Пепел Вавилона (ЛП) - Кори Джеймс - Страница 32

— Значит, его у них и не будет, — сказал Филип.

Отец усмехнулся. Тихо и мягко. Шершавая тёплая ладонь легла на колено Филипа.

— Ох, Филипито. Сынок. Только с тобой я могу говорить по душам.

Филип раздулся от гордости, но не позволил себе улыбнуться. Лишь кивнул, серьёзно, по-взрослому, как военный советник. Марко откинулся на переборку, прикрыл глаза. Он казался таким уязвимым. Всё такой же — его отец, предводитель Вольного флота, но измученный и беззащитный. Никогда Филип не любил его сильнее.

— Так мы и сделаем, — заговорил Марко. Покажем силу. Позволим им занять станцию, а после дадим понять, что они у нас ничего не выиграли. Это не так уж трудно.

— Совсем нет, — сказал Филип, а Марко уже встал и направился к двери. 

Когда он уже был готов выйти в коридор, Филип заговорил снова.

— Что-то ещё, отец?

Марко обернулся — брови подняты, губы плотно сжаты. Мгновение они рассматривали друг друга. Филип слышал, как стучит его сердце. Все заранее подготовленные слова растаяли под мягким взглядом карих глаз отца.

— Нет, — ответил Марко и вышел. 

Дверь с щелчком захлопнулась, и Филип опустил голову на колени. Его ошибка на станции стёрта. Забыта. Необъяснимое разочарование омрачало подступившее чувство облегчения, но только чуть-чуть. Да, он едва не убил человека, ну и ладно. Ничего плохого из-за этого с ним не случится. Почти как прощение.

«Кто-то должен был это предотвратить», — прошептал в его голове голос матери.

Филип оттолкнул от себя эту мысль, снова выключил свет и стал дожидаться сна.

Мягкий маркер предназначался для отметок на настиле во время постройки корабля, и Мичо использовала его почти для такой же цели. Она помечала не ход инвентаризации и не результаты проверки, и строила она сейчас не корабль. Но тем не менее. Перед ней на стене каюты был длинный пустой прямоугольник. Литография, прежде вмонтированная в стену — оригинальный оттиск Табиты Тоява на основе из искусственного коралла из серии «Сто лиц Европы», теперь вместе с рамой покоилась на кресле Па и как будто наблюдала за ней.

Вдоль одной стороны стены Па выписала имена основных поселений внешних планет — Церера, Паллада, Веста, Япет, Ганимед и так далее. Одни размещались на спутниках, другие — в туннелях глубоко выработанных астероидов, а некоторые, как станция Тихо, комплекс Ширацу-Ма, Колдвотер и Келсо, были свободно плавающими станциями вращения. Она записывала, в чём, по её мнению, они нуждаются: вода — там, где не было своего льда, комплекс биопрепаратов — всем, кроме Ганимеда, строительные материалы, продукты, медикаменты. Когда текст стал слишком плотным, так что трудно читать, она всё стёрла ребром ладони. Остались только размытые пятна.

В среднем столбце — корабли колонистов, которые она захватила вместе со своим флотом: «Бедьядат Джедида» с Луны, «Джон Голт» и «Марк Уитни» с Марса. «Хелен Р.» и «Якоб Эйч Кантер», спонсированные обществом «Нер Шалом». «Сан-Пьетро» корпорации «Де Варгас». «Каспиан», «Хорнблауэр» и «Зимородок», работавшие как независимые чартеры. Все с грузом припасов для создания поселений во враждебных новых мирах. На некоторых припасов едва хватило бы для поддержки существования кучки людей. Другие везли столько, что сотня человек могла прожить на это три года. Достаточно, чтобы на время обеспечить жизнь Пояса, пока не будет установлена полная независимость от Земли и Марса. В надежде, что это случится.

А с другого края стены — собственная флотилия Па. «Серрио Маль» с капитаном Сюзанной Фойл, «Панчин» Эцио Родригеса, «Аэндорская волшебница» Карла эль-Даджайли и дальше, вниз по стене. Каждый корабль укомплектован оружием. И все подчиняются ей — до тех пор, пока не узнают о принятом ею решении. А тогда... Ладно. Тогда посмотрим.

Она сжимала и разжимала маркер, он легко щёлкал по кончикам её пальцев, как будто кто-то стучался в дверь. С каждой новой сделанной отметкой страх понемногу уходил из её груди. Он не исчез — не так это просто — но ощущался теперь не так остро и сильно. Мичо закрыла страх, заперла в своём сердце, чтобы приглушить боль потери и неудачи. Ну, хоть на время. Как поиск нужного ритма, когда встаёшь на беговую дорожку. Нужно собрать воедино тело, разум и дух. И догнать время.

Когда Па начинала, в глубине души оставалась надежда, что найдётся причина не идти на этот мятеж. Но теперь увлеклась, и сомнение было забыто. Где-то в процессе она перешла от вопросов, а надо ли так поступить, к размышлениям, как она собирается это сделать. Мичо даже не замечала, что здесь Надя, пока та не заговорила.

— Бертольд до сих пор не разрешает тебе включать систему?

Мичо вздохнула и покачала головой.

— Не хочет, чтобы хоть что-то шло через компьютеры пока мы не объявим о разрыве с Инаросом. Бертольд принимает локальные меры, готов к обновлению. Но ты же знаешь, каково это. Они могут раскрыть наши карты.

— Думаешь, Марко так пристально наблюдает за кораблём?

— Нет, — сказала Мичо, а потом, помолчав добавила: — Не знаю. Может быть. Ну и ладно. Мне это даже нравится. Так более... даже не знаю. Более ощутимо?

— Ну, посмотрим, — ответила Надя. — Приближаемся.

— Мне нужно не больше секунды световой задержки, — сказала Мичо. — Я не могу обмениваться записанными сообщениями. Нужна возможность поговорить.

— Приближаемся, — повторила Надя на полтона тише. Она поняла.

Мичо сжала и отпустила свой маркер. Щелчок.

— Долго ещё?

— Уже вечером. 

Надя подошла ближе и стала разглядывать стену со всеми пометками. Она была на полголовы ниже Мичо, на висках уже поблёскивала первая седина. Надя вздыхала, кивала сама себе.

— Проверяешь мою работу? — чуть поддразнивая, спросила Мичо.

— Да, — Надя говорила серьёзно. — У нас и раньше случались сложные ситуации. Сейчас нам предстоит кое-что посерьёзнее. В такие времена следует проверять все печати, даже то, что уже проверено.

Мичо опустилась на свою койку, чтобы не мешать жене пройтись по всем кораблям и станциям. Подбоченившись, Надя изучала стену, время от времени издавая негромкие звуки. Для Мичо это выглядело как одобрение. Конечно, проще было бы переложить построение этой схемы на систему корабля, способную отобразить корабли и их направления в едином интерфейсе. Хотя её стена расписана очень тщательно, оставались другие списки — и немалые — критически важной информации. Военные корабли, подконтрольные Марко. Элитные силы охраны, резерв Розенфельда. Тысячи контейнеров с припасами с Паллады, Каллисто и Весты, которые уже спрятаны где-то в неведомой пустоте. Мичо потянулась — торможение в одну треть g вызывало боль между рёбрами.

— И когда мы намерены всё это украсть? — спросила Надя.

— Когда я поговорю с Кармунди, — ответила Мичо. — Если поспешим — Инарос может заметить. Опоздаем — его могут предупредить.

— Этот Кармунди, — вздохнула Надя. — Меня он тревожит.

— Меня тоже, — сказала Мичо.

Надя отвернулась от стены, чтобы взглянуть на жену. Но всё равно словно продолжала проверку.

— Что тебя беспокоит?

— Вот это всё, — Мичо кивнула на стену. — То, что я собираюсь сделать.

— Думаешь, это неправильно?

— Не уверена, что это имеет значение. Марко поступает так, как правильно с его точки зрения. И Доуз. И Земля. Все делают то, что считают верным, и при этом уверены, что они порядочные люди, исполняющие свой долг. За каждым сотворённым с нами зверством стоит кто-то, считающий свои действия оправданными. Вот так же и я. Порядочный человек, у которого в руках власть это сделать. Потому что это оправдано.

— Ага, — ответила Надя. — Думаешь, Кармунди к нам не присоединится.

— Боюсь, что так. И тогда на его примере придется показать другим, что ко мне следует относиться серьёзно.

— Королева пиратов не должна оставлять в покое выживших, — сказала Надя. — Впрочем, в одном ты не права. Не всё зло на свете делают праведники. Некоторые совершают зверства просто для удовольствия. Но меня беспокоит не это.