Долг чести - Клэнси Том - Страница 56
- Предыдущая
- 56/284
- Следующая
Судовой агент так и поступил, после того как поднялся по трапу и вошёл на мостик. На стоянке оставалось место для ещё двухсот автомобилей, уж никак не больше, а он всё ещё не получил инструкций от дирекции грузовой линии, что сказать капитану. Обычно судно находилось в порту не больше двадцати четырех часов — именно столько времени требовалось для разгрузки автомобилей, бункеровки, погрузки продуктов и пресной воды, после чего пустой корабль отправлялся обратно, чтобы по прибытии в Японию погрузить новую партию автомобилей для доставки в Америку. Грузовые корабли этой линии плавали по скучному, но строго соблюдаемому графику, причём даты прибытия и возвращения были столь же точными и предсказуемыми, как местонахождение звёзд на ночном небе.
— Что вы хотите этим сказать? — недоуменно спросил капитан.
— Каждый автомобиль подвергается осмотру на предмет его безопасности. — Судовой агент сделал жест в сторону терминала. — Можете убедиться в этом сами.
Капитан так и поступил. Он достал бинокль «Никон» и увидел шестерых таможенников, поднимающих на гидравлическом подъёмнике очередной автомобиль, что позволяло одному из таможенников зачем-то оглядеть его снизу, пока остальные делали пометки на официальных бланках. Нельзя сказать, чтобы они очень уж торопились. В бинокль капитану было видно, как таможенники покатываются от смеха, вместо того чтобы усердно заниматься работой, как подобает государственным служащим. По этой причине он и не заметил сходства с теми редкими случаями, когда видел японских таможенников, занимающихся таким же, хотя и гораздо более строгим досмотром американских, немецких или шведских автомобилей на причалах его родного порта Иокогамы.
— Но ведь так мы проторчим здесь несколько дней! — выпалил капитан.
— Не больше недели, — оптимистично заметил судовой агент.
— Но у причала может ошвартоваться только один корабль, а через семьдесят часов сюда придёт «Ниссан вояджер».
— От меня это не зависит.
— Но моё расписание… — В голосе капитана прозвучало отчаяние.
— И это тоже от меня не зависит, — терпеливо произнёс судовой агент, обращаясь к человеку, привычный мир которого рухнул.
— Мы можем оказать какую-то помощь? — спросил Сейджи Нагумо.
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался представитель Министерства торговли.
— Пострадавших от этого страшного происшествия, — пояснил японец. Нагумо действительно испытывал подлинный ужас от случившегося. Старинные японские дома из дерева и бумаги давно были заменены зданиями из более прочных материалов, но наследием прошлого стал глубокий страх перед пожарами.
Гражданин Японии, в доме которого начался пожар, распространившийся затем на соседние дома, не только возмещал понесённые убытки, но и по-прежнему подвергался уголовной ответственности. Нагумо испытывал чувство глубокого стыда за то, что продукт, произведённый в его стране, привёл к такому ужасному концу. — Я ещё не получил официального мнения моего правительства, но хочу выразить свою личную точку зрения: это происшествие потрясло меня до глубины души. Хочу заверить тебя, что мы проведём собственное расследование.
— Слишком поздно, Сейджи. Как ты помнишь, мы обсуждали этот самый вопрос…
— Да, это верно, я согласен, но ты должен понять, что, даже если бы мы пришли к соглашению, комплектующие уже были в пути, — судьба пострадавших никак бы не изменилась.
Для представителя Америки на торговых переговорах это был сладостный момент. Жаль, конечно, что в Теннесси погибли люди, но ему приходилось мириться с высокомерием этого подонка в течение трех лет, и потому создавшееся положение, несмотря на весь его трагизм, позволяло отомстить за все прошлые унижения.
— Сейджи-сан, как я уже сказал, сейчас слишком поздно для этого. Думаю, было бы неплохо достичь более благоприятных условий сотрудничества с японской стороной, но теперь нам самим приходится заниматься этими делами. Надеюсь, ты согласишься, что охрана жизни и безопасности американских граждан является делом американского правительства. Несомненно, мы не сумели справиться со своими обязанностями и потому должны принять меры, чтобы не допустить в будущем ничего подобного.
— Мы можем помочь вот чем, Роберт, — возьмём на себя финансирование операции по проверке безопасности автомобилей. Мне сообщили, что наши автопромышленники сами наймут инспекторов, которые будут вести осмотр машин, прибывающих в американские порты, и…
— Сейджи, ты ведь знаешь, что это неприемлемо. Нельзя, чтобы государственные функции исполнялись представителями фирм-производителей. — Это не соответствовало истине, как было известно чиновнику. Такое случалось постоянно.
— В интересах поддержания добрых торговых отношений между нашими странами мы готовы принять на себя оплату всех дополнительных расходов вашего правительства. Мы… — Нагумо замолчал, увидев поднятую руку американца.
— Я вынужден прервать тебя, Сейджи. Прошу тебя — ты должен понять, что эти слова могут быть истолкованы, как попытка подкупа и коррупции, что строго наказуемо в соответствии с нашими законами и государственной этикой. — Наступило молчание. — Послушай, Сейджи, после того как законопроект будет принят, все встанет на свои места. — Представитель Министерства торговли знал, что это произойдёт в самое ближайшее время. Нарастал поток писем и телеграмм от быстро организованных «народных масс» — прежде всего из профсоюза работников автомобильной промышленности, потому что его руководители почуяли запах добычи так же быстро, как акулы запах крови в воде, и убедили рядовых членов побывать в местных отделениях «Уэстерн юнион» именно по этой причине. Законопроект Трента уже значился первым в очереди для рассмотрения в Капитолии, и, по мнению осведомлённых наблюдателей, пройдёт не больше двух недель, как он окажется на столе президента, который тут же подпишет его.
— Но ведь законопроект Трента…
Представитель Министерства торговли наклонился вперёд.
— Сейджи, а в чём проблема? Законопроект Трента обретёт силу после подписи президента и предоставит ему возможность — по согласованию с юристами Министерства торговли — давать указания федеральным агентствам действовать в точном соответствии с вашими торговыми законами. Иными словами, наши законы станут зеркальным отражением ваших. А теперь объясни мне, разве может быть несправедливой ситуация, при которой Америка начнёт пользоваться вашим собственным справедливым торговым законодательством по отношению к импорту вашей продукции, как вы пользуетесь им по отношению к нашему импорту?
Лишь теперь до Нагумо дошёл весь катастрофический смысл ситуации.
— Но вы не понимаете! Наши законы соответствуют требованиям японской культуры, тогда как ваши совсем другие, и потому…
— Да, Сейджи, нам всё известно. Назначением ваших законов является защита вашей промышленности от несправедливой конкуренции. Скоро и мы будем делать то же самое. Это не лучшие новости. А хорошие новости заключаются в том, что, как только вы открываете для наших товаров свои рынки, мы автоматически делаем то же самое по отношению к вашим. Видишь ли, Сейджи, смысл плохих новостей в том, что мы применим ваши собственные законы к импорту ваших же товаров, и тогда, мой друг, все смогут убедиться в их справедливости. Почему это расстраивает тебя? В течение многих лет вы убеждали нас, что ваши законы совсем не направлены на ограничение американского импорта, что мы не в состоянии так же эффективно торговать с вами, как Япония торгует с нами, лишь из-за низкого качества американских товаров. — Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся. — Теперь представилась возможность убедиться в правильности вашей точки зрения. Уж не хочешь ли ты сказать мне, что вы… не всегда говорили нам правду?
Будь Нагумо христианином, он непременно бы воскликнул мысленно «Господи!», но его религия была анимистической, и в душе он реагировал по-другому, хотя смысл был тот же. Его только что обвинили во лжи, и хуже всего то, что это обвинение было… справедливым.
- Предыдущая
- 56/284
- Следующая
