Страшные сказки для дочерей кимерийца (СИ) - Тулина Светлана - Страница 80

Эцхак ее даже не бил вчера — плетка-девятихвостка так и провисела дохлой безвольной змеей у него на поясе. Он просто поставил ее голыми коленками на россыпь мелких камешков — ага! Вот откуда боль в ногах, теперь понятно…

Коленками на мелкие острые камни — обычное наказание для непослушных детей. Неприятно, но не страшно. Понятно было, что этим Эцхак не ограничится. Она приготовилась как следует завопить, когда он сдернул платье у нее с плеч, и даже слегка напряглась в ожидании удара.

Но он не ударил.

Лишь осторожно сыпанул на ее обнаженные плечи какого-то порошка из маленького горшочка. После она поняла, почему был он так осторожен. И пожалела, что не пришла ей в тот миг благословенная всеми богами идея толкнуть его под коленки. Чтобы рассыпал он весь свой горшочек. Себе же на лицо и рассыпал. И вдохнул чтобы. И чтобы так и подох, выцарапывая себе глаза и пытаясь добраться до внутренностей через нестерпимо чешущееся горло…

Он не бил ее.

Она все сотворила с собой сама…

Лайне осторожно откинула голову на каменных плитах, стараясь не прикасаться подбородком к плечам. Кожа на них была содрана до мяса и за ночь превратилась в липкое тупо саднящее месиво. Если не прикасаться — то почти не больно. И чешется уже вполне терпимо, яд ожог-травы недолговечен.

Хотелось пить.

Она поискала глазами кувшин. Осторожно протянула руку. И чуть не застонала от разочарования — кувшин был пуст. Слезы стыли в углах глаз, заплакать сейчас было бы очень просто. Вдохнуть поглубже или задеть за что-либо плечом. Она старалась дышать только самой верхней частью груди и не шевелиться. Горло саднило.

Трудно быть хорошей девочкой.

Тем более, когда совсем рядом — руку протяни! — висит столько всего завлекательного. Вот оно, остро заточенное, на палаческом щите аккуратно развешано. Ее, похоже, совсем за человека не считают. Дураков надо учить… или убивать, чтобы не плодились.

Больно даже думать об этом, но кости не сломаны, а боль можно и перетерпеть. Кожа на ладонях цела, это главное, рукоять не выскользнет. Вон тот острый крюк для вырывания кишок… или вот эту прелестную ятрадавку. Спрятать в обрывках платья. Подкараулить удобный момент. И бежать. Не догонят — трудно преследовать пленницу, путаясь ногами в собственных кишках. Из одеяла выйдет отличная хаба, вон и дырка для головы есть, осталось только веревочку найти вместо пояса, а неподъемным платьем пусть подавятся, в хабе удобнее.

Спрятаться во дворце она сумеет — вовек не отыщут. А когда перестанут искать — на конюшне найдется подходящий жеребец…

Но хорошие девочки не калечат чужих слуг и не воруют коней, а она обещала… и даже не арбалет главное, хотя его и жаль. Надо было клясться богами — у богов всегда можно отмолить нарушенную клятву. Принести жертву побогаче, и делов. Но отец умный — он не заставил Лайне клясться богами, просто попросил дать слово.

Свое собственное слово.

Не у кого отмаливать.

Значит, осталось только быть хорошей девочкой и ждать. Прикинуться куклой, как учил тот старый гвардеец. Только сказку придется сменить — семь лесных великанов, приютившие принцессу-уродину и растоптавшие ее злую мачеху, Лайне помочь не смогут. Ей самой придется стать твердой. Значит, и сказка должна быть другой.

Она шевельнула неподатливым языком. Разлепила сухие губы:

— Жила-была одна принцесса. И не просто принцесса, а дочка самой королевы воительниц. И звали ее Красное Перышко…

Голос был не громче шелеста палой листвы на осеннем ветру. И таким же сухим и ломким. Надо говорить — и тогда восстановится. А голос нужен.

Хотя бы для того, чтобы спросить у служанки, какой сегодня день…

***

— Ты когда-нибудь была в Акбитании? Ну и зря, потому что на Акбитанию стоит посмотреть. И я тебе ее обязательно покажу, вот только разберемся с Шушаном — и сразу же на закат рванем! Акбитания — она почти у самой кофийской Хорайи… Нет, Хорайя — это не город. Ха! Ты бы еще спросила, а большим ли городом является Пелиштия! Или нет, Шем — это большой город, а? Ха! Хотя Хорайя поменьше Пелиштии будет. Да и Акбитания на самом-то деле городишко довольно мелкий… Да нет же, нет, вовсе я тебя не обманываю, иногда и в маленьких городишках очень даже есть на что посмотреть… А вот и есть! Там самые лучшие во всем Шеме кузнецы! Да что там в Шеме — во всем подлунном мире лучшие! Если твой доспех ковали мастера Акбитании — ты можешь смело идти в самую гущу самого кровопролитного боя, под градом стрел! И ни царапины не получишь, клянусь ловкими пальцами Бела! Если же эти мастера ковали твой меч — то чужие доспехи для тебя будут преградой не страшнее плетеного из травы коврика. Вот такие там мастера! И они не только с бронзой работают, но и со сталью, которая режет бронзу, как пастуший нож круг козьего сыра… впрочем, такой прекрасной девушке ни к чему загромождать свою очаровательную головку подобными тонкостями…

Что?.. Нет, это неправильный вопрос. Ну ты сама подумай, а?! Какой же святотатец, лишенный богами разума, поднимет кованый акбитанскими мастерами меч против кованой ими же кольчуги?! Это же просто мерзость! И еще раз мерзость! Предметы столь высокого кузнечно-оружейного искусства не должны рубить друг друга! И хвала Иштар милосердной, что не так уж много продают умельцы Акбитании своего неподражаемого и непобедимого оружия в другие города, а то ведь какой-нибудь умалишенный стражник вполне бы мог додуматься и до такой вот… мерзости. Стражники — они такие! Они на всякие мерзости способны. И вдвойне хвала Иштар многомудрой за то, что даже самое простенькое оружие с клеймом Акбитании слишком дорого для простого стражника…

Нет, в тамошней тюрьме мне побывать не довелось. Не успел. Я ведь был там так, проездом. Спешил по делам, заскочил по пути, коней перековать, из оружия что присмотреть. На месте-то куда дешевле столковаться можно, да и вообще… ну, того-этого… тоже можно… За кого ты нас принимаешь?! Мы благородные грабители караванов, а вовсе не уличный сброд, убивающий честных оружейников в их собственных кузнях! Да и не стоил тот глупый меч того, одно название, что акбитанский, а так… А у кузнеца, знаешь, какие руки были? Как у иного ноги! И молот в этих руках так и порхает, так и порхает… Огромный такой молот, тяжелый, наверное. Вот так посмотришь на эти руки — и призадумаешься…

Но один славный клиночек я там себе все-таки присмотрел. Хороший такой, не слишком длинный. Не люблю длинные, в нашем деле главное — натиск и быстрота, а лишние ладони клинка только мешают. А этот — как раз по руке. И так он мне глянулся, что я сразу решил — этот клинок должен покинуть славный город Акбитанию. И покинуть не иначе как только в моей компании. Чего бы мне это ни стоило…

Нет, дело не в цене было. Ха! Да за такое сокровище я бы все отдал, не задумываясь… Нет, ты опять все перепутала! Простым последователям Бела вовсе не возбраняется иногда что-нибудь купить самым что ни на есть законным образом. Это только жрецам запрещено. Если жрец Бела совершит такой грех, то ему надлежит украсть и принести в жертву Хитроглазому ценностей на сумму в десять раз превышающую сумму греховной покупки. Я же, хотя и душевно благодарен Шустрорукому за приносимую им удачу, но никогда не был его жрецом! И не собираюсь, упаси меня Иштар от подобного скудоумия. Так что купить тот клинок я вполне бы мог, и никакие боги…

Нет, деньги у меня тоже в то время были. И неплохие, надо сказать, деньги! Мы как раз только-только и очень удачно взяли один крупный… хм… короче, деньги у меня были.

Но вся загвоздка в том, что понравившийся мне меч не продавался.

Ни за какие деньги…

Что? Да нет, бывает… Да, даже в Шеме, где продается и покупается все, есть вещи, цены не имеющие… Зря не веришь. Вот, к примеру, дохлый хорек. Он бесценен… Что значит — почему? Потому что он не имеет цены! Ну вот, ты опять смеешься, а я ведь серьезен, как жрец Сета, умерший три дня назад…