Дети, которые хотят умереть (СИ) - Гаd Григорий - Страница 33

Рита опустила голову к ножнам.

— Все-таки я не демон Извне, — тихо сказал Андрей. — Я не могу нарастить на твоем теле чешую, шипы, жало. Но я могу научить тебя владеть мечом, как никто здесь не умеет.

Рита потянула вакидзаси из ножен.

— Не выйдет, — сказала она. — Катана слишком тяжела для меня.

Резко распахнув кимоно, Рита поднесла острый клинок к животу.

— Выслушай меня, — быстро сказал Андрей, и Рита подняла на него глаза. — Я говорю не о катане. Если бы в этой школе ученикам позволялось выбирать меч, я бы взял вакидзаси.

— Что? Почему, а?

— Когда лезвие меча заточено настолько остро, что даже его простое прикосновение смертельно опасно, тяжелый клинок без надобности, — сказал Андрей. — А чем короче и легче меч, чем на вид он бесполезней, тем быстрее ты извлечешь его и нанесешь удар.

Острие вакидзаси смотрело на Риту. Бесполезный меч, которым она никого никогда не пробуждала.

— Прошу, покажи.

— Для этого убери клинок в ножны.

Рита повиновалась.

Одна вытянка, и вот господин и наложница стоят друг напротив друга. Андрей поправляет вакидзаси за оби Риты, сильные пальцы берут ее левую руку и кладут на ножны у самого верха, затем прижимают кисть ее правой руки к рукоятке вплотную к цубе. Теплое дыхание господина согревает Рите лоб. Начавшийся восход щедро облучает комнату розово-желтым светом.

— Поверни меч в ножнах на половину прямого угла вокруг линии, соединяющей острие и конец рукояти, — говорит Андрей, направляя руки Риты. Рассвет окрашивает розовым его зубы и белки глаз.

Прикосновения господина мягкие, не как у брата, они не оставляют на коже кровоподтеков, даже красноты. Зачем сильным кистям притворяться слабыми? Зачем этот клинок так долго выглядел бесполезным?

— Теперь извлекай меч, начиная медленно и ускоряясь при выходе клинка из ножен, — говорит Андрей и слегка сжимает правую руку Риты. — Представь, что я твой противник. Целься острием мне в горло.

Рита резко выдергивает лезвие из ножен, круговым движением меч вспарывает перед ней воздух. На миг она закрывает глаза, готовая услышать хрип пронзенного горла и бульканье кровавой каши.

— Не спеши, — вместо предсмертного сипа слышит Рита у самого уха. И чувствует господина за спиной, в то же время руки Андрея ни разу не отпустили Риту, будто он, как бестелесный призрак, прошел сквозь меч и наложницу. Но призрак не может дышать тебе в ухо так жарко.

— Держи вакидзаси параллельно полу так, чтобы лезвие не дрожало, — говорит господин. — Острие меча показывает, насколько ты невозмутима. Если острие трясется — значит, самурай не владеет собой. И тем более не владеет мечом.

Никаких сверхусилий, как с братом. Лишь легкие уверенные движения. Вместе с господином Рита быстро, почти не сгибая обе руки, заносит меч над головой. Клинок снова летит в Андрея сверху, но неуловимый господин тут же смещается к правому плечу Риты.

— Не спеши, — бесстрастно повторяет Андрей. — Наклони острие ниже рукояти. Это позиция для режущего удара вниз, но, если противник ударит раньше, его меч соскользнет по лезвию, не поранив твоей головы.

Все это сильно отличается от того, как учил Риту брат.

Полгода назад холодным вечером Рита потянула к Стасу руки. Было это на следующий день после того, как Стас позволил Рите обнять его, после того, как брат и сестра спали вместе раздетыми на одном тюфяке. Рита раскрыла объятия, но Стас отмахнулся от нее и ткнул в сестру ножнами с катаной.

— Живо бери, — сказал брат. — Ты обязательно научишься владеть истинным мечом. Иначе я сам вспорю тебе живот.

Брат не говорил так много слов, как господин.

Брат рассекал ладонью воздух.

Брат кричал:

— Руби!

После четырех широких взмахов Рита уже не могла поднять меч, руки ее повисли как плети, спина сгорбилась, и острие длинного клинка уткнулось в пол. А брат продолжал кричать:

— Руби!

Брат снова требовал от Риты невозможное. Как в легенде о южанке.

Давным-давно благородному князю с диких южных земель привезли новую наложницу. Кожа ее была черна словно пепел, а пухлые губы и язык были ярко-розовыми. Тонкая как травинка и мягкая как персик, наложница увлекла князя, и он подолгу с ней забавлялся.

Здесь и сейчас Андрей берет локти Риты и слегка их разводит:

— Когда начнешь рубить, своди локти и не держи крепко меч. Так в момент удара ты сможешь усилить хватку.

Прошлое снова шагает об руку с настоящим. Вечер полугодичной давности бежит за тобой.

Тогда под гневным взором брата Рита тяжело дышала и силилась поднять катану. Стас наклонился к ее уху и крикнул не сдерживаясь:

— Руби же, заберут тебя демоны!

Согласно легенде, однажды у благородного князя гостил сегун. Господин господ посмеялся над прислуживающей за столом южанкой и, назвав ее чушкой, удалился. Оскорбленный князь велел наложнице смыть с кожи срамной черный цвет до заката.

В настоящем у Риты нет другого выхода, как стать сильной.

Здесь и сейчас Андрей медленно опускает ее руки, одновременно сгибая в локтях. Клинок совершает круговой взмах, удаляется от тела вначале и приближается в конце. Если бы господин переместился вперед, лезвие рассекло бы его на последней трети движения.

Не смотри в увлеченные глаза господина.

Не произноси даже мысленно такие слова, как благодарность, желаю, возьми меня, поцелуй.

На закате благородный князь явился в покои черной наложницы. С ложа утех на изогнутые арабески шелкового ковра стекала кровь. Хлопья темной кожи плавали в красной луже на светлой постели. В центре покоилась нагая южанка, ее бедра, ее блестящие груди, ее тонкая шея, ее гладкое лицо стали рыхлыми, мокрыми и сочно-розовыми. Из волокнистых тканей оголившихся розовых мышц сбегали сотни красных ручейков.

Говорят, южанка смогла избавиться от срамного цвета, только соскоблив его вместе с кожей.

В прошлом Рита видела только один путь избавиться от срамной слабости — соскоблить ее мечом вместе со своей жизнью.

— Руби, слабая кукла!

От резкого крика брата в ухо Рита едва не упала. Стас разгневался, и Рита попыталась решить проблему как умела.

Молча она перехватила катану острием клинка вниз от мизинца, дрожащие руки вскинули тяжелый меч и резко опустили. Клинок упал, острый конец коснулся живота Риты.

Никогда конец срамной слабости не был так близко.

Но брат резко пнул по клинку. Риту и катану отбросило прочь друг от друга.

Сталь зазвенела по бетону, Рита упала и потрогала косую царапину возле пупка в распоротомкимоно.

Прежде чем сестра встала, Стас сел на нее верхом. Стальные пальцы брата сжали ее левую грудь так сильно, что она чуть не потеряла сознание.

— Ты принадлежишь мне! — закричал брат и ударил кулаком Риту в скулу. — Никогда не смей портить мои вещи! Слабая дрянь, ты поняла? Поняла, что ты моя вещь?

И брат стал лупить сестру, тяжелые кулаки сверху месили тело словно яичный желток для Ритиной краски. Рита вопила, слабые руки тщетно пытались остановить удары, тонкая поясница извивалась под братом. Стас держал ее, бил, орал «не смей», «слаба», «кукла», «моя», из его черных глаз брызгали слезы. Щеки и лоб тряслись.

Пытаясь защититься, Рита уперлась ладонью в промежность Стаса. Словно в ответ хакама на паху брата стали влажными и липкими. Стас тяжело задышал и прекратил бить. Затем вдруг упал на Риту. Вдавился всем тяжелым телом в сестру.

Рита обхватила руками спину брата. Тонкие губы наложницы прижались к мускулистой шее. Стас уперся в бедра сестры отвердевшим низом живота и засопел ей в плечо.

Наказание закончилось, и Рита перестала на что-либо быть способной. Кроме как лежать на полу и ощущать трение друг о друга сломанных ребер, тяжесть сверху, соль братских слез на разбитых предплечьях, кровоподтеках на лице, царапине возле пупка. Соль проникала внутрь ран, жгла.

Тогда Рита мечтала, чтобы брат никогда не оставил ее и не прекратил обдавать кипятком своей силы.