Ведьма и Вожак - Суббота Светлана - Страница 2

Преимущественно природу… и Тузика.

Тузик, он же Каспер Джуниор Туз, длинношерстный московский тойтерьер, на ее работах прыгал в траве, валялся под кустами, грыз кости, гадил на соседской грядке.

Каждая ее работа вызывала восхищение у специалистов и вялое похлопывание по макушке от отца. Мы были талантливые, хорошие, умненькие… девочки. Даже все вчетвером мы не могли ему заменить сына и наследника.

К зданию роддома Саня и Хая вели «настоящего отца» под руки. Я же набирала по телефону маму.

— Ма, привет. Как ты? Мы прибыли. Девчонки тащат па. Он в шоке, прямо боюсь за него. Может, скажем, что девочка родилась? Чтобы не нервничал.

Мама звонко рассмеялась. Она вообще была позитивной и безалаберной, как птичка. В свои «за сорок» выглядела намного моложе, а по взглядам на жизнь — даже из студенчества вряд ли вышла.

— Не ворчи, Фирочка. У папы радость такая, дай ему похандрить. Ты сама бы хоть разок поплакала или покапризничала, чтобы не отпугивать мальчиков. Нежнее тебе надо быть, дочка.

Как будто сама моих редких кавалеров не распугивала излишне реалистичными байками о характере старшей дочери.

— Да вы что, Марина Александровна, она пьяные драки во дворе разнимала? — переспрашивали претенденты на серьезные отношения, с недоумением поглядывая в на меня.

— Да, — заливалась смехом мама, — кричала: «Расходимся, или стреляю на поражение!» И молотком — бац по нашей старой медной сковородке… А когда маньяка в наших посадках ловили, полицейские Фирочку лично домой привели. Рассказывали — окружают преступника, и вдруг из-за спин детский громкий голос: «Выходи, гад! Лучше мужикам сдайся, если я подойду — поздно будет».

Правду, конечно, рассказывала, но имидж мне портила кардинально. Трудно представить себя рыцарем девушки, от которой маньяки прячутся.

По чести сказать, молодые люди у меня и без маминых усилий не особенно задерживались. Часть исчезали, обнаружив, что расчеты я делала без калькулятора, машину водила лихо и ювелирно, а феномен «женская логика» считала придуманным неким комплексующим идиотом, которому в школе доставалось от девочек-отличниц.

С другими приходилось расставаться, когда за симпатичным фасадом обнаруживалось неумение связно мыслить и принимать разумные решения.

Один из моих недавних молодых людей настолько полагался на мнение своей матери, что напоминал мне детский анекдот, когда во дворе гуляет маленький мальчик.

— Петя! — кричит ему мама. — Иди домой.

— Ма, иду! — в ответ кричит Петя. — А я сейчас замерз или кушать хочу?

Отсутствие самостоятельности и инициативности у молодых людей папа объяснял просто:

— Ты рано повзрослела, доча. Может, с кем постарше познакомишься? Чтоб лет на пятнадцать тебя обгонял.

Вот такой у меня заботливый папа. Сам он младше мамы на четыре года, видимо, сошлись они по тому же принципу. В поисках равного психологического возраста.

В роддоме нам пришлось его оставить, он никак не мог насмотреться на новорожденного Адама-Давида, поэтому домой поехали вчетвером.

— Видели, видели, какой он красный? Может быть, он немного индеец? — спрашивала младшая.

— Запросто. Примерно в такой же степени, что и еврей, — мрачно буркнула Хая, которой болтовня и бегающий по коленям Тузик мешали читать в машине.

— Я лично считаю себя человеком мира и мечтаю разные страны посмотреть — сказала Саня. — Вот ты, Фира, хочешь куда-нибудь поехать, мир посмотреть?

Неожиданно для себя я задумалась. Пока не родился брат, передача компании казалась каким-то далеким и сказочным событием. Я была у истоков буквально каждого стратегического контракта, рисовала вместе с папой схемы развития, училась маркетингу и категорийному менеджменту. Отказалась поступать в университет, потому что в старших классах уже стала для отца партнером и единомышленником, и ни он, ни я не представляли кого-то другого на этом месте.

А что теперь? Сестры подросли. Компания окрепла. Папа с ней и сам прекрасно справится.

— Хочу поехать в Европу, чтобы поучиться серьезно, — ответила я. И в машине временно все утихло, сестры переваривали информацию.

Скорее всего, я им казалась вечной. Когда завершится апокалипсис и унесутся вдаль четыре всадника, из грязи поднимусь я, отряхнусь и позову грозно: «Пора вставать! Я готовлю завтрак! Кто не встанет, того вытащу за ноги!»

А сейчас я планирую куда-то уехать? Фантастика.

— Да ладно тебе, — хмыкнула поднявшая голову Хая, — папа тебя не отпустит.

Она жалобно скривила лицо и спросила низким печальным голосом:

— Куда ты, Фира, ты ж доча моя.

Я вздрогнула. Умеет Хайка так изобразить и голос, и мимику, что иногда страшно становится.

Мы подъехали к дому, сестры выгрузились веселым цыганским табором. Саня называла такие пробеги нашей семьи «цыганочка с выносом». А на коврике под передним пассажирским сиденьем мелькнул коричневый лист.

На знакомом мне билете оказалась дополнительная золотистая вязь: «ВИП-подарок! Для владельцев билетов данного типа кинотеатр проводит особый розыгрыш! Обучение в академии за рубежом в соответствии с вашим талантом!»

Ничего себе заявка. А как они определят талант? И что значит «за рубежом». Беларусь или Китай, Франция или Америка? Все это «за рубежом», а почувствуйте разницу.

Неожиданно мне захотелось почувствовать себя Зосей и поверить в чудо. Внутренне уже приняв решение, я вытащила телефонную трубку и набрала номер Сани.

— Алло. Ты уже в лифте? Забыла совсем, я хотела в кино сегодня сходить. Да, ключ есть, приеду поздно. Обнимаю.

И я начитала адрес навигатору.

Небольшая, ярко освещенная улочка. Чистенькая вся такая.

Портальная дверь кинотеатра перемигивалась огоньками, а наверху сияла надпись: «ПЕРВЫЙ в городе 70-кинотеатр». Видимо, «Первый» было названием.

Кстати, хорошее название, быстро запоминающееся. Куда идем? В «Первый».

У входа толпились молодые люди творческого вида. Парни с хвостиками, штанами, низко приспущенными на бедрах. Веселые и громкоголосые. Девушки с цветными волосами, обвешанные бусиками и браслетами, в рваной одежде и люминисцентных кедах.

И тут я выплываю из «Мерседеса», в синем строгом платье, из украшений только сережки и часы, волосы в строгом узле. Каблуки цокают, молодые люди при моем приближении невольно замолкают. Чужевато я выгляжу, ага.

Выиграть бы приз и уехать учиться, вот хоть и в Беларусь, не важно. Надеть джинсы… Обняться с одним из этих широкоплечих улыбчивых ребят. Целоваться у входа в кинотеатр, вон как та парочка…

— Ниче так зад, — раздалось от компании справа.

Я моргнула и рассмеялась. Встречалась я как-то с одним таким юным красавчиком, боевые искусства, «у меня своя машина», «ты ниче се». По классификации Саньки — тип «Он никакой, как все». Подхватила я его от усталости как-то в Интернете на сайте знакомств. И через неделю общения красавчик устроил душераздирающий скандал, прочитав нашу с Санькой переписку.

Небольшой вечерний сестринский диалог был следующим:

«Привет, Санек, как день».

«Думаю о тебе, какая ты труженица, и… прокрастинирую».[4]

«Оу. Тоже хочу».

На этом месте, по его словам, молодому человеку стало очень обидно.

— Фира, — обратился он ко мне, — неужто я, со своими возможностями, тебя не удовлетворяю? С кем ты хочешь это, простикрасти… Тебе секса мало?

После этого злая Саня назвала меня «Бегущей по граблям» и поддержала папу, сказав, что нечего мне ловить среди сверстников.

Лет до 16 я была уверена, что мужчины — тупиковая ветвь эволюции, используемая исключительно для получения потомства. Ежедневным подтверждением этому были мои одноклассники. И я удивлялась, где человечество нашло столько мужчин-гениев, создавших шедевры и великие открытия цивилизации. Мы обсуждали этот парадокс с Санькой, и она предположила, что мужчины просто поздно развиваются.