Хексендорф. Деревня ведьм (СИ) - Мурри Александра - Страница 26

— Неплохо.

Каков вопрос, таков ответ. Она спрашивала о сне, ответ же прозвучал не о том, как спалось, и прилагающийся к словам взгляд оценивал не сновидения, нет.

— Все еще хочешь в этом участвовать?

— Хм. Похоже на вызов, — ответил Хейго, ступая на шаг ближе.

— Как к этому отнесется твой клан?

— Я не отчитываюсь.

Эля смотрела в сторону, в то время как Хейго и не думал отводить пристального изучающего взгляда.

— Жалеешь об откровенности? — снова он не о сне говорит. И Эля это прекрасно поняла.

— Не понимаю о чем ты.

— Ну как же? В детстве ты была смешной, — подыграет ей, с него не убудет. Время еще есть. — Остальное не менее интересное. Теперь знаю, где вы закопали труп, — весело заключил он. Будто не о трупе речь, а о кладе. В голосе ни капли сочувствия и жалости.

Эля хмыкнула.

— Поверь, если пойдешь откапывать, ничего не найдешь.

— Показывала только то, что посчитала нужным? — озвучил Хейго пришедшую догадку.

— Нет, — нахмурилась Эля. — Мне не удалось контролировать то, что вы видели. Моя ошибка. Прости, если что-то было слишком… ммм, неприятным, — не находя подходящего слова, она подняла взгляд на волка.

Ой. То есть, сейчас перед Элей стоял, несомненно, мужчина. Человек. Не совсем… Что-то ее мысли разбегаются.

Хейго такое положение пришлось по вкусу, он успел соскучиться — глаза в глаза, как тогда в заснеженном лесу. Еще шаг, почти вплотную. Упереть ладони в стену по обеим сторонам от плеч ведьмочки, окружить собой. Максимально близко. Но она плавно уходит в сторону, проскользнув под его рукой. Свернутое на голове полотенце задевает его бок, распадается и падает на пол.

Поднять его — значит задержаться рядом с волком. Пусть валяется!

— Зубные щетки в шкафу под раковиной. Чистые полотенца на полке.

Скоро на первый этаж спустились все кроме Санни. Прежде казавшаяся огромной, даже слишком, гостиная, стала тесной. Во всяком случае для Эли, пока в этом же помещении находится блондин с внимательными и наглыми глазами.

Непомук суетился, накрывая на стол. Из кухни поползли вкусные запахи и приглушенное, но показное ворчание, что теперь, мол, вместо двух кружек целую гору посуды мыть придется.

— Зато я пеку обалденные блины! Могу приготовить, если допустят к плите, — жизнерадостность голоса не вязалась с напряженной позой, замершего у окна Фло. Взгляд также был далек от смешливого.

Фло плохо осведомлен о характере домовых и Непа в частности. Иначе выбрал бы другой способ строить мосты, нежели увлечение кулинарией. Откуда он мог знать, что блины больная тема?

— А от скромности ты не умрешь! Хочешь сказать, что твои блинчики лучше моих?

Фло и Хейго обменялись одним им понятными взглядами. После чего Хейго направился на кухню, а Фло к лестнице.

— К плите допустить, ну-ну. Размечтался… — вся коренастая фигура Непа олицетворяла оскорбленное достоинство, негодование он умудрялся выражать даже лысым, отсвечивающим на солнце, затылком.

— Тогда я тебе помогу, — Хейго зашел на кухню, от чего домовой дернулся в противоположный от того угол.

— Нет, не надо… Эля!

*

В это время в Хексендорфе

Йонас любил удовольствия и не считал, что должен в чем-то себе отказывать. Телесное наслаждение очень действенно отвлекает от навязчивых мыслей и нежеланных воспоминаний. Второй способ — работа, но, к сожалению, сейчас он в навязанном отпуске. Ковен потянул за поводок и честь исполнять команду «Фас!» выпала ему. Намордник сняли, дозволив использовать любые средства для достижения цели.

Что ж, свои обещания он привык выполнять. Даже такие… опрометчивые и непредусмотрительные, совсем не в его духе. Чтобы сберечь что-то одно, чем-то другим приходится жертвовать.

Единственная сила, которая могла к чему-либо принудить — это ковен. Данное обстоятельство ужас как раздражало. Эля попала в болевую точку, подметив про мальчика на побегушках. Неблагодарная роль, совсем не в его характере. Исполнять приказы вопреки своим собственным планам и убеждениям Йонас ненавидел больше, чем что-либо другое.

Он перевернулся с живота на спину, слушаясь умелых рук массажистки. Если это приносит удовольствие, он очень даже покладистый.

Колдуны предпочитают гулять сами по себе, в повседневной жизни относительно свободные. Могут трудиться в одной из компаний ковена, могут начать свое дело. Главное — в той или иной сфере, в большей или меньшей степени, приносить пользу своему клану. Отступления не возбраняются, но и не поощряются. Выбор ограничен, но он есть. Раньше было куда строже.

Теперь молодые и горячие могут уехать искать счастья на другой край света и оборвать все контакты с семьей, как в свое время поступил Роберт. Поводок ковена длинный, но очень прочный. Всегда. Так было, так есть, и так будет. Не родился еще колдун, которому было бы под силу оборвать его.

Счастливчиков как Йонас, рожденных от отцов колдунов и инициированных в младенчестве, не так уж и много. Один на тысячи обыкновенных людей. Человек — из уст колдунов звучит с неизменным пренебрежением. Силы, сосредоточенной в ковене, железной хватки главы и старейшин, с лихвой хватает, чтобы подстраивать реальность под себя, мало с чем считаясь.

Есть, конечно, и слабости. Внутренние разборки. Друг к другу семьи и родовые кланы относятся немногим лучше, чем к людям. Решающую роль здесь играет наличие в семье своей ведьмы. Загвоздка в том, что рожденных ведьмами осталось очень мало. В европейском клане их целых три. Остальные в бегах, удачно, или не очень.

Постыдное положение, как считает Йонас. Его безголовый братец тому ярчайший пример. Принцип действия — изведем и подохнем сами, зато в полной мере удовлетворив свое эго. Парадоксальная глупость — в попытке стать сильней, из-за банальной боязни упустить власть, столетия уничтожали и разрушали свою силу. Свою единственную зависимость, гарант жизнеспособности вида. Убивали собственными руками. Инквизиция, и та действовала с попустительства ковена. Люди всегда столь легковерны.

Еще слабости? Пожалуй, нет. Из всех иных колдуны оказались наиболее живучими. Мир, который люди считают сказкой и мифом, тихо, но верно изживает сам себя, вместе с магией, вместе с ведьмами.

Ликаны — раз, два и обчелся. Собак осталось так мало, что ковен о них почти забыл, не пересекаясь вот уже десятилетия. Старые добрые вампиры канули в веках, полностью отстранившись от суеты сует. Бессмертие и древняя кровь не пошли им на пользу.

Противоборствующая сила из числа людей ничтожно мала и просто жалка. Охотники на ведьм появляются время от времени, но удачливых среди них мало. Действуют в одиночку, как правило, будучи изгоями в человеческом обществе. Если и объединяются, то образовавшиеся группы уничтожают изнутри еще в самом зародыше. Среди высших ковена даже игра завелась — затесаться в ряды охотников, стать «своим», и играться с ними как с куклами. Для участия в кровавых игрищах выстраивается очередь из желающих.

Колдуны внешне неотличимы от людей. Себе подобных из других ковенов или неинициированных отличают лишь пристально понаблюдав в течение довольно продолжительного времени, вычисляя шаг за шагом.

Для достижения цели не гнушаются и более радикальных мер, нежели манипулирование. Длинные руки ковена, в роли которых сейчас выступает Йонас, больше, чем по локоть в крови.

Что до него самого, то Йонас предпочел бы не мараться, договориться к обоюдному удовольствию. Он профессионал или кто? По части договоров Йонасу Риттермайеру нет равных.

*

Дом ведьм

Фло, переступая через две ступени, поднялся обратно на второй этаж. Хейго займет домового на время, да и Эля, судя по всему, в стороне не останется.

На короткий стук в дверь ответа не последовало. Санни спала, зарывшись в толстое одеяло. Одежда, что была на ней вчера, раскидана вокруг. Фло прошел внутрь, закрыл дверь, и подобрал вещи, стараясь не шуметь.