Медленное угасание (ЛП) - Лейн Эндрю - Страница 3

Лёгкий ветерок взъерошил волосы Оуэна. Он посмотрел вверх, туда, откуда к ним приближался тёмный квадрат, виднеющийся между лампами на потолке. Тёмный квадрат увеличивался, а затем они погрузились в него: подъёмная плитка, которая привела их наверх, двигалась достаточно быстро, чтобы содрать кожу с их пальцев, если бы они прикоснулись к ней.

А потом они оказались совершенно в другом месте. Они вдвоём стояли у Бассейна, в тени огромного металлического водопада, стоявшего в центре, и ветер доносил до них брызги воды из него. Тёмное небо было усыпано звёздами, по нему плыли клочки облаков, гонимые ветром. Оуэн почувствовал запах свежего хлеба, жареной еды и, как ни странно, сахарной ваты. Толпа огибала их, словно косяк рыб, старающийся обойти подальше что-то незнакомое, появившееся в океане; они не смотрели на Гвен и Оуэна и даже не заметили, что они появились из глубин земли.

— Джек сказал мне, что однажды здесь что-то произошло, — тихо сказала Гвен. — Здесь было что-то, способное заставить людей игнорировать его. Эта вещь исчезла, но какие-то отзвуки её энергии остались. Поэтому никто не может видеть нас, пока мы не сойдём с плитки.

— Чем бы оно ни было, — ответил Оуэн, — он одержим этим. Оно просто въелось в него.

— Спасибо за лифт, — сказала Гвен. — Ты ведь найдёшь дорогу обратно, правда? Секунду он мог ощущать аромат её кожи, её духов, её мыла, а потом она ушла, убежала от него через площадь.

— На самом деле, — заметил он, — я думаю, мне нужно выпить.

В «Бабьем лете» было довольно много народу, и Гвен некоторое время стояла в дверях, осматривая помещение, прежде чем она увидела Риса.

Стены ресторана были выкрашены белой краской, висевшие на стенах картины были большими и абстрактными, мебель – совершенно чёрной, а общий эффект – настолько далёким от стереотипных индийских ресторанов (тиснёные обои, ситарная[2] музыка), насколько это возможно. И посетитель чувствовал это ещё до того, как открывал меню.

«Бабье лето» открылось меньше года назад и вскоре зарекомендовало себя как один из лучших ресторанов Кардиффа. Гвен и Рис бывали здесь достаточно часто, чтобы официанты начали их узнавать. Или, по крайней мере, они были достаточно вежливыми, чтобы делать вид, что узнают их, а это уже было неплохо.

Рис сидел за столиком возле бара, и Гвен пришлось дважды присмотреться, прежде чем она убедилась, что это действительно он. Во-первых, он был с другой женщиной, чего Гвен не ожидала, но более того – Рис просто не был похож на Риса.

Однажды, когда Гвен только начала работать в полиции, она патрулировала один из торговых центров Кардиффа и случайно наткнулась взглядом на своё отражение в витрине магазина. На несколько секунд она задумалась, кто эта серьёзная женщина в форме, прежде чем до неё дошло, что это она – с собранными на затылке волосами, идущая вдоль ряда магазинов в своих неуклюжих ботинках, и её это неожиданно шокировало. Теперь она чувствовала то же самое, глядя на Риса, не подозревавшего, что она здесь. Когда он брился в последний раз? Когда его лицо успело так растолстеть? И когда он начал носить рубашки, не заправляя их в джинсы, чтобы скрыть свой растущий пивной животик?

Это было странно – поймать себя на том, что стоишь и удивляешься внешнему виду человека, с которым проводишь каждую ночь, но как часто люди в принципе смотрят – действительно смотрят – на своих друзей или партнёров? Они с Рисом так долго были вместе, что успели скатиться в удобную повседневность. Частью этой повседневности, как она сейчас поняла, было то, что они воспринимали друг друга как нечто само собой разумеющееся. Уже даже не глядя. И это было ужасно – в самом деле ужасно.

Огибая официантов, она пробиралась между столиками, и к тому времени, как она дошла до нужного места, Рис снова стал Рисом, и Гвен задумалась, откуда взялось это неожиданное разобщение.

И тем не менее, в глубине души она спрашивала себя, что видит Рис, когда смотрит на неё, и изменилась ли она так же сильно, как и он, что она осознала за то долгое мгновение.

Когда она подошла, Рис встал, обнял её за талию и поцеловал.

— Привет, детка. Я уже начал сомневаться, что ты вообще придёшь.

— Я же обещала, что приду, — сказала Гвен и повернулась к спутнице Риса, которая упорно старалась не смотреть, как они обнимаются. — Привет, — поздоровалась она, протягивая руку. — Я Гвен.

Девушка была на несколько лет моложе Гвен: черноволосая и стройная. Очень стройная. Она улыбнулась Гвен:

— Привет, — сказала она и пожала её руку. — Очень приятно.

— Это Люси, — представил её Рис. — Мы работаем вместе. Надеюсь, ты не против. Мы случайно встретились возле ресторана. У неё немного тяжёлые времена, и я подумал, что ей стоило бы развеяться. Всё в порядке? — в его голосе послышались просящие нотки, и в его глазах было что-то, что заставило её задуматься, какой реакции он ожидал от неё.

— Это замечательно, — сказала Гвен, понимая, что сейчас не время упоминать о том, что она надеялась на спокойный вечер в ресторане, где были бы только они двое. Пришло время поговорить, обменяться опытом и укрепить их довольно хрупкие отношения.

— Ты сделал заказ? — добавила она, увидев на столе тарелку с пападамами[3] и несколько блюд с лаймовыми пикулями, раитой[4] и нарезанным луком.

— Мы решили подождать тебя, — сообщил Рис, когда они оба уселись. — И просто заказали кое-что на время ожидания.

Гвен взяла меню и быстро пробежала глазами знакомые блюда.

— Я буду курицу Карачи, лимонный плов и сааг панир[5], — сказала она Рису. — И бутылку «Кобры»[6].

Когда Рис повернулся к ожидающему рядом со столиком официанту, чтобы сделать заказ – включая, Гвен заметила, еду для Люси, причём Рис не поинтересовался, чего она хочет – она повернулась и спросила:

— Вы с Рисом давно работаете вместе?

— Примерно полгода. Я переехала сюда из Бристоля. Рис сразу позаботился обо мне: показал, что и как работает и где что лежит. Он очень терпеливый. — Она улыбнулась. — Рис рассказывал, что ты занимаешь какую-то особую должность в полиции.

— Рис слишком много говорит, — Гвен улыбнулась, чтобы её слова не прозвучали грубо. — Сейчас исполняю обязанности штатского работника, но раньше ходила в форме. Тогда мы с Рисом и познакомились.

— Как прошёл день? — спросил Рис, когда официант ушёл.

— Неплохо. На самом деле, очень спокойно.

— Видишь, — сказал он, повернувшись к Люси: — Я могу часами рассказывать ей о сложностях логистики и выбора маршрутов, и всё, что я получаю взамен – «Неплохо. Очень спокойно».

Пока они ждали свой заказ, беседа заходила о разных вещах, о которых они все могли бы говорить: работа, отпуск, ночная жизнь в Кардиффе... ничего такого, что могло бы исключить из разговора одного из них. Это означало, что у Гвен не было возможности поговорить с Рисом об их жизни, о том, что они чувствуют друг к другу, к чему они стремятся и что с ними происходит. Только очень поверхностные темы.

В какой-то момент Люси немного смущённо заметила:

— Может быть, ты не помнишь, Гвен, но мы уже встречались раньше.

— Разве?

— На вечеринке.

Гвен попыталась припомнить. Они с Рисом всегда немного общались с его коллегами, но постепенно это сошло на нет, а она даже не заметила. Она помнила все вечеринки, но не помнила Люси.

— Прости, — сказала она. — Наверно, я тогда была пьяная.

— Это было возле Эли[7]. Там было барбекю, и кое-кто из парней пел в саду, — она посмотрела на Риса, и Гвен с беспокойством увидела что-то в её глазах, что-то тёплое и тающее. — Рис одолжил у кого-то бас-гитару, и они сыграли какую-то песню «Kaiser Chiefs». Он был очень хорош.