Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 87

— И как? Есть успехи? — сомневался Рехи.

— Пока не очень. Здесь все зависит и от тебя.

— Опять… — вздохнул недоделанный Страж Мира. — Ладно, мы и так идем к Цитадели. Но, выходит, я тоже только оружие?

— Нет, ты хранитель, ты страж своего мира. А вот мы… Семарглы так измучились от вечной войны, что понадеялись на нас, хотели создать тех, кто был бы сильнее них. Они посмели заглянуть за грань миров, лишь бы наделить их «оружие» силой, способной раз и навсегда остановить зло, прекратить войны. Но сила отравила нас. Она не предназначалась людям. Великие знания судеб всех миров неизбежно раскалывают сознание. Мы обезумели. И счастье, что большая часть из нас погибла почти сразу в первые сто лет.

Значит, их накачали невероятной силой, а о сохранности голов не позаботились. Звучало очень глупо. Поступок существ на грани отчаяния, в таком состоянии вечно творят какие-то глупости. Жрец в лиловом тоже не от холодного расчета порешил половину города, не разбирая своих или чужих.

— Эй, Сумеречный, а что, зло прямо такое зло-зло? — криво ухмыляясь, с тайной грустью отозвался Рехи. — Эй, Эльф, а что такое вообще… «зло»? Я тоже… «зло»? Если где-то пить кровь неправильно и все такое…

— Я не знаю, — честно признался всеведущий Страж Вселенной. — Наверное, абсолютного зла и правда не существует. То зло, которое пришло в наш мир, не абсолютно, но очень сильно. Ему нравится ломать и уничтожать целые миры. Некоторые оно смело, стерло из истории, некоторые настолько отравило, что разумные существа в них более ничем не напоминают людей. И ему это нравится, он жаждет еще большего могущества.

— А Двенадцатому не нравится?

— Нет. Он уже давно страдает. Разве не чувствуешь его боль? В каждой темной линии, в каждом вздохе пустоши. Этот мир — картина его помешательства. Но не алчности.

Рехи вспомнил, с какой мукой вскричал Двенадцатый, когда впервые налились кровью линии мира. Точно его резали на куски, иссекали каждой неверно подчиненной линией.

— Но результат-то один и тот же… Он ли вообще разрушил наш мир?

— Ты сам узнаешь. Ты все узнаешь, — уже растворяясь туманом, отозвался Сумеречный Эльф.

— Если доживу, — пробормотал Рехи, и лучше бы он этого не говорил. Через мгновение Ларт вскочил на ноги, сбрасывая остатки наверняка колдовского сна. Он почуял неладное раньше спутника.

— Вы посмотрите, кто пожаловал! Ларт-падальщик!

Пять теней перегородили горную тропу, по которой странники продолжали восхождение весь день. На каком-то участке предстояло вовсе хвататься за карниз отвесной стены, но здесь на неровных камнях с легкостью помещалось трое воинов. Еще двое стояли чуть поодаль. При должной сноровке оборонять узкий проход между камней получилось бы довольно долго. Рехи помнил отряд, который шел гуськом по знакомому перевалу возле его деревни. Эти же незваные гости сноровисто выстроились клином, чтобы защищать и страховать друг друга. Паршиво.

— Кто это? — шепнул Рехи, сдавливая рукоять меча. Ноздри Ларта раздувались, он расправил плечи и расставил ноги, отводя правую назад для стремительного броска.

— Горные полукровки. Изгои Бастиона. И моей деревни, — ответил он.

— Понятно, — кивнул Рехи и издевательски бросил противникам: — О! Еда сама пришла!

— Еда? Что-то я не вижу твоей зверюги, Ларт. Это вы наша еда!

— Чтоб вам подавиться своими потрохами! — огрызнулся бывший король и кинулся вперед. Теперь он напоминал себя прежнего, стремительного и опасного. Рехи бесстрашно ринулся вслед за ним. Не ради мира, не ради семарглов или Двенадцатого. Они забирались на вершину мира и теперь вступили в бой ради друг друга.

— Вали их! — завизжали изгои. И из-за камней показалось двое лучников. Рехи сдавленно охнул.

========== Новое чувство ==========

— Сдохни, хромой ящер!

Звонкий голос бешеной девки сорвал пыль с каменного карниза. Слова замерли вместе с коротким пением тетивы. Обмен любезностями не затянулся. Стрелы полетели из-за скал — одна, вторая, третья. Повезло, что только с одной стороны, с другой скалилась пустотой бездна. Рехи и Ларт, не сговариваясь, отскочили в разные стороны. Костяные острия сломались, не достигнув целей.

— Съедим их!

— Еда! Кровь и плоть!

Со всех сторон доносились голоса. Топот шагов смешивался с грязной бранью и жадным рыком хищников. Полукровки чуяли свежее мясо. Рехи тоже слышал запах крови. Каждая сторона жаждала поживиться другой, наесться досыта.

— Сдавайтесь! Выходите!

— Вы нам на один зуб!

— А-а-а, зарежу-освежую!

Грубые, пронзительный, визгливые — голоса отзывались жутковатым эхо, мешая на слух определить точное местоположение противников.

— Рехи, нужно снять лучников! — негромко шикнул Ларт. Он прижимался спиной к скале чуть поодаль. Рехи до боли сжимал рукоять меча и пригибал голову. Их разделила узкая тропа, которая слишком легко простреливалась. Ловушка без стен давила все сильнее. На какое-то время повисло зловещее затишье, неопределенность. Сдаваться они не собирались.

— Понял. Только как до них добраться? — прорычал сквозь зубы Рехи. Очередная стрела просвистела над его головой, когда попытался высунуться. Он отшатнулся за массивный валун и пока не представлял, как вырваться из укрытия и куда кинуться в атаку. Узкое ущелье закрывало обзор многочисленными выступами. Где-то наверху мелькали разрозненные силуэты врагов. Рехи следил за ними, щуря глаза наподобие ящера. «Двое, не больше. Я справлюсь!» — убеждал он себя.

— Ларт, лови! — сдавленно воскликнул Рехи, кидая другу меч. Меч предводителя, возможно, выкованный им собственноручно в деревне. Тогда, давно. В прошлой жизни, в прошлой коже. Когда эта жалкая группка оголодавших падальщиков не представляла угрозы. О них вообще никто не задумывался, их считали мертвыми. А они явились в самый неподходящий момент, наверное, узрев с вышины дымящийся разлом на месте деревни. И накинулись, как жадные призраки. Права была Лойэ, когда говорила, что они существуют. Тени прошлого приходят собрать свою жатву, но им вовсе не нужно для этого восставать из мертвых.

— Задержи их, я убью лучников! — все так же шепотом и частично знаками отозвался Рехи.

— Понял, — кивнул Ларт.

«Не умри там», — хотел сказать Рехи, но решил не произносить вслух ничего, что касалось бы погибели. Слова имеют свойство сбываться, как заклинания. Хотя раньше он не верил, но со всеми этими линиями и непонятными штуками становилось как-то не по себе, и случайная фраза в опасной ситуации обретала сокровенный смысл. Поэтому Рехи молча кинулся наперерез, вцепившись в отвесную скалу. Они поменялись с Лартом укрытиями. Где-то позади вновь пролетели две стрелы. Рехи не придал этому значения.

В кожу въелись острыми кинжалами камни. Часть резала кожу не хуже лезвий, часть крошилась, как песок. Но Рехи верил, что способен подняться там, где обычный воин отступит. Ведь помогли же линии мира лиловому жрецу, вроде помогли во время первой встречи-поединка с Лартом. Этим бы невидимым веревкам сейчас слегка подсобить в лазании по отвесным стенам. Лучники засели на карнизе, который находится немного выше тропы.

Стреляли они не очень-то метко, только это и спасало. И явно враги не засекли, как противники поменялись местами. Рехи пользовался тем, что попал в слепую зону. Но каждый неверный шаг грозил выдать его, каждый упавший вниз камень. К счастью, неприятели внизу тоже ничего не заметили. Но если бы они подняли головы…

— Что, ничтожества, хотели в Бастион вернуться? — прорычал Ларт, вырываясь из своего убежища. Он сильно рисковал, когда кинулся вот так вперед с мечом наголо. Но даже изможденный измученный Ларт по мастерству фехтования стоил двоих дезертиров.

Да, на них напали пакостные трусливые дезертиры. Кажется, именно этим мудреным словом любил иногда поругиваться старый адмирал. Рехи не до конца понимал, кто это. Потом ему объяснили, что это предавшие своего командира ничтожества. Все встало на свои места. Впрочем, в свое время Рехи никого не держал в маленьком отряде, туда все пришли добровольно. А уходили только в пасть смерти.