Пепел Вавилона (ЛП) - Кори Джеймс - Страница 58

Не отправилась.

Бобби послала Алексу еще одно сообщение, они попытались проделать это снова. Невесомость, вращение, пинок рельсовой пушки, тяжесть, вдавливающая в кресло. Но теперь «Пелла» знала этот трюк. На той огромной дистанции, что их разделяла, даже доли секунды, необходимой для разворота «Росинанта», хватило врагу, чтобы предвосхитить маневр и уклониться. Бобби метнула еще две торпеды, но их сбили еще до того, как они смогли причинить хоть какой-то ущерб.

«Пелла» дала еще один торпедный залп, но без «Шинсакуто» и «Кото» Бобби это не беспокоило. Похоже, трудности битвы закончились. Теперь всё стало дольше, проще и хуже. В горле что-то застряло, и Бобби кашлянула, от чего закружилась голова.

Вот этим всё и завершится. Долгая отчаянная погоня: у кого первого кончатся снаряды к ОТО или торпеды. У кого достаточно близко есть союзники, которые могут осложнить ситуацию. Но помимо этого есть еще порог торможения. Точка невозврата, в которой им уже не хватит топлива, чтобы погасить набранное ускорение. В этом случае они станут пленниками невероятно длинной орбиты, отдаваясь на милость любого, кто до них доберется. Это четкая граница.

С трудом совладав с пальцами, Бобби отправила Холдену сообщение: «Отвлеки их».

Секундой позже пришел ответ из одних вопросительных знаков.

«Отвлеки их».

Бобби ждала неизбежных просьб прояснить и приятно удивилась, когда ожила линия связи. Направленный пучок на «Пеллу». Она увидела, что запрос на связь принят. Отлично. Она попыталась начать обратный отсчет от пяти, но на трех уже сбилась. Бобби дышала сквозь до боли стиснутые зубы и переслала боевую схему. Невесомость, поворот, огонь и вдавливание в кресло, позвоночник трещит, мозг балансирует на грани потери сознания. Ничего путного. «Пелла» снова увернулась.

Но должен же быть выход. Она не могла позволить врагу их загнать. Не могла снова подвести команду. Должен быть выход. Можно выстрелить на долю секунды раньше... но пушка ни киле означала, что «Роси» способен стрелять только вперед. Из глаза выкатилась слеза, сорвалась и как камень врезалась в кресло возле ее уха. Они всё еще идут на восьми g? Бобби еще раз посмотрела на боевую схему. Должен быть выход. Другой способ прочертить прямую между двумя точками.

Она могла попытаться еще раз, но «Пелла» снова увернется, как и раньше. Поскольку рельсовая пушка может стрелять только по прямой, «Пелла» уже знает, для чего они разворачиваются, и ее компьютеры с легкостью высчитают траекторию снаряда и скорректируют курс.

Вот. Что-то в этом есть. Легкий проблеск идеи. «Пелла» будет уворачиваться, как и раньше.

А как она уклонялась раньше?

Когда Бобби стала снова проигрывать запись боя, запястье хрустнуло от усилий. Дважды «Пелла» уворачивалась от рельсовой пушки. И оба раза — запуская все маневровые движки по левому борту, отходя в сторону и снова возвращаясь обратно. Таким образом она летела, не меняя курса. Но если это привычный сценарий...

Бобби еще раз загрузила боевую схему. Тошнотворное вращение, толчок рельсовой пушки, скрип кресла. «Пелла» всё повторила. Повторяемость, которая дает дыру в защите. Туда она нож и воткнет.

Во рту стоял тяжелый химический привкус формальдегида. Они вне зоны ОТО, но это лишь условность. Снаряды ОТО не исчезали сами по себе и не замедлялись. Всякая вольфрамовая болванка, что не попала в цель в бою, всё еще продолжала лететь где-то в черноте космоса с прежней скоростью. Только необъятность космоса уберегала корабли от случайных попаданий.

Хотя это все не так уж и случайно.

Пальцы болели. Голова болела. Это всё не важно. Она сравнила скорости всех типов оружия. ОТО — огого как много метров в секунду. Торпеды сначала медлительные, а потом резкое ускорение. Рельсовая пушка... она перепроверила данные. Отлично. Эти пташки летят о-о-очень быстро.

Это пазл. Всего лишь пазл. В нем кроется ответ, и она может его найти. У них будет только одна попытка. Бобби ввела новую боевую схему, сплавив всё воедино.

Попался, кусок дерьма. Теперь ты мой.

Она отправила схему.

«Росинант» задрожал, ускорение усиливало вибрацию ОТО. На ее экране снаряды выглядели как золотистое облако. Тысячи снарядов, вылетевшие сразиться с несуществующими торпедами. Слишком неприцельные, чтобы поразить «Пеллу» с такой дистанции, да и направлены не туда. Похоже на выстрелы по ошибке. Сбой. Какая-то ерунда. Затем запуск торпед. Три стрелы в сторону «Пеллы». Очевидная опасность. Белые всполохи двигателей, ускорение в сторону цели — левого борта «Пеллы», чьи орудия ОТО выплюнули бусины снарядов в приближающиеся торпеды. Тянулись томительные минуты, и вот кусочки ее пазла встали на место.

Это не сработает. Они всё заметят. Раз это очевидно для нее, то и они догадаются.

Торпеды ускорились, нацеливаясь в борт «Пеллы» и навстречу губительному огню ОТО. «Пелла» тоже выпустила три торпеды. Золотистый дождь снарядов ОТО, выпущенных Бобби, почти достиг отведенного ему места.

Алекс заглушил реактор, как и раньше. Оборот. Рельсовая пушка выстрелила на долю секунды раньше, чем в прицел попала «Пелла», «Роси» заскрипел. Прежде чем Бобби увидела результат, они завершили маневр и вернулись на прежний курс. А «Пелла», флагман Вольного флота и личный корабль Марко Инароса, как и несколько раз до этого уклонилась от снаряда рельсовой пушки. Всё как и раньше. Отошла прочь от торпедной атаки, на левый борт.

И прямо в облако летящих снарядов ОТО.

Непонятно, сколько из них попало в цель, но «Пелла» сбилась с курса, ее эпштейн давал полную тягу, даже пока корабль разворачивался практически перпендикулярно курсу «Роси». Алекс сбросил тягу, и три g ощущались уже почти как невесомость. Бобби проверила вооружение, отметила, что она израсходовала половину запаса торпед, и отправила половину оставшихся (пять штук) в «Пеллу». Одну за одной в поврежденный реактор. «Пелла» потеряла как минимум один маневровый двигатель по правому борту и пыталась ввести в действие ОТО.

А потом было трудно разглядеть, что случилось, потому что «Пелла» летела в противоположную сторону, они видели лишь ее выхлоп. «Пелла» удалялась за плоскость эклиптики, к безмятежным звездам. Алекс заглушил реактор, отправив корабль в дрейф. У Бобби взмок затылок — не то от пота, не то от стекающих на подголовник слез. А может, треснул череп, и она лежит в своей крови. Неважно что это, но это было потрясающе.

Алекс круглыми от удивления глазами уставился на неё, покачивая головой, улыбка медленно растягивала его губы. А потом он засмеялся, а Бобби подхватила. Ее ребра болели. Горло саднило, а когда попыталась шевельнуть левой рукой, то ее пронзила боль — как будто локтевой сустав выскочил из сумки и теперь встал обратно.

— Вот дерьмо, — произнес Алекс, — в смысле, офигенное дерьмо.

— Я поняла.

— Это было великолепно! — Алекс заулюлюкал и ткнул кулаком в воздух. — Мы это сделали! Надрали им задницу!

— Надрали, — Бобби закрыла глаза и медленно и глубоко вдохнула. Грудина затрещала, как петарды, и Бобби снова рассмеялась. 

Тихий звук ворвался в ее сознание. Она поняла, что слышала его уже какое-то время, но в пылу битвы не обращала внимания. Но услышав сейчас, она сразу его узнала.

Медицинская тревога.

Когда Холден покинул земной флот, это было позорное увольнение с лишением всех прав и привилегий. Только облегчение и праведный гнев не дали ему сломаться. В то время он считал, что величайшая ирония в его новых жизненных обстоятельствах заключена в том, что хотя его карьерные перспективы сейчас существенно сузились, а статус сильно упал, он чувствует себя свободнее. Теперь же он понял — свобода занимала только второе место после подсознательного, почти неощутимого облегчения, что он больше не увидит сражения одного корабля с другим.