Радиостанция паники (СИ) - Горностаев В. - Страница 10

Перед тем как уйти, он добавил. — Меня зовут Мин Хо. Если что-то будет нужно, обращайся ко мне. Я здесь, вроде как, помогаю. Решаю всякие вопросы.

Алиса кивнула. Пораженческие речи не тронули ее сердце. Артур знает, что делать. Должен знать. Иначе, какой в нем смысл?

…

Повышен уровень связи с картой: Верховная жрица (The High Priestess)

Текущий уровень связи: 8

К ранее полученным добавлен следующий бонус: Носитель карты обретает 1.5 % от характеристик основного Носителя (The Fool). Носитель карты не получает доступа к системе.

Интересно, что это сейчас такое было? Я думал, «сила дружбы» развивается только после душевного разговора. Но, кажется, не в этот раз. Сестру я не видел с позавчерашнего дня, и тем не менее.

Допустим, Дух Арканы в отключке, и без него эта подсистема тоже постепенно атрофируется. Ын-Бёль сама по себе костыль, не предусмотренный создателем кода. Еще один такой костыль — генма-конвертация. Я состою из частей, которые просто не должны были никогда работать вместе.

Что будет, если какая-то связь разовьется до предела? Родится ли новый дух, или без Дурака все закончится чем-то вроде магического выкидыша?

Сам бонус тоже странный. Как носитель карты может получить процент от моей силы, если вообще не является игроком? Понимаю, если бы дело касалось Олега или того же Андрея. Ну или генма, с которыми я тесно общался. Но Алиса…?

Ответов у меня не было. Их никогда нет.

Вернулся в вагон. Брат уже взбодрился и вовсю качал права, отказываясь лежать на одном месте. Раз за разом, доктор невозмутимо объяснял ему, зачем нужен кокон и что будет если Егор начнет слишком активно махать крыльями.

— Видела бы тебя сейчас Кристина, капризный ты кенгуренок. — я уселся в мягкое, очень удобное для мистического поезда кресло.

— И она бы меня поддержала. Потому что очень заботливая. — пробурчал мой престарелый брат.

— Тебе виднее. — она действительно готова сдувать с него пылинки. Кристина — девушка загадочная. Я не хочу сказать, что с ней что-то не так. В моей жизни хватает странных женщин. Ты посмотришь со стороны и скажешь: они все сумасшедшие, Ким. Начиная закомплексованной богатой наследницей и девчонкой, которую с детства преследуют матерящиеся демоны, а заканчивая бессмертной лисицей и лаборанткой, похожей одновременно на муравья и башенный кран. В интернете у нее появилась бы куча фанатов.

Но речь не о них.

Семья невестки в середине девяностых вернулась на историческую родину из Казахстана. Обосновались в «русском» районе Сеула, успешно открыли закусочную. Позже переехали в Кимчхон. Жили богато. Могли отправить дочь учиться в Америку, но она решила отправиться в Питер, где тоже не бедствовала. Егор рассказывал, что они познакомились в элитном клубе и между ними сразу вспыхнула страсть, потому что, ну как же иначе-то?

Как человеку, знающему его всю жизнь, мне проще было поверить в существование Паутины.

Я к тому, что Кристина могла выбрать кого-то получше, чем пьющий прожектер без стабильной работы с кучей закидонов. Плюс, она из приличной семьи. Приличной корейской семьи, где отец с матерью скорее удавятся, чем позволят единственному ребенку выйти замуж за кого-то с лицом профессионального собирателя чеснока, и такими же манерами. Уже молчу про уровень доходов.

Любовь зла. Егора захомутали настолько быстро, что через полгода он уже названивал маме, приглашая на свадьбу.

Может я и не прав, но все выглядит так, будто брата пытаются развести на деньги, которых у него нет. Или на органы. Но это был бы слишком хитрый план. С отечественной экологией и его образом жизни, как бы самому скоро органы не понадобились.

Стало бы яснее, если бы мы увиделись с родителями невесты. Это должно было произойти сегодня, но планы, ясное дело, сильно изменились.

— Как думаете, с ней все в порядке? — спросил Егор.

Доктор сидел абсолютно неподвижно. Громко выдохнул и произнес. — Ты спрашивал десять минут назад. А еще, пятнадцать минут назад. И полчаса назад. Этот невроз начинает раздражать.

— Ну простите. — влез я. — Он просто слишком беспокоится о своей невесте.

— И недостаточно беспокоится о себе. Этот парень едва не лишился жизни, и все еще находится на грани. Но не оставляет попыток выбраться из сдерживающего покрова.

Вот тут согласен. Егор из тех людей, которые пытаются любыми способами сбежать из больницы, сразу после того как сами туда легли. Зная наши больницы, я их нисколько не виню, но такие товарищи и в остальном проявляют невероятное контрпродуктивное двоемыслие.

Поезд резко остановился. Кокон чуть не упал на пол, а я врезался лбом в спинку сидения, оставив на ней весьма детальный отпечаток. За окном было все так же темно. — Приехали?

Генсу как-то помрачнел. Он плавно шевелил руками, весь сжался, словно кот, готовящийся к броску. Очень своеобразный кот. — Еще в тоннеле. Сигнала не было.

— Мы во что-то врезались? — потому что ощущение, будто мы во что-то врезались.

— Хоть в метро не заходи, — простонал лежачий больной, — Постоянно какой-то треш. Тогда, чуть вагон с рельсов не сошел. Но все вырубилось. Шли потом по колено в дерьме. Сейчас хоть свет горит.

Я помню тот случай. Мне было лет пятнадцать, когда тоннель затопило, и поезд застрял между станциями. Никто тогда не пострадал, если не считать мерзкого пузырящегося грибка на ногах от грязной воды. Натерпелись, короче.

— Именно. Электричество подается. — агент коснулся пола кончиками пальцев. — Слышите?

Мы затихли, навострили ушки. Ничего, кроме ровного гула от вибрации вагона, несущегося по рельсам. Минуточку…

— Поезд все еще движется. — заявил доктор.

В окне напротив меня располагался намертво зависший указатель на Янчхо. Если мы и двигались, то явно не вперед. — Уверен?

— Что-то не так. — спасибо, капитан! — Я пойду в главный вагон, посмотрю что там. Вы оставайтесь здесь, не пытайтесь выбраться из поезда.

— Учту. — съязвил Егор. Доктор на него даже не взглянул.

— Думаешь, это нападение? — я бы не удивился.

— Вероятно. Сейчас выясним. — он залепил паутиной противоположныйвыход. — На всякий случай.

— И что? — дождавшись, пока агент уйдет, брат умудрился как-то извернуться и принять относительно сидящее положение. — Всегда у тебя вот так?

— В смысле? — не понял я.

— Постоянно всякие драки, там, нападения. Захват поездов. С самого утра, ровно как встретил тебя, поток дичи просто не иссякает.

— Как-то раз, мой дом засосало в измерение гигантских пчел. Одна моя знакомая едва не сбросила полный автобус студентов в море. Но вот в метро это первый раз, по крайней мере, у меня. — надеюсь, они будут нежными.

— Очень не хочу тебя расстраивать, Артур. — драконье чутье аж вибрирует. — Но кажется, все хуже, чем мы думали. Гораздо хуже.

— В каком смысле? — спросил я, хотя и так понимал, что она имеет в виду. Напряжение в вагоне росло. Жуткое, плохо объяснимое чувство пузырями висело в воздухе, словно горячий, клейкий страх. Наш поезд застрял в этом страхе, прорубаясь сквозь абстрактную, но такую реальную слизь.

— Братан, меня будто контрастом для рентгена накачали. — ворочался Егор. — Это нормально? Ну, в плане, ты знаешь, что творится? Нормальной-то эту херь язык назвать не поворачивается.

Я шикнул на него, чтобы не забивал эфир. В тоннеле явно кто-то был. Металл тревожно заскрипел. Раздался громкий лязг. Этот кто-то шел по крыше вагона, и судя по издаваемым звукам, он был очень тяжелым. И, кажется, носил чугунные валенки.

Мы, в свою очередь, замерли, как испуганные сурикаты, наблюдающие за спящим львом.

— Что бы там ни было, я не могу измерить его уровень силы. — обычно, Ын-Бёль четко определяет энергетический потенциал всяких сущностей. Это сильно помогает в работе с тварями, не относящимися к игре.