Молох ведьм (СИ) - Мендыбаев Александр - Страница 3

Мать не разделяла увлечений дочери. Она считала, что девочка должна быть девочкой. Чушь и предрассудки. Хелен прекрасно справлялась с любой «мужской» работой и ненавидела, когда ей указывали на половую принадлежность. Стройная, крепкая, она пользовалась успехом у парней, но парни ей были безразличны. Душу свою она раскрыла лишь нежной тихоне, которую защищала от нападок старшеклассниц. Тихоня зачем-то разболтала об их чувствах. Может быть пытаясь купить место в стае. Кто-то воспринял новость спокойно, кто-то старался делать вид, что ничего не произошло. Нашлись и те, кто зубоскалил. Хелен было всё равно, но мерзкое предательство очерствило её юную душу. Девушка раздражалась по пустякам, всегда старалась поступать наперекор. Родители объявили непримиримую войну её — измам. Нигилизм, цинизм, максимализм. Мать не могла найти подход и лишь с помощью отца убедила посетить психолога.

Психолог оказался славным малым, нашёл с Хелен общий язык. Девушке нравилось их открытое непринуждённое общение. На одной из встреч говорили об образовании и неожиданно для себя Хелен сообщила, что хочет поступать в академию ФБР. Отец поддержал её решение, но мать легла костьми. Хелен и сама не была уверенна в своём решении, но бес противоречия толкал её пойти наперекор. Скандалы продолжались две недели, пока психолог не вмешался, сказав, что если мать не прекратит давить, они растеряют весь достигнутый прогресс.

В академии Хелен продемонстрировала свои незаурядные аналитические способности, в спорте занимала призовые места и вполне была довольна жизнью, если бы не лес. Она скучала по походам, скучала по вольной жизни на природе, поэтому не было ничего удивительного в том, что Хелен проводила свои каникулы совсем не как её сверстницы. Коктейлям на пляже предпочитала дикие леса, походы в заповедники, наблюдение за животными в их естественной среде.

Округ Спенсерхуд был Меккой для студентки академии ФБР. Тысячи квадратных миль дремучих лесов, где до сих пор остались места, куда не ступала нога человека. Она всецело наслаждалась отдыхом. Забиралась в такие дебри, где её вряд ли могли найти даже местные егеря. Купалась в ледяных речках, охотилась на мелкую дичь, ела ягоды и удивительно вкусные грибы. Возвращаться в город совсем не хотелось. Она мечтала остаться тут навсегда.

Тот день был особенным. На душе — самый настоящий праздник. Несмотря на прохладу, Хелен сбросила с себя всю одежду. Вчера она строила новую запруду, таскала тяжёлые камни. К вечеру разболелась поясница. Нужно полежать на муравейнике, сразу станет легче. Она удобно расположилась на тёплой сырой куче, смотрела в небо, гадая, будет ли дождь. Тысячи мелких уколов слились в единую электрическую симфонию. Хелен знала, что будет дальше — мозг устанет реагировать на укусы и отключит сознание, погрузив её в глубокий сон.

Проснулась она от дикого крика. Кричал человек, в этом не было сомнений. Выбежав к реке, она увидела бородатого мужчину, обливающегося кровью. Хелен отлично умела оказывать первую помощь. Подбежав к раненому, она быстро оценила ситуацию. Пуля крупного калибра «прошила» плечо. Бедняга, судя по багровым пятнам на одежде, потерял много крови. Только тут Хелен вспомнила, что на ней нет ничего, кроме ботинок. Скромничать было некогда, мужчина терял сознание. Хелен зубами порвала рукав его рубахи и туго затянула рану. Не удовлетворившись результатом, вытащила шнурок, наложив тугой жгут. Перемазанная кровью ринулась к своей палатке. Быстро разыскала кое-что из одежды и рванула с медкомплектом назад. Странно, незнакомец куда-то пропал. Может быть спустился ближе к воде? Она крикнула. Голос потерялся в шуме горной речки. Хелен пошла по кровавому следу. Надо спешить. Человек может умереть. Куда же он мог уйти? Идти пришлось совсем недолго. Спрыгнув с небольшого обрыва, она наткнулась на пожилого жилистого мужчину, спешно роющего яму. Рядом лежал окровавленный незнакомец. Вместо глаза зияла жуткая залитая кровью дыра.

— Черт возьми, ты откуда здесь взялась?!

Хелен, заикаясь стала отступать назад.

— За…за…зачем вы роете тут? Он же жив. Он же жив был только…

Она уткнулась в чей-то живот и резко повернувшись, увидела мужчину со звездой шерифа.

— Боже, шериф. Вы так меня напугали, что тут происходит?

Шериф смотрел на неё с недоумением.

— Кто, ты, мать твою, такая? Что ты здесь делаешь?

— Я… меня зовут Хелен. Вон там моя палатка…

Хелен понимала, что несёт полную чушь, но противный страх не давал мозгу думать.

— А где другие?

— Какие другие? Я здесь совсем одна!

Шериф указал куда-то в сторону реки.

— А это кто такие?

Хелен повернулась.

— Где, ничего не вижу.

Когда она вновь посмотрела на шерифа, тот направил на неё револьвер. Рори бросился к шерифу.

— Нет Пейн. Не-е-еет!

Прогремело несколько выстрелов, отбросивших Хелен на белые речные камни. Рори бросился к захлёбывающейся кровью девушке, прижав её голову к своим коленям.

— Что же ты наделал?! Это…это совсем ещё девчонка.

Шериф, присев на корточки, обыскал её карманы.

— Чёрт возьми. Ни документов, ничего. Откуда она тут взялась?

— Не знаю.

— Брось её в ту же яму. Да привали камнями. Шакалы обнаглели, таскают части тел по всему лесу.

Кайл Фелпс приехал на службу раньше обычного. Он до поздней ночи смотрел фильм, отрубился на середине, а проснулся в пять утра. Обидно, когда у тебя есть целых два часа, а спать совсем неохота. Проверил почту, ответил на сообщения, решил почитать новости. Начал с очередных санкций против России. От России плавно перешёл к пенсионным реформам в Европе. С Европы перепрыгнул на новые факты о Гитлере. Гитлер направил его к цыганским обычаям, ну а от цыган было рукой подать до морских черепах. Студенты-хулиганы притащили на пляж вувузелы, разыскали лежбище редких морских черепах и начали гонять несчастных животных пронзительными гудками по всему берегу. Черепахи не могли убежать, они прятались от диких звуков в свои панцири, но ничего поделать не могли. На шум сбежалась вся округа. Местная полиция студентов задержала и слегка проучила. Интернет разделился на две группы. Одни жалели черепах, другие считали, что полиция слегка переусердствовала. Студентоту проучить надо было однозначно, но шокеры и резиновые дубинки — это уже чересчур.

Проглотив завтрак и наскоро приняв душ Фелпс умчался на службу. В офисе лениво проверил почту. Ответил на пару писем. Залез в интернет, полистал свежую простыню комментариев про черепах. Оставил парочку своих. Скучно. Ещё весь день впереди. Работать совсем не хотелось. Может быть всё же перевестись в Спенсервиль. Это конечно не Вашингтон, но зато там его ждёт новая интересная работа, перспективы да и жалование в связи с переездом будет весьма приличным.

Фелпс давно заметил, что его затирают, придираясь к каждой мелочи. Что его держит в этом городе? Только боязнь перемен. Раньше он сутками пропадал на службе, теперь ему сливали любой бесперспективный шлак, тухлые дела, требующие каторжных усилий. Его работа была никому не нужна. Отчёты пылились на полках, электронные письма агентами игнорировались. Фелпса отстраняли от расследований и делали всё, чтобы он добровольно ушёл в отставку. Он догадывался о причине и понимал что отчасти виноват в ней сам.

Фелпс снова проверил вакансию в Спенсервиле. К счастью она ещё была открыта. Откликнуться или нет? Он показал средний палец стеклянному шкафу с кипами файлов. Не дождутся. Пусть только попробуют уволить. Как же это всё осточертело.

После обеда Фелпс созвонился с шерифом из Юты, потом набрал заместителя маршала из Алабамы. Связался по скайпу с каким-то чиновником из Небраски. Справившись о своих подопечных, занёс все данные в ноутбук и откровенно скучал, разбирая черновики толстенных руководств по действиям в критических ситуациях. Руководства имели мало общего с практикой, судя по всему документы готовили дилетанты, Фелпсу предстояло подкорректировать их, чем он и занимался последние недели. В академии ФБР он мечтал совсем о другом. Четыре часа кропотливого труда, за которые удалось просмотреть лишь полсотни страниц. Устав от нудной работы, он глянул на часы, считая что на сегодня все дела завершены. Надевая пиджак, услышал пронзительную трель.