек о другом позаботился, а я уже пошлостями сыплю. М-да, меня-то доброй давно никто не считает. Язвительность — неплохой щит, не дающий чужакам подходить ближе и забираться в душу. Широкая улыбка тоже порой помогает, но это для любителей компании, мне же с циферками спокойнее, пятнышек не видно.

Как бы то ни было, после беседы по душам и чаю с добавками отрубился принц быстро и даже не орал во сне, мешая отсыпаться другим, а если и дергался, то никто не заметил. Все-таки в шатре, которым обеспечил беглое радильярское высочество Шериф, впритык, но места хватало всем. А середина теплого лета позволяла не мерзнуть.

Я тут прикинула по сезонам, по географии и всему тому, что смогла выкопать из небогатой на информацию головки Кимеи, и сообразила, что на Фальмире всего один относительно большой материк, очертаниями смутно напоминающий сплющенную Австралию, и россыпь малозаселенных островов, слишком мелких, чтобы на них могло разместиться нечто крупнее рыбацкой деревеньки. На материке, расположившемся весьма удачно, — или это его так расположили местные боги, — погода ужасными потрясениями не грозила. Лютой зимы и иссушающего зноя не воцарялось, зато весь условно зимний сезон, месяца три, если на привычный календарь переводить, шли такие проливенные дожди, что все превращалось в грязь разной степени густоты. Народ тогда предпочитал отсиживаться по домам и созерцать буйство стихии из окон. Никакие плащи и зонты не спасали.

Не знаю, сколько времени отнимет наше путешествие, но если в треть года не уложимся, придется где-то подыскивать жилье и пережидать непогоду. Тащить куда-то хилого принца и тощую тушку Кимеи чревато, простудятся как пить дать.

Заспалась я после ночной побудки. Меня великодушно не будили. Фиилора-пьянчужку, кстати, тоже. Шериф с щитовиками варганили завтрак и тихо беседовали о вчерашнем инциденте. Это я так про превращение в лошадей. Шериф предполагал, что теперь мы имеем на руках если не всю, то большую часть палитры последствий ритуала от Йорда. Милостью, шуткой или проклятием Ольрэна (у Ушедшего одно от другого порой не отличить, хоть под лупой разглядывай) наши тела подверглись изменениям. Если со мной все точно ясно: такое завернули, что ум за разум заходит (душу, тело и память смешали!), то у Дабл-Кей все куда занятнее вышло. Их преобразовали неодинаково. Керт получил возможность превращаться в большого пса и лошадь, а Кирт к ипостаси жеребца добавил часть талантов, которыми обладал конюх принцессы, но не его обличье. Наверное, какой-то закон обратного сохранения массы работал и на Фальмире, поэтому щитовик не мог обращаться в настолько меньшую тушку одной с собой расы. Тимас-то был пареньком отрицательной комплекции. Как так? Да в сравнении с ним Фиилор казался высоченным жирдяем! Словом, Шериф порасспросил подопытных кро… хм, нет, пусть будут кобелек и жеребчики, и окончательно выяснил, что полного замещения сознания при метаморфозе не происходит. В любом случае щитовики оставались сами собой, менялись лишь частично восприятие, умения и/или облик.

Информация не то чтобы сверхценная, но смысл имела. Значит, к коням-оборотням и псу-Керту я по-любому смогу подходить спокойно, не боясь, что меня стукнут копытом или цапнут пастью на рефлексах.

Шериф осторожными расспросами все это уточнил дополнительно. То есть до меня ему особого дела не было, а вот дрыхнущее подопечное высочество предполагало необходимость заботы, ибо само по себе вне сферы опеки существовать не могло. Неудобно, ну так за рыбками в аквариуме или домашними котиками тоже присматривать полагается, а толку от них куда меньше: одна релаксация и эстетическое удовольствие. Хотя убытки и проблемы тоже несопоставимы. Что может котик? Поцарапать мебель и сделать лужу в неположенном месте! Всего-то! Что может Фиилор? Да вообще что угодно. Этот мимишный мальчик за время нашего совместного путешествия уже успел один раз напиться в зюзю, один — обгадиться, а уж сколько раз его тошнило… Хорошо еще гардероб у принца изрядный и на постоялом дворе ему вещички простирнули (измазанное после в отдельном мешке ждало очередной стирки, не моими, разумеется, руками). Зато высочество явило и пользу: нашло ключ и готово к дальнейшим поискам, поэтому его нытье и скверное самочувствие можно терпеть. И вообще, он пушистый и миленький, как персидский котейка, на крайняк для релаксации и его погладить можно.

Ей-богу, мне кажется, из нас двоих носить штаны полагается мне. С другой стороны, Фиилор вон и в женском тряпье себя чувствовал неплохо, если не считать трущей обуви. Когда я вчера мимоходом похвалила его талант к маскировке, запросто признался, что у папы в королевском театре частенько девиц играл. Театрал, блин, дизайнер и актер! А тут тело вроде к шмоткам женским жестким привычно, а душа другого требует. Где, где мои любимые джинсы со стрейчем, лифчик и блузочки? Не-ту! Хлюп! И взять неоткуда, пойду съем каши с копченым мясом — и в дорогу. Вряд ли в Ральине найдется приличный магазин женской одежды, но портные-то небось имеются? Достали корсеты! Хочу лифчик на заказ и трусы, а не панталоны в стиле кружевных бермудов. У мужиков, кстати, та же конструкция, только без кружев. Нет, я в дизайнеры, в отличие от Фильки, не рвусь, мне бы сугубо для личных нужд.

И тут меня осенило: чего я торможу, про портных рассуждаю?! Это у Катьки на Земле руки кривые всегда были, а Кимея-то шить умеет, надо лишь подходящую ткань раздобыть и инструмент, все сошью сама, идеи сливать не придется. Если только вон Фи ил ору… ай, надоело язык ломать, пусть будет Филькой! — секреты поведаю. Когда совместное, хи-хи, дело открывать соберемся! Итак, хочу в Ральин! Только, чур, по нормальной дороге, ухабы можно, но без тошнотворных Пустошей.

На сей раз дорогу мы выспрашивали скрупулезно, чтобы не влипнуть по новой. Впрочем, чем ближе к городу — очередной цели нашего назначения, тем люднее становилось. Стадность, конечно, плохое чувство, но в данном случае именно массовость путешественников и наше следование за большинством служили гарантией наезженности и безопасности путешествия. Так что, не считая клубов пыли, вздымаемых парой-тройкой встречных и попутных групп, никаких особенных неприятностей не случилось. Разбойники и те здесь не попадались. Судя по суровым лицам нескольких отрядов вояк, составляющих разъезды, не зря лихие люди предпочитали держаться подальше от Ральина. Может, те самые, в чью засаду мы едва не вляпались, отсюда и откочевали на свою беду в поисках лучшей доли.

Ральин с виду на картинку из рекламного буклета не походил. Обычные серые стены, кое-где видны следы ремонта кладки, рва вокруг нет, но и нечистотами не несет нестерпимо — так, обычная вонь населенного города. Если в моем мире бензином и резиной тянуло, то тут — навозом и немытым телом. Лошадь-то — основной вид транспорта, а городская канализация не является залогом индивидуальной гигиены, коль Дангот не в почете.

Впрочем, у нас в общественном транспорте порой и не такого нюхнешь, даром что вроде как развитая цивилизация. Если бы за запах штрафовали, может, кто и почесался бы, а так не нравится — не нюхай. Общественный транспорт я не любила особенной любовью, проистекающей из восприятия мира через пятна. Там-то потенциальных смертников можно навидаться с избытком, а за пятнадцать минут езды до нужной точки попробуй обработай так, чтобы сбить с пути, ведущего к скорому финалу. А? Вот то-то и оно, сложно, хотя выкручиваться я привыкла, чтобы собственную, окончательно незачерствевшую совесть успокоить.