Невинна и опасна, или Отбор для недотроги(СИ) - Обская Ольга - Страница 49

– Отстань, сестрица. Ты не знаешь, где стоит мой любимый, – раздражённо фыркнула собеседница, чей капризный голос Амалия в момент узнала – Шарлота. Видимо, вернулась из гостей раньше, чем предполагалось.

Сёстры продолжили спорить, и голоса становились всё отчётливей. Стало понятно, что остановить Шарлоту у Сюзон не получится – та вот-вот войдёт в подвал. Амалия сразу поняла, что добром это не кончится. Но что делать не знала. Спрятаться в довольно тесном помещении было некуда.

Яркий свет ударил в глаза – Шарлота зажгла потолочные светильники. Увидев Амалию, она сначала взвизгнула от неожиданности. Но быстро совладала с собой, когда поняла, кто перед ней. Взгляд наполнился неприкрытым презрением.

– А что это ты тут делаешь? – ощерилась она, уперев руки в бока. – Одна. В темноте.

Не дав ответить, пошла в наступление:

– Хотела что-то стянуть?

Амалия опешила от нелепого обвинения.

– Как ты смеешь такое говорить?! – попыталась осадить сестру Сюзон.

– А чего ещё ожидать от невоспитанной простолюдинки? Сначала пригрела отрез ткани, который предназначался мне. Теперь решила в нашем винном погребе чем-нибудь поживиться? В ней, видимо, проснулась семейная черта, – Шарлота язвительно скривила губы. – Её мать тоже наверно не брезговала воровством, когда была побирушкой без кола и двора. Ею бы и осталась, если бы король не подарил титул за то, что ублажала его в постели.

Амалия задохнулась от обиды и гнева. Грязные мерзкие слова, в которых нет ни грамма правды, обожгли душу. В глазах потемнело. Кончики пальцев заломило от дикой боли. Эта ломота начала подниматься по рукам вверх и вскоре скрутила всё тело. Амалия без труда узнала приближение «приступа». Дар неистово рвался наружу.

– Замолчи! – выпалила Сюзон. – Я не позволю тебе обижать подругу!

– Подругу?! И это ты-то считаешься у нас в семье умной? – Шарлота развернулась к Сюзон и пошла на неё своим дородным телом. – Сколько матушка не вбивала в твою голову, ты так и не поняла, что водить дружбу нужно с теми, кто может быть чем-то полезен. Или хотя бы с ровней. А не с подобной босячкой. Слуги! – визгливо заорала Шарлота. – Пусть обыщут эту проходимку.

Амалия уже не слышала, что отвечала Сюзон на гадкие слова сестры. Дар отключил способность воспринимать происходящее. В голову просились видения. Страшные видения. Дай им Амалия волю – они тут же станут реальностью. Стоит только представить, как Шарлота отлетает к противоположной стене, и она через мгновение окажется там. Но в подвале столько острых углов, тяжёлых бутылей, каменный пол. Амалия может серьёзно покалечить Шарлоту.

Дар неистово жёг грудь – просился на свободу. Глаза застилала пелена. К горлу подступил тошнотворный ком. В такие минуты Амалия обычно смертельно пугалась, осознавая, что может причинить страшный вред. Она и в этот раз испугалась. Но усилием воли заставила себя не паниковать – теперь она ведь знает, как управлять этими силами. В мамином письме говорилось, что защитные способности становятся бесконтрольными только в случае смертельной опасности, но если опасность невелика, с даром вполне можно совладать. Мама учила соразмерять защитную силу угрозе. Для этого нужно успокоиться. Увидеть своего врага в комичном свете. И в самом деле, перед Амалией всего-то взбалмошная избалованная недалёкая барышня.

Мамины приёмы помогли. Картинка в голове нарисовалась совсем не такая, какая просилась сначала. Вместо летящей к стене Шарлоте – вылетающая из бутыли пробка. Той бутыли, что стояла на верхней полке стеллажа, к которому прислонилась Шарлота. Пробка отрекошетила от потолка и со свистом пронеслась по подвалу. То, что рисовало воображение, тут же происходило в реальности. Лишившаяся пробки бутыль покачнулась и перевернулась на бок. Горлышко оказалось ровно над головой Шарлоты. Та продолжала громко ругаться с сестрой и звать слуг для обыска Амалии, не замечая, как содержимое бутыли начало выливаться на высокую причёску. Только когда липкие струйки сиропа добрались до лица, Шарлота всполошилась.

– Что это?! – завизжала истошно, пытаясь стряхнусь с себя жидкость. Но сироп лишь сильнее размазывался по лицу и волосам. Новые потоки затекали за шиворот и в вырез декольте, и Шарлота принялась верещать ещё громче.

Снаружи раздались быстрые шаги, и в следующее мгновение в подвал влетело две запыхавшихся служанки.

– Вы звали, госпожа Шарлота? Что прикажете?

– Что прикажу?! – взвилась та. – Вы, что, ослепли?! Не видите, что со мной?! Уберите это с меня, глупые курицы! Немедленно!!!

Служанки подскочили и за неимением лучшего принялись вытирать сироп с волос и лица Шарлоты при помощи передников, размазывая липкую жидкость по всё большей и большей площади. Шарлота орала и сыпала проклятиями.

Сюзон тем временем подхватила Амалию под руку и вывела наружу:

– Всегда недолюбливала матушкин сливовый сироп. Слишком приторный. Но сегодня взглянула на него новыми глазами.

Вечером Амалия и Сюзон как обычно пили чай и вспоминали прошедший день. И хоть Амалия никогда раньше не замечала за собой злорадства, всё равно не удержалась, чтобы не посмеяться вместе с подругой над залитой сиропом Шарлотой. Это помогло снять напряжение от происшествия. Всё-таки оно могло закончиться большими неприятностями. Хорошо, что дар Амалии позволил заставить Шарлоту забыть подробности того, что случилось в подвале. Из письма мамы Амалия знала, как это сделать – мысленно приложить ладонь ко лбу того, кто подвергся воздействию, и прошептать особые слова. Интуитивно Амалия уже и раньше применяла такой приём. Только до конца не понимала, для чего он нужен.

Сюзон тоже злорадством не отличалась. Не стала долго потешаться над сестрой. Заговорила серьёзно.

– Ты успела сделать в подвале то, что хотела?

– Да, – коротко ответила Амалия.

И хоть подруга не спешила ни о чём расспрашивать, как и обещала, Амалия чувствовала, что должна сказать ей хотя бы пару слов.

– Когда-то давно, много лет назад, мне оставили одну вещь в подвале вашего дома. Так получилось, что ваш подвал оказался для этой цели самым надёжным местом. И сегодня я эту вещь забрала. Более подробно рассказать не могу – дала клятву.

Сюзон посмотрела понимающе. Потом кивнула на плечо:

– Как-то связано с этим? Раньше я у тебя этого знака не видела.

Амалия тут же поправила сползший с плеча платок. Теперь она постоянно носила глухие платья или прикрывала плечи шарфиками и накидками, чтобы чужому глазу не было видно метки скарабея. Но в обществе подруги расслабилась.

– Не волнуйся, я никому не скажу, – поспешила успокоить Сюзон. Она немного помолчала, потом заговорила с лёгкой улыбкой: – А знаешь, почему моя мать так недолюбливает тебя? Она считает, что ты обладаешь ведьмовскими чарами. Она и про твою маму говорит, что та воздействовала на короля магией. А мне всё равно. Даже если это и так. Даже если ты и ведьма. Зато ты чуткая. В тебе нет злобы.

Слова согрели, хоть для кого-то они бы, может, вряд ли показались комплиментом. Сюзон больше ни о чём не расспрашивала. Они молча пили чай допоздна.

Ночь прошла беспокойно. Тревожные сны сменяли друг друга, заставляя метаться в постели и вскрикивать. Амалии снилась пустыня, палящее солнце, раскалённые пески и маленький жук, ползущий по руке. Скарабей – священное насекомое пустынного народа. Оно вызывало и благоговейный трепет, и панический ужас одновременно. Амалия пыталась его стряхнуть, но жук будто прилип к коже. И когда она уже отчаялась избавиться от него, он вдруг исчез. Его исчезновение не принесло облегчения. Наоборот, палящие объятия пустыни сделались ещё невыносимее. Сухой горячий воздух обжигал лёгкие. Стало трудно дышать. Амалия проснулась от собственного сдавленного крика.

За окном едва брезжил рассвет. Она подскочила и помчалась в ванную комнату. Долго поливала пылающее лицо холодной водой. Ночной кошмар начал постепенно выветриваться из головы, дыхание выровнялось. Амалия окинула взглядом своё отражение в зеркале. Ледяной ужас заставил снова вскрикнуть. Знак скарабея – он исчез. Она уже привыкла видеть на плече ярко-красную метку. Но сегодня её не было.