По течению (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 76

Где-то ближе к ночи он слегка пробудился, ничуть не удивляясь, что рядом его «личная вещь», пробормотав осипшее, но по-прежнему тоном повелителя:

— Эй, Салиман, притащи горло промочить… Да нет, ***, не воды, дура! Ром там вроде был… Хотя нет, давай, что ли, воды. ***, только шевелись!

Девушка послушалась, проворно разгибая затекшие ноги, принося тут же и то, и другое. На всякий случай. Ваас выбрал воду, затем снова заснул, словно древний дракон. Глухо, без снов.

Глубокой ночью Салли прижалась к нему, ощутив, что на этот раз его колотил мелкий озноб. Прямо как ее недавно! Кто-то отомстил за нее, косвенно, не подозревая о ее существовании, конечно. Только она не желала этой мести. Черный Фрегат — какая глупость! У нее не было никакой силы, да и вся злоба ее являлась надуманной. Нет, она не желала ничьей смерти. А мысль о том, что там, где-то среди гор, ее Ваас чуть не расстался с жизнью из-за какой-то гранаты, наводила ужас на Салли. Она, очевидно, боялась больше участников недавнего конфликта. Так всегда и бывает: одни воюют, другие трясутся от страха. Но вот он вернулся, живой, хоть и потрепанный. Странно, за что же Салли радовалась? За то, что ей представлялся шанс просуществовать сколько-то еще времени в качестве «личной вещи»? Бен не оправдал ее надежд, больше она не верила доброму доктору. Он бездействовал, а Ваас обладал реальной силой, хоть и направлял ее во зло.

Девушка исступленно украдкой осторожно припадала губами к шраму Вааса над левой бровью, он сонно только спрашивал:

— Что ты делаешь? А… По***, — но мысли его были далеко, слишком далеко, фактически он не воспринимал Салли как разумное существо, разговаривая сам с собой: — Проклятая Хромоножка с ее дружками. Ну, ничего, живыми они с острова не вернутся. Та блондинка оголтелая точно! Чтоб ее камнями засыпало в этих горах. Да, не вернутся. Отсюда вообще никому ни*** не сбежать. ***! Не сбежать!

Комментарий к 16. Слишком поздно. Саморазрушение чужой болью

Вот, долго создавалась эта глава, потому что автор рисовал Салли. Скоро будет рисунок в группе моей: http://vk.com/sumerechniy_elf

Еще такой факт по поводу этой главы: она является пересечением с другим моим фанфиком по Far Cry 3 “Нет вестей с небес”. И что делали пираты на холмах, описывается в 111-112 главах: https://ficbook.net/readfic/2532294

Дальше тоже будут некоторые отсылки. Два этих фанфиках происходят по хронологии параллельно с событиями игры к тому же. Стараюсь ничего не нарушать.

Перевод эпиграфа:

Эй ты, последней надеждой живём:

Мы выстоим вместе, врозь пропадём.

Кто-то ждал эту главу? Если ждали, то не молчите. Я тогда дальше буду писать.

========== 17. Вера и предательство. Ревность ==========

Jealousy

As thick as mud,

it’s in my veins,

it’s in my blood.

Jealousy,

it’s plain to see,

I love you more,

Than you love me.

© Frankie Miller «Jealousy».

Незрячая душа устало тыкалась в предметы в полутьме, мотая, как кассету в магнитофоне старом, впечатленья прошлых лет. Осталось там: иначе было все. Навечно. Для кого-то свет, кому-то черной сажей снег выпал, и человек устало встал, проснулся, который день не видя снов, как будто по ошибке их отключил какой-то темный маг. Или маньяк, которых много рыскало вокруг, как тех дерев живых, откуда лился свет чужого солнца. Он ослеплял и путался в ресницах, врываясь из-за моря, из-за гор.

Сквозь пробужденье тренькали свирели птичьих голосов и хриплый клекот орлов над падалью. О, ныне настал их пир! Серых, с изогнутыми клювами и голыми шеями теней кровожадных. Они кружились демонами над зеленой, как восток, листвой. И больно чудилось, что поедали мысли, щипали колким сумраком всю сущность, когда Бенджамин взглянул на Салли накануне. Лишь клекот падальщиков венчал их тяжкое молчание.

Больше они почти не говорили. От этого хотелось выть, да не на луну, а на солнце. Доктор понял, что опоздал, что не спас! И если до того он ее только жалел, то теперь полюбил. Нора — ангел, их общий друг, но не женщина, с которой хотелось бы связать свою жизнь. Но вот Салли решила все разрушить, и доктор не верил, что отныне реально спасти их обеих. Он решил, что если умирать, то всем вместе. Только зачем умирать?

Утро двигалось на «Верфь Келла» замедленной съемкой, с залива сильный ветер нес воду, через полчаса остров накрыли темные тучи, подобные тяжким мыслям в голове доктора. Он не верил в высшие силы, потерял веру из-за всех событий на острове, но выйдя из сарайчика, молча попросил, удивляясь плавности речи, точно прошлое в нем пробудилось: «Руби меня мечом, художник сизокрылый, за все, что сделал и не сделал я. За то, что не успел, кого не спас — сильнее. Повесь свинцовый пуд грехов ты мне на шею. Чтоб научился жить по совести скорей. И дай мне сил, да чтобы стать сильней».

Бен сглотнул нервно, сминая пересохшие губы, вдыхая духоту предгрозового дня. Но он решил — сегодня составит план. Да если погибать, то всем втроем. Не страшно! Дальше-то некуда. Сердце билось красным истертым флагом, что терзался ветром, просвечивая серым небесным покровом сквозь частые дыры.

Отраженное в бочке лицо расплывалось рябью, и все это время казалось, что тот человек из воды — и есть та амеба, что сердце свое продала, что сделалась студнем, да все без борьбы, оправдываясь половинчатой клятвой непричинения боли. А все половинки добра в целое не сложить, это лишь зло множится, как сорняк подзаборный, нагроможденьем бурьяна.

Бенджамин разметал по поверхности воды чуждый образ зрячего слепца, который потерял то, что многие ищут всю жизнь, не заметив вовремя взгляды, жесты и просьбы-мольбы крошечной жизни, попавшей в тюрьму, хрупкой бабочки, что в банке томилась. Он не ведал отныне, сумеет ли крылья вернуть. Салли вовсе не хотела его слушать, его пустых обещаний и сожалений. Хватит! Он больше не мог тупо смотреть на чужие мученья.

Когда сбежала Нора, доктор понял, что рискует растерять всех. И себя в том числе. От общей боли легче не делалось. Он уже потерял их добрую Салли, отныне по аванпосту разгуливала Салиман с жестоким циничным взглядом, способная на все, познавшая убийство, переступившая последнюю границу. А Бен… Только теперь он в полной мере осознал чудовищность своей ошибки: он просто скрывался в зарослях, когда впервые ледоруб опустился на голову ракьят. Но… Но что он мог? Не оправдание! Он слишком долго оправдывался, слишком долго надеялся.

То ли проснулся он, то ли двигался в лабиринте кошмаров, когда не боялся подходить к пиратам, требовать, смеяться. Ваас со своей охраной отправился в форт. Значит, слежки не оставалось. Уровень проницательности остальных не позволял читать по лицам, улавливать мысли, пресекая полет любой птицы, словно атакой коршуна беззаконного.

Бен все бил на сходство имен, подскакивая к неосторожному спорщику, что снова по привычке торчал на причале, поглядывая на акул:

— Бенни, а не пойти ли нам в бордель?

Бенджамин «номер два» опешил, сдвигая набок пеструю бандану, протянув недоверчиво:

— Тебе-то зачем? У тебя рабыня есть, — глянул искоса, добавляя: — Вот был бы ты не жадный!.. Поделился бы.

— Ну, так ты идешь? — заминал несуразицу Бен, престранно ухмыляясь.

— Не на что, — обиженно вздохнул пират.

— А я тебя угощаю! И выпивкой, и девочками, — великодушно заявил доктор.

И не солгал: за время противостояния с ракьят он сделался достаточно уважаемым человеком в банде, его по-прежнему не отпускали в одиночку, но уже скорее, чтобы сберечь ценный кадр. Он оказывал помощь не только Алвину, но и другим командирам отрядов. Удалось отработать долг за Нору и получить сверх того. Легкое ранение самого главаря одарило щедрым вознаграждением. Правда и полуправда — лучшее оружие. И Бен решил испытать его в действии.

— Это в честь чего? — не доверял пират.

— У меня День Рождения! — уже открыто соврал мужчина, в целом, догадываясь, что «кореш» не откажется. Да кто ж за чужой счет отказывается! Все знали, что доктор не может причинить вреда. Его теперь опасались даже меньше, чем Салли, появление которой считали почти дурным знаком.