Охотник за душами - Лисина Александра - Страница 34
- Предыдущая
- 34/93
- Следующая
Все-таки попытавшись вырваться в последний раз, я дернулся до черных искр в глазах, но лишь еще больше ослаб и, уже со всех сторон слыша радостное курлыканье, устало прикрыл глаза.
Проклятье…
Ну почему мне так не везет?
— Артур? — моей макушки коснулся легчайший ветерок, похожий на холодное дыхание Смерти.
Я замер. Гули, кажется, тоже. А затем мою спину осыпало совсем уж нехорошим морозцем, после чего из-за моей головы выскользнула изящная женская ручка и почти ласково погладила по щеке.
— Ну здравствуй, Артур… вот мы и снова встретились.
Я нервно скосил глаза в сторону, но, как и раньше, никого не увидел.
— И тебе здравствуй, красавица. Вспомнила, что я уже два раза срывался с крючка, и решила сегодня явиться пораньше?
— А ты все так же дерзок, — тихонько рассмеялась Смерть, отчего-то не торопясь показываться на глаза. — Все так же остер на язык… Но что же ты не встречаешь меня как положено?
Я криво усмехнулся и демонстративно шевельнул прикованными ладонями.
— Ну прости, красавица. Не могу.
— А если бы мог?
— Тогда, может, и колено бы перед тобой преклонил. Все-таки ты очень настойчивая, а я уважаю упрямых леди.
За моей спиной снова послышался хрустальный смех, больше похожий на мелодичный перезвон колокольчиков.
— На это, пожалуй, стоило бы посмотреть. Но прежде ответь мне на один вопрос.
Ишь, какие мы сегодня разговорчивые! Зато гули, кажется, как увидели мою собеседницу, так и обомлели. По крайней мере, ни один не посмел больше сделать в мою сторону ни единого шага. И ни один не рискнул показать ей зубы, чтобы, не дай Фол, не привлечь к себе Ее пристальное внимание.
— Я к твоим услугам, красавица, — ухмыльнулся я, радуясь, что хотя бы пару лишних мгновений еще поживу.
— Что такое Тьма, Артур? — вдруг совершенно неожиданно поинтересовалась Смерть.
— Тьма — это отсутствие света, — даже не задумавшись, выпалил я.
— А что такое свет? — снова огорошила Она меня. А когда я ошарашенно промолчал, к моей щеке прильнули ледяные губы и шепнули над самым ухом: — У тебя три удара сердца, Артур. После этого, с тобой или без тебя, я уйду.
Что-о?! Я или умру, или останусь тут скитаться вечным призраком?!
Хорошенький же выбор предоставила мне Смерть!
— Так что ты скажешь? — снова прошептала Она. После чего я лихорадочно метнулся взглядом в одну сторону, в другую, но гули и впрямь застыли, будто чья-то властная рука действительно остановила время.
Три удара сердца…
Всего три удара!
Но если учесть, что на темной стороне оно у меня почти не бьется, то Смерть сделала воистину королевский подарок! Итог, конечно, в любом случае будет один и тот же, но лучше уж отправиться вместе с Ней на перерождение, чем сдохнуть от зубов гулей, а после этого вечно скитаться во Тьме, порой даже не понимая, кто я и как тут оказался.
Демон!
Так что же такое свет?!
— Свет — это тепло, — торопливо пробормотал я, в то время как мои мысли лихорадочно заметались. — Свет — это солнце, огонь, весна… но ты, наверное, не об обычном мире спрашиваешь?
Бом-м! — как удар колокола в старинных часах, гулко содрогнулось мое сердце.
— Свет, свет… — еще быстрее забормотал я, кидая по сторонам отчаянные взоры. — На темной стороне света никогда не бывает. Здесь же нет солнца. Здесь вообще ничего нет, кроме нежити… и нас! Но если считать, что ты говорила о том свете, что мы способны принести сюда с собой, то свет… свет — это жизнь! Та божественная искра, что есть в нас самих и которую мы, смертные, всегда носим в сердце!
Бом-м! — во второй раз ударило у меня в груди. То ли я схожу с ума, то ли глупое сердце впервые за неделю решило поторопить события…
Но Смерть на это ничего не сказала.
— А еще свет — это вера! — выкрикнул я, чувствуя, как холодеют держащие меня пальцы и как сумрак в моих глазах медленно гаснет, сменяясь самой настоящей тьмой. — Вера! Ты слышишь?! Пока мы верим, мы все еще живем!
Смерть снова промолчала, а я вдруг почувствовал, что самым настоящим образом тону. Я будто в первый раз шагнул во Тьму и снова, как десять лет назад, ощутил на себе ее ледяное дыхание. Снова, как и тогда, оказался посреди тюремной камеры и невидящим взором уставился на брошенную мне под ноги свежую газету.
Зачем это понадобилось делать охраннику, я ни тогда, ни сейчас не знал, но, как наяву, увидел выделенный черным шрифтом заголовок. И так же, как в ту ночь, вдруг почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног.
«Ужасное происшествие в Белом квартале! — кричал огромный заголовок на первой странице. — После долгого расследования Королевский суд Алтира наконец-то огласил приговор юному графу Артуру Кристоферу де Ленуру и признал его виновным в совершении жестокого убийства. По данным следствия, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое лиственя[6] этого года младший сын графа де Ленура, находясь в состоянии алкогольного опьянения, убил собственного брата — Дерека Алена де Ленура, образцового военного и прекрасного светлого мага, чья смерть потрясла столицу меньше двух месяцев назад. Казнь преступника назначена на тринадцатое число этого месяца. Но накануне в особняке семейства произошла очередная трагедия! Два дня назад около часа пополуночи граф Кристофер де Ленур был найден повешенным в собственном кабинете! Прибывшие на место происшествия следователи алтирского сыскного Управления уверены, что граф покончил жизнь самоубийством. Собственноручно написанная им предсмертная записка не дает ни малейшего повода в этом усомниться. А уже этим утром нам сообщили, что накануне около полуночи убитая горем графиня Элеонора де Ленур выбросилась из окна собственной спальни. Расследование еще ведется, однако следователи полагают, что очередная ужасная смерть в этом несчастливом семействе — прямое следствие трагедии, которая всколыхнула весь город с гибелью Дерека Алена де Ленура…»
Я хорошо помню, как закончил читать эту страшную статью.
Помню, как сразу после этого в моей душе что-то оборвалось.
Помню жуткие черные стены, которые сомкнулись вокруг меня, словно стены кошмарного склепа. И холод… тогда я впервые в жизни испытал дикий, невыносимый, воистину смертоносный холод, от которого останавливается сердце.
Сколько я так стоял, шатаясь под тяжестью обрушившихся на меня известий, не знаю. Я плохо помню, что случилось потом. Зато моя память каким-то чудом сохранила знание о том, что в тот день, как и сегодня, в столице шел снег. Снег был повсюду. На земле, на крышах, на головах прохожих. И точно такой же снег тогда выпал в моей душе. Горький, черный, по-настоящему мертвый снег, который мы видим лишь в моменты беспросветного отчаяния.
Именно тогда мой разум впервые накрыла пелена безумия. Тогда же я впервые в жизни ушел темной тропой. Сквозь холод и тьму, как ведомый инстинктами зверь, на одном чутье вернулся в опустевший особняк семьи де Ленур и уже там, стоя во тьме, вдруг увидел яркие, подсвеченные алыми искрами, но совершенно отчетливые следы, которые вели прочь от места преступления.
Словно раненый зверь, я в каком-то наитии ринулся по этому следу. Как озлобленный пес, ворвался в припортовый кабак и с рыком накинулся на приютившегося в углу тщедушного человечка. За два месяца запах крови на его одежде уже успел порядком выветриться, но я хорошо видел светящийся след, что тянулся к нему от места убийства. Видел багровые следы в ауре истошно завопившего смертного. И я зубами выгрыз из него эту ауру… вместе с душой… лишь для того, чтобы с появлением всполошившихся магов выплюнуть из себя уже истаивающего призрака и обессиленно упасть, исчерпав свои новые возможности до последней капли.
О том, что обвинения с меня сняты, я узнал гораздо позже, в один из редких проблесков сознания, которые иногда, но все же посещали мою опутанную безумием душу. Что это было, я уже теперь не помню, но словно лучик света озарил однажды сгустившуюся надо мной тьму и незнакомым, полным сочувствия голосом произнес:
- Предыдущая
- 34/93
- Следующая