Подвиг Калгара - Керни Пол - Страница 49

Остальные выполнили свою задачу. «Леманы Руссы» под Ванахеймскими воротами горели, оказавшись в эпицентре мощных взрывов, чей гул долетел до города.

Летчики осознавали, что обратно не вернутся, и все же взлетели без малейших колебаний. Обратно в свои ангары не вернулся никто. Все сгорели из-за орочьего обстрела, осветившего южную часть неба.

«Пока наши люди проявляют такое мужество, надежда есть», — думал Калгар.

Западный горизонт окрасился алым. Кажущийся бесконечным день все же близился к завершению. Мульти-мелты сверкали яркими вспышками, а также две или три ракетницы. Вся орочья техника погибла под воротами, превратившись в обугленные остовы. Дредноуты забуксовали в грязи посреди горящих обломков, став отличными мишенями, и их расстреливали одного за другим.

Орки беспорядочно отступали подобно морскому прибою, который, захлестнув берег, уходит назад, огромным фронтом в пять или шесть километров по всему южному периметру города к своему лагерю у реки Дромион. Их преследовал минометный огонь, собирая щедрую жатву с отходящих. Некоторые враги оборачивались и ревели с ненавистью на высокие стены Залатраса.

Калгар приказал прекратить огонь и экономить боеприпасы. Орочья армия не выглядела разгромленной. Они попытались применить некую тактику и потерпели неудачу, но отказываться от дальнейших попыток и не думали.

— Они вернутся. — Матиас словно прочитал мысли Калгара. Ополченцы в бункере шумно радовались, обнимая друг друга, а на лице полковника Бороса сияла улыбка.

— Я должен взглянуть на сами ворота, Матиас, — заметил Калгар. — Прими командование. Нужно распределить боеприпасы и еду между всеми защитниками стен. Они могут отдыхать по пол-отряда.

— Наступает ночь, — напомнил капеллан. Он выглянул из бойницы, и глазницы его шлема-черепа блеснули ярко-алым.

— Ополченцам нужно дать как следует отдохнуть. Ты же знаешь таких как они. Победили в одной битве и думают, что выиграли войну.

— Они неплохо справились, брат, — решил Калгар.

— Для новичков, — парировал Матиас.

Калгар встретил Фенника у Ванахеймских ворот. Обычно опрятная униформа губернатора была порвана и покрыта пылью. Он выглядел усталым и с виду ничем не отличался от простого солдата.

Было уже совсем темно, и у подножия огромного ванахеймского барбакана суетились ополченцы. Там и тут искрили сварочные аппараты, а погрузчики, до краев заполненные камнями и пласкритовыми брусьями, заняли всю улицу. Это место стало эпицентром рабочей активности.

Калгар снял шлем и одобрительно кивнул Феннику. Он не любил, когда время тратилось впустую.

— Насколько все плохо? — спросил он губернатора, окинув взглядом груды обломков под воротами.

— Они целились в петли, милорд, и все-таки попали. Опоры ворот сильно попорчены, и даже адамантий во многих местах пробит и расколот.

— Мы сейчас можем поставить их на место и заделать прорехи. Даже если мы зальем все жидким рокритом, он застынет только через три или четыре дня.

— А столько времени у нас нет, — задумчиво подхватил Калгар.

— Оставить Ванахеймские ворота действующими было моим решением, — сказал Фенник. Его голос был лишен всяких эмоций, а бледное осунувшееся лицо напоминало череп. — Данная оплошность целиком на моих плечах.

— Это было правильно, — возразил Марней Калгар. — Вы привлекли их силы на самый мощный участок укреплений, который они пытаются пробить уже пять недель с колоссальными потерями. Я бы сделал точно так же.

Фенник поклонился. Его тонкие губы, скрытые растительностью, улыбнулись, но он ничего не ответил.

— Они знают, чего добились сегодня, — продолжал Калгар. — Им известно о состоянии ворот, можете не сомневаться. Очень скоро они ударят снова в то же место. Ворота стали для них целью номер один. Я часто видел, как такое случается с целыми армиями людей и ксеносов. Когда в каком-то месте проливается очень много крови, оно приобретает не просто стратегическую значимость. Оно становится в некотором роде священным. Для нас это одновременно и проблема, и удобство.

— Мы больше не выдержим, — наконец устало сказал Фенник.

— Должны выдержать. Орки не устают никогда. Они не остановятся, пока их не уничтожат или Залатрас не падет. Все просто.

Говоря это, он сам вдруг ощутил всю банальность ситуации. В какой-то степени это было облегчением. Всю свою долгую жизнь он командовал армиями, дивизиями, бригадами, полками и ротами своих братьев. Он управлял гигантским скопищем отдаленных друг от друга планет, населенных миллионами людей, готовых выполнить любой его приказ.

И вот к чему все свелось. Одна позиция, полуразбитые ворота и солдаты-недоучки, охраняющие стены.

Усталость, так долго мучавшая его, куда-то улетучилась. Больше не о чем было размышлять. Осталась только грубая орочья логика. Они нападают, мы защищаемся. Для чего-то иного ни ресурсов, ни возможностей больше не было.

— Я хочу сейчас поговорить с вами и остальными офицерами вашего штаба, — заявил он Феннику. — Во дворце. Орки не пойдут в атаку некоторое время. Даже им нужно перегруппироваться и прийти в себя после того, что сегодня было. Мы используем эту передышку.

Он взглянул на возвышающиеся Ванахеймские ворота. Для него они тоже стали чем-то большим, нежели стратегическим объектом. Ему внезапно подумалось, что здесь он погибнет. Он, Марней Калгар, магистр ордена Ультрамаринов, на отдаленной планете, в незначительном пограничном мире.

«Да свершится воля Твоя», — подумал он.

Около полуночи наконец прибыл «Мэйфлай». Маленький полуразбитый транспортник, объятый дымом, приземлился (можно сказать, упал) на одной из широких улиц, идущих от площади Дромиос. Через минуту туда прибыл Калгар, и на его глазах тяжелый грузовик вывез из дымящегося трюма ценнейший груз.

Затем по трапу на тележке выкатили Проксиса.

— Парсифаль, осмотри его, — велел он, и апотекарий тут же склонился над телом Древнего, после чего приказал доставить того в апотекарион, находившийся в шпиле Альфон.

— Он жив, милорд, — сообщил Парсифаль, уходя. Спираль на его наплечнике была почти не видна из-за царапин и запекшейся орочьей крови.

— Контролируй его состояние.

У трапа стояли Морколт, Ласелл и брат Валериан. Троица совершенно не похожих друг на друга людей, которые, судя по их виду, выдержали вместе немало.

— Сколько привезли? — спросил Калгар.

— Около четырех тонн, милорд.

— Меньше, чем мы рассчитывали.

— Орков там было довольно много. Милорд, я должен поговорить с вами наедине.

— Еще потери, кроме Проксиса?

Валериан поморщился.

— Братья Комус и Гаурос.

Калгар не ответил. Их быстро уничтожали. Из двадцати четырех космодесантников, включая его самого, упавших на планету в «Алексиаде» и «Рубиконе», осталось одиннадцать. Проксис и Тарс были тяжело ранены. Генное семя многих оказалось утрачено для ордена навсегда, а ведь эти братья были одними из лучших. Все это ложилось на его плечи, хотя за столетия он привык нести подобный груз.

— Нам повезло выбраться оттуда. Брат Валериан сделал все, что мог, как и остальные. — Это сказал Морколт. Старик стоял, опираясь на свою черную трость, и клочки седых волос выбивались из-под повязки на висках. Он глядел на Марнея Калгара, более не страшась грозного магистра ордена, и разговаривал с ним, как с простым человеком. Быстро же все изменилось.

Калгар взглянул на дымящуюся громадину «Мэйфлая».

— Вы мастерски пролетели в таких опасных небесах, — тихо заметил он и кивнул Валериану. — Брат, мы с тобой сейчас переговорим. Материал, что вы привезли, бесценен, его немедленно отправят на завод. Морколт, примите мою благодарность. Корабль сможет летать?

Старик печально улыбнулся.

— Может быть. Но сомневаюсь, что доживу до этого момента.

Жизни людей коротки. Этот престарелый человек был ребенком по сравнению с долгожителями, которые встречались Калгару, и его время почти вышло. Однако он превозмог свою немощность и пришел на помощь в час нужды. И вызвался сам.