По течению (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 101

— Делай добро! Оно… Оно порой возвращается. Нет, оно всегда возвращается! — Алвин отошел к самой кромке воды, глядя на небо, будто обращаясь к кому-то там. — Не знаю, наверное, я делал в жизни слишком много зла… Поэтому только оно и вернулось. Даже здесь все идет под откос! И Ваас… — Алвин яростно взметнул носком сапога прибрежный песок, голос его дрогнул, когда он обернулся: — Но ты, док… Для тебя не все потеряно! Делай добро, док. Бегите! Забирай их, бегите, пока можете!

Бенджамин только кивал, облизывая пересохшие губы. Они все трое не верили тому, что Алвин их отпускает. Но иначе его поведение трактовать не удавалось. Вероломством он не отличался, он действительно медленно и мучительно угасал. И, кажется, в тот день что-то понял для себя, переоценил.

Он закинул винтовку за спину, очевидно, собираясь уходить. Салли вздрогнула, когда эта черная громада приблизилась к ней. И совершенно оторопела, когда мужчина улыбнулся:

— Сколько тебе лет, Салли?

— В-восемнад… Девятнадцать, Кажется, — с трудом борясь со стрессом, отвечала девушка.

— Девятнадцать… А моему сыну… Ему ведь тоже могло когда-нибудь исполниться девятнадцать. Но… Живи. Ты живи, — пробормотал нечто непонятное для девушки Алвин, уходя в те же заросли, из которых вышел. Возможно, где-то там ждала его группа пиратов. Возможно, верная смерть от пули ракьят. Но Салли поняла одно: их отпустили. Образ самой смерти велел жить. За него. И еще за кого-то.

***

Они двигались дальше вдоль берега, Бенджамин не верил в то, что судьба вновь свела его с Алвином, да еще в то, что этот странный человек отпустил их вот так только за то, что его выслушали. Обращаясь к Салли, он, кажется, имел в виду своего погибшего сына. Об этом Бен вспомнил уже после странного пугающего разговора. Но завещание умирающего отзывалось в сердце доктора необычным теплом. Делать добро — нет ничего проще и нет ничего сложнее. В сознании родился новый блоггер, который не содержал ненависти и пренебрежения к людям:

«Где бы ты ни оказался, какой бы ад вокруг тебя ни творился, у тебя всегда остается два пути. Первый — поддаться разрушению, согласиться с безумными законами тирании и жестокости, плыть по течению. Но есть и второй — остаться человеком. Он есть всегда, хоть он в сто крат сложнее. Хотя даже в обычной жизни мы боремся каждый миг за свою человечность. Без борьбы, без силы духа мы превращается в безвольных кукол. Выбор есть всегда».

Бен улыбнулся, глядя на Салли и Нору, обещая, что они будут жить. Только для этого следовало обойти «Доки Валсы». Нора указывала путь. Наверное, стоило проехать чуть дольше, так как холмистая местность не располагала к быстрой ходьбе. Постепенно нарастала тревога: не ушел ли Герк? Ведь он не мог ждать их дольше конца месяца, а из-за поимки и побега они и так опоздали. Вскоре показался и домик рыбака. Хозяин сидел на шатком причале с удочкой.

— Ты видел человека на лодке? — тут же бросились к нему беглецы.

— С мартышками, — добавил Бен отличительную черту.

— Отбыл уже, — буркнул неприветливый старый рыбак.

— Как?! — ахнул Бенджамин, невольно начиная метаться по берегу, словно надеясь там встретить кого-то, кто сумел бы опровергнуть эти страшные слова, что прозвучали хуже приговора.

Внезапно глаза различили в закатном мареве силуэт лодки. Она медленно уменьшалась в отдаляющейся перспективе.

— Герк! — что есть силы, закричал Бен, складывая ладони рупором, с ужасом понимая, что они рискуют потерять свой последний шанс. Вскоре Нора и Салли на разные голоса принялись окликать контрабандиста. Доктор молился, чтобы укротитель мартышек услышал их или хотя бы обернулся и заметил.

Бену казалось, что весь свет сошелся клином на той лодке, тонущей в красневшем зареве захода. Солнце трепыхалось на западе неровными очертаниями. Каждое утро оно выкатывается окровавленным пятном, точно всю ночью бьется с кем-то. Или его истязают. И на заходе начинаются испытания. Весь остров тонул в этом алом мареве. Оно накрывало, словно штормовая волна. В ушах свистел несуществующий ветер. Бенджамин вскоре прекратил кричать, он был готов бессильно рухнуть на песок. У него оставался автомат: три пули на троих неудачников. Вот и все, что он мог предложить. Но нет! Им завещали жить! Им повелели жить! Их не убили только затем, чтобы они жили!

И в миг смертельного отчаяния, едва не опрокинувшего Бенджамина, резиновая лодка с мотором совершила разворот, направившись обратно к берегу.

Герк пристал к причалу, невольно согнав рыбака. Беглецов приветствовал дружный обезьяний гул на разные лады.

— Мартышки? — удивился Бенджамин. Вернее, это почему-то первое, что ему пришло в голову до осознания, что за ними вернулись.

— Конечно! — усмехнулся Герк. — Кто же будет разбазаривать обученных для диверсий мартышек? Конечно, всех я не утащил. Тех, кто более бестолковые — выпустил.

— И как ты их намерен провозить? — поинтересовалась Нора. Кажется, она изначально верила, что за ними вернутся, или уже получила за этот день свою порцию стресса настолько, что не могла больше ничего бояться.

— Контрабандой, как и вас на самом деле, — беззаботно развел руками мужчина, даже не выговаривая за то, что они опоздали.

Вскоре они залезли в лодку, правда, пришлось крепко держать клетки с мартышками, на место которых они сели. Но лишние руки в перевозке животных Герку оказались кстати. А на горизонте вырисовывался нестройным контуром корабль, но до него предстояло преодолеть значительное расстояние. К счастью, день выдался тихим, море стелилось спокойной гладью.

— Ты ведь не просто контрабандист, — склонил голову набок Бен, вспоминая рассказы пиратов. — Здесь ты был союзником сопротивления.

На самом деле он просто не мог молчать, отвлекаясь от мыслей, все еще не веря до конца их спасителю.

— Просто-просто. Выгода она такая выгода, — отмахивался Герк, точно не желая казаться героем в чьих-то глазах, замечая: — Что-то девочка совсем приуныла.

Салли и правда сидела с остекленевшими глазами, неподвижно, словно статуэтка.

— Салли? Салли, с тобой все в порядке? — склонился над ней Бен, который сидел рядом, но был завален поклажей контрабандиста.

— Нет-нет, все нормально, — помотала головой она, тревожно добавив: — Насколько это может быть.

— Тогда следи за клеткой, — кивнул ей Герк, нарочито строго, на самом деле просто стремясь чем-то занять, подозревая, что ей несладко пришлось.

Вода, всюду вода… Или, может, кровь? Красная на закате. Много ее довелось повидать. Много ее остров выпил. Неужели теперь выпал шанс расстаться со всем этим ужасом?

Да, Бенджамину не выпала честь расквитаться лично с Ваасом, да, он не сумел уничтожить Хойта. Он просто бежал вместе с двумя освобожденными пленницами. Все что он уже сделал, показалось бы прошлому Бенджамину каким-то запредельным подвигом. Но нынешний героем себя не считал, корил за то, что не попытался вытащить Салли сразу, как только встретил. Он слишком долго ждал. И на руках их обоих оказалось немало крови. Но так уж сложились обстоятельства. Теперь хотелось одного — попасть на корабль.

О том, что делать дальше, уже на большой земле, Бенджамин пока не задумывался. Адреналин понемногу угасал в нем, а вместо него накатывала невероятная слабость, все тело болело. Клетки, из которых тянуло запахом встревоженных зверей, казалось, тяжелели с каждым мигом. Вновь темнело в глазах. Доктор едва различал, что Салли по-прежнему сидит с остекленевшим взглядом. Хотелось бы снова прижать ее к себе, поцеловать, встряхнуть. Теперь она была его, свободная. Но его. Однако клетки мешали шевелиться, а усталость — говорить.

Но вот и показался корабль. Ужасное корыто, ржавые бока которого походили на выщербленные стены разрушенного замка. Удивляло, как он еще держится на плаву. Но на что-то большее рассчитывать не приходилось, главное, что он мог пересечь ту часть океана, что отделяла остров от цивилизации.

Вскоре им скинули лестницу, говоря что-то на непонятном наречии. Герк бодро ответил. Бенджамин испугался, что беглецы рискуют попасть к каким-нибудь другим работорговцам. Хотелось верить людям, да не выходило, он теперь ощеривался, как побитый пес, на все незнакомое. Но в людей доктор верить начинал понемногу, когда Герк, погрузив все свои клетки на борт, провел беглецов на нижнюю палубу, показывая небольшое помещение, каюту.