Данте - Хейли Гай - Страница 1

Annotation

Данте — великий магистр Кровавых Ангелов, одного из благороднейших орденов Космического Десанта, которому выпала непростая доля. С момента рождения в радиоактивных пустошах планеты Ваал Секундус ему была уготована жизнь, полная Славы и битв. Со времени принятия в скауты до событий в городах-ульях Армагеддона и угрозы, исходящей от ксеносов, в системе Криптус Данте постоянно вел войну с многочисленными врагами Империума. Он стал свидетелем божественного вмешательства и бился с тьмой, таящейся в каждом из сынов Сангвиния. Данте прожил дольше любого другого великого магистра. Перед вами летопись, рассказывающая необыкновенную легенду о нем.

Warhammer 40000

Глава 1: Трижды благословенный ребенок

Глава 2: Великий Пожиратель

Глава 3: Пустыни Ваала Секундус

Глава 4: Горы Ваала Секундус

Глава 5: Сангвинор

Глава 6: Прыжок Ангела

Глава 7: Падение Ангела

Глава 8: Данте разоруженный

Глава 9: Место избрания

Глава 10: Место испытания

Глава 11: Красный Совет

Глава 12: Второе рождение

Глава 13: Пять милостей

Глава 14: Первая рота

Глава 15: Бремя долга

Глава 16: Красная жажда

Глава 17: Черная ярость

Глава 18 Милость прощения

Глава 19: Король пиратов

Глава 20: Лорд Пятого Воинства

Глава 21: Обещание надежды

Глава 22: Возвращение

Warhammer 40000

Гай Хейли

Данте

Глава 1: Трижды благословенный ребенок

456. М40

Великая солончаковая пустошь

Ваал Секундус

Система Ваал

Начиналась новая жизнь, а с ней и ночь. Мальчик и его отец смотрели в небеса. Гигантский красный шар солнца уходил за диск Ваала. Наступление ночи на Ваале Секундус сопровождалось затмением, и тень планеты ползла по Великой солончаковой пустоши ее второго спутника. Тонкая атмосфера плохо держала тепло. Температура быстро понижалась, жестокий ночной ветер мучил и человека, и его сына. «Песчаный скиталец» позади них качался от ветра. Ржавые пружины его подвески визжали в унисон с мучительными криками роженицы внутри.

Мальчик оглянулся на «скитальца». Грубая яйцевидная конструкция из шероховатых листов металла высилась над землей, стоя на шести колесах. Она была домом и убежищем на смертельно опасной земле спутника. Из открытого дверного проема на жесткую поверхность солончака падал желтый свет. Словно реагируя на взгляд, дверь со стуком захлопнулась, и теплый свет погас. Металлические стены лишь немного приглушили крики.

Отец мальчика оглянулся, а потом крепко обнял сына и притянул его поближе.

— Все будет хорошо, — сказал мужчина. — Твоя мать сильна. Твой брат скоро появится на свет.

Мальчик прожил достаточно, чтобы догадаться: отец пытался успокоить не его, а себя.

Здоровье отца было подточено остаточной радиацией, случившейся двенадцать тысяч лет назад войны. Его щеки были изрезаны глубокими морщинами, губы покрыты струпьями. Из-под щетины на лице, словно порожденные отравленной почвой кровавые цветы, проступали три язвы. Лицо обрамляла густая грива когда-то каштановых, но рано поседевших и огрубевших от соли волос. Когда он улыбался, показывались дыры вместо зубов. После чуть более чем тридцати стандартных лет жизни он состарился и полагал, что лучшее осталось позади. Бесценная семейная реликвия, пожелтевшие от времени и поцарапанные очки из пластика сидели на лбу, открыв бледную и более-менее здоровую кожу вокруг глаз. После всех тягот жизни на жестокой земле в прекрасных янтарных глазах мужчины светились радость и нежная любовь к своему ребенку. Он лишился всего, но человечности не утратил.

— Отойди от «скитальца», Луис, — мягко велел мужчина.

Потрескавшиеся руки обмотали лицо мальчика шарфом, оставив треугольное отверстие для носа. Отец улыбнулся и костяшкой пальца прикоснулся ко лбу сына. Длинные черные одежды укрывали обоих с головы до пят. Солнце медленно убивало в любом месте Великой солончаковой пустоши, но зона смертельной радиации находилась пока что далеко. Они были счастливы не надевать противорадиационные костюмы.

— Да, но мама…

— Тише, — успокоил его мужчина и крепче обнял мальчика. — Позволь вестнице жизни делать то, что следует. Твоя мать в безопасности в ее руках, вот увидишь.

Длинный отчаянный стон, который донесся из «скитальца», противоречил произнесенным словам. Транспортная машина внезапно и резко качнулась, напугав их. Ветер шелестел между опор, и эти чарующие звуки смешивались с громыханием «скитальца», созданного отцом мальчика. Его украшали связки резных костей, а также синие и бирюзовые бутылки, найденные среди руин в забытых землях и теперь позвякивавшие на ветру. И все же любимцами мальчика оставались два ангела, сделанные из обрезков металла. Ангелы располагались на кожухе двигателя и словно застыли на взлете. Их руки тянулись вперед, за плечами хлопали крылья из кроваво-красных лент. В наступившей темноте они утратили знакомые очертания и превратились в предвестников ужасной участи — самих ангелов смерти. Мальчик еще сильнее испугался за мать.

— Все будет прекрасно, вот увидишь, — повторил отец. — Давай отойдем немного.

Мальчику было около семи лет. Как и отец, он имел смутное представление о своем истинном возрасте. Сезоны лунного мира оказывались слишком сложны и плохо согласовались с ритмами немыслимо далекой Терры. Земля, дом бессмертного Бога-Императора, оставалась легендарным, выходящим за пределы понимания миром. И все же тела помнили о ней, постоянно боролись с наложенной местом рождения печатью. Человек не был создан для того, чтобы выживать на трех спутниках Ваала. Жившая миллионы лет раса не могла приспособиться к этому месту за жалкие тысячелетия. Инстинкт самосохранения отчаянно понуждал живых существ к размножению, пока те не дряхлели. Жестокая среда уже вонзила в мальчика свои когти, и он менялся едва ли не быстрее, чем успевал формироваться. Жизнь ваалитов была коротка. Они инстинктивно чувствовали, что не предназначены для такой участи, и грустили, хотя и сами не знали почему.

Их смертные оболочки истосковались по легкости мира, который прекратил свое существование тысячи лет назад: Старая Земля исчезла, Терра стала суха и мертва, как и Ваал Секундус. После тех страшных времен остались лишь пустыни, в которых жили люди. Пустыни, бывшие некогда раем.

— Отойдем еще немного, — сказал мужчина, когда они совсем удалились от лагеря. — Мы скоро увидим то, что наверху, на Ваале.

— Но мы не должны, — возразил мальчик.

Он еще раз оглянулся. Отец мягко, но настойчиво подталкивал сына. Вокруг их песчаного «скитальца» располагался десяток подобных машин. Некоторые превосходили их семейный дом размерами, некоторые были меньше, но в целом все машины были созданы по одному шаблону, за исключением одной — тяжеловесного соляного грузовика, в котором никто не жил. Оранжевый свет ламп из огненных скорпионов горел внутри и пробивался сквозь щели изношенных бортов. Он был единственным признаком жизни. Иногда Луису казалось, что, кроме людей его клана, других уже не осталось.

— Знаю, тебе нельзя уходить далеко. Умница, что напомнил мне об этом, — похвалил мужчина. — Но ты же со мной, значит, в безопасности.

Отец сжал плечи мальчика. Он уводил сына все дальше от лагеря. Пласты соли трещали под их ногами. Солончак раскинулся во всех направлениях, сухой и растрескавшийся, как кожа мужчины. Днем беспощадное к земле и плоти солнце палило с чистого неба, которое во времена древней войны лишилось защитного озона. К ночи температура падала, а затем скудную атмосферную влагу жадно поглощала соль. На пустоши образовывались сложные гидраты, ценящиеся солевыми кланами так же, как и химикаты, которые люди соскребали с земли. Последние позволяли производить сокровище — воду. Жители других планет с трудом поверили бы в то, что клан Луиса был богат.