Хексендорф. Деревня ведьм (СИ) - Мурри Александра - Страница 20

— Что это? — неприязненно уставилась на чашку дымящегося напитка и что-то кремовое и воздушное, с клубникой и карамелью.

— Это тебе.

— Я не ем сладкого, — на этот раз ложь далась с трудом, рот заполнила слюна.

Фло возвышался над ней и не спешил присаживаться. Зеленые глаза сощурились, скрывая смех. Он не ответил на ее выпад, вместо этого наклонился и, касаясь покрасневшего уха губами, прошептал:

— Не забудь. Четыреста пять, — заглянул в лицо, близко-близко, чуть не задев носом ее нос.

Санни сглотнула. По позвоночнику прошли мурашки, сила внутри взвилась, как бешеный мустанг. Руки под столом сжала в кулаки, чтобы не сорваться и не притянуть голову мужчины ближе, не впиться поцелуем в губы. Удержалась, хоть и далось это даже тяжелее лжи о нелюбви к сладкому.

Фло ушел, Санни так и осталась одна за столом, гипнотизируя взглядом чашку и пирожное. И откуда недоколдун узнал, какое ее любимое?

С каждым разом все сложнее с ним справляться, — думала Санни, отыгрываясь на ни в чем не повинном десерте. Она его уничтожила, ни крошки не осталось!

Впрочем, никаких следующих встречь не будет. Сегодня она поставит точку.

Остаток дня дался тяжело. Но простившись с Николеттой и Генри, последними сегодняшними пациентами, Санни только сильнее напряглась. Предстояла операция не из легких, с кодовым названием "Ставим точку".

Настенные часы показывали половину шестого, за окном уже стемнело. Быстрый душ, немного писанины в карточки больных и визит к главному. На всякий случай Санни гнусавила и подкашливала в разговоре с ним. Начальник не дурак, но что еще делать? Честно написать заявление об уходе? Потому что в отпуск ее никто не отпустит. Детский сад, именно так охарактеризовал ее поведение главный.

Перед тем как отправиться на "дело", позвонила на мобильный телефон Вите, впервые за время знакомства. Но девушка не ответила. Чем она таким занята, интересно? Вот мало неприятностей, так еще за нее волнуйся!

Санни стояла у себя в кабинете перед зеркалом. В душе также морозно и ветрено как в горах. Того и гляди лавина сойдет.

Медленно, будто гири на ногах, прошла мимо лифта и поднялась на четвертый этаж по лестнице. Нужная дверь нашлась сразу. Четыреста пять. Дальше тянуть некуда.

Точка, точка, точка, конец. Это точно конец, ради его жизни, чтобы он жил, — твердила в уме. Прорепетированная у зеркала речь крутилась в голове беспорядочными обрывкми. — Черт, черт, черт. Три точки это многоточие. Ей же нужна лишь одна, жирная капитальная неотвратимая точка. Точка невозврата.

Санни застыла перед дверью с занесенной для стука рукой. Сжала пальцы в кулак, так что костяшки побелели, и зажмурилась. Еще минута, ей нужна еще минута, чтобы собраться.

Такой ее и увидел Фло. Он без стука знал, что та, которую ждал, наконец, пришла.

Распахнул дверь, оказавшись с Санни нос к носу. Взял растерявшуюся девушку за руку, затащил внутрь и также решительно повернул в замке ключ. Пути назад нет. Он ее не выпустит просто. Фло сделал шаг, разделяющий их, и, не дав опомниться, прижал своим телом к стене, захватил ее губы требовательным поцелуем. С какими бы мыслями Санни сюда не пришла, у него на нее свои планы.

— Скажи мое имя, сейчас, вслух. Скажи. Позови в реальности, чтобы я не думал, что совсем с катушек съехал.

— Фло, — она послушно позвала, поддаваясь напору.

— Да, Санни. Я мечтал о тебе всю жизнь.

К нам приходит та сила, которую мы призываем, — промелькнула и исчезла фраза на задворках сознания. Такого сумасшествия она не проходила даже с Робертом, будучи молоденькой и глупой студенткой. Когда старше, все страшнее.

Целоваться гораздо проще, чем говорить. И приятнее, несомненно. Их губы встретились так естественно, без усилий и неловкости. Будто за этим Санни и пришла, чтобы обнять крепко и поцеловать, прошептать имя и позволить увести себя вглубь комнаты. Снова наваждение и искажение пространства. Она ступила за порог, шагнула за грань — в объятия Фло. Та самая точка, от которой нет возврата. Остались только Санни и мужчина, чьи руки так властно ласкают.

Пришла в себя, когда спина коснулась мягкой поверхности кровати. Голая спина. И футболка, и куртка оказались брошены по дороге в спальню. Санни вцепилась в руки Фло на своем ремне. Не даром она после душа одела всю имевшуюся в наличии одежду, застегнулась на все пуговицы, даже шарф замотала, и ремень в джинсы вдела, не поленилась.

— Стой, — прозвучало тихо и хрипло.

Фло прижимался к ней, также обнаженный по пояс.

— Санни… — прошептал ей в шею, не отстраняя губ от кожи.

Она отчетливо слышала быстрый и сильный стук его сердца. Ее собственное колотилось так, что пульс отдавался в ушах.

— Остановись! — крикнула с надрывом и попыталась оттолкнуть.

— Санни, что? — встревоженный взгляд зеленых глаз. Голубые глаза напротив, так близко, что можно сосчитать каждую ресничку, заволокло слезами.

— Отпусти. Дай мне встать.

Санни оттолкнула его ладони, когда Фло попытался вытереть ее слезы. Она дрожала всем телом и не поднимала взгляд от пола. Судорожно схватила и натянула футболку.

— Я пришла сказать, что ты мне отвратителен. Не желаю никогда больше тебя видеть. Ни в санатории, ни в городе.

— Что? Хм, — Фло подошел и, преодолевая ее сопротивление, приподнял лицо Санни за подбородок. Обхватил щеки ладонями и не позволил отвернуться.

— Ну, давай, побей меня. По лицу вижу, что хочешь. Я поддамся. Давай, — предложил, вглядываясь в ее глаза.

Выражение глаз Санни пугало. Пустота, выжженная пустыня.

— Когда ты уезжаешь? — Санни проигнорировала слова, снова скинула его руки и отошла в другой конец комнаты.

— Я не собираюсь уезжать. Санни, не надо…

— У тебя же наверняка есть дела, работа, семья, — она перебила, не желая слушать. — Отпуск все равно рано или поздно кончится, и мы простимся. Так что лучше рано. Когда ты уезжаешь?

— Ты сейчас о чем вообще?

— Просто ответь, трудно что-ли?

— Я не думал об отъезде. Ты слышала, что я тебе говор…

— Так подумай. Чем скорее, тем лучше.

— Прекрати, — терпение Фло иссякало с каждой секундой, что Санни пыталась оттолкнуть его.

— Что такого я сказала?

— Перестань делать вид, что у нас ни к чему не обязывающий секс!

— Разве нет? По-моему именно он самый.

— Черт возьми, Санни! — он схватил ее за плечи и встряхнул.

Она целенаправленно выводила его из себя, стараясь вынудить сделать глупость. Показать истинное лицо. Наорать, ударить ее. Все, что угодно, лишь бы заставить уехать из города.

— Ну, давай! Ударь меня! — выкрикнула, сама с размаху ударяя ладонью по его лицу. Она впервые давала пощечину, Фло впервые в жизни ее получал. Удар вышел сильным, на щеке остался красный отпечаток.

— Что? — опешил Фло, боли он не почувствовал. Не физической. Больно было от слов и пустоты в любимых глазах.

— Давай же! Вот такая я стерва, готовая прыгнуть в постель к клиенту в первый час знакомства! Ну! Сделай, что должен и убирайся из Хексендорфа!

Истерика набирала обороты. Санни кричала и оскорбляла, и Фло, и саму себя. Повторяла запрятанные глубоко внутрь слова, что когда-то орал ей Роберт. Вся грязь, угрозы, страх той жизни, страх перед той, какой она становилась рядом с Робертом, — все это она выкрикивала в лицо Фло.

Разумная ее часть наблюдала со стороны, сокрушенно качая головой. Как докатилась до такого? Истерика, сопли, слезы. Куда подевалась крутая уверенная ведьма на черном байке? Она же научилась жить с осознанием того ужаса, с памятью о нем, почему же сейчас сорвалась?

Фло слушал, не перебивая и не мешая Санни метаться по номеру, лишь уворачивался от летящих в него предметов — подушек, журналов, стаканов. Они оба тяжело дышали. Номер напоминал разоренное поле боя. Удивительно, как еще соседи не выбежали на крики или не вызвали полицию. Включенная настольная лампа полетела в стену, с треском разбилась и потухла. Комната погрузилась в полумрак.