Господин поручик - Башибузук Александр - Страница 48

– М-мать… – я сунул руку под жилет, не обнаружил крови, подобрал кольт и подскочил к Корсиканцу, лежащему поперек коридора в луже крови.

Для верности прострелил ему плечо, потом подхватил мафиозо за шиворот и затянул в первую попавшуюся комнату. Закрыл за собой дверь, потянул из ножен кинжал и присел рядом с телом.

Удар – Франко глухо застонал и открыл глаза.

– Пора просыпаться, красавица.

– Ты?!!

– А кого ты хотел увидеть, урод?

– Сын шлюхи… – смотря на меня с дикой ненавистью, прошипел Корсиканец. – Что тебе от меня надо, ублюдок?

– Ты еще спрашиваешь? Где моя женщина и ее сестры?

– Какая женщина? Какие сестры? – в глазах Неро промелькнуло непонимание. – Я не знаю, о чем ты, вонючий жиголо…

– Неправильный ответ, – я коротко ткнул его кончиком кинжала в левый глаз.

– А-а-а! – корсиканец захлебнулся воплем. – Клянусь матерью Христовой, я ничего не знаю…

– Ее зовут Ульяна Козен. С ней было две сестры. Говори.

– Не знаю, клянусь!

– Неправильный ответ…

И только лишившись ушей и обоих глаз, Франциско Неро, наконец, заговорил…

– Тварь, ты вонючая тварь! Ты больше никогда не увидишь своих сучек… – хрипло и обреченно выл он. – Никогда… После того как мои ребята всласть повеселились, я приказал их скормить свиньям. Чтобы ты сдох, русский ублюдок…

Больше он не сказал ни слова, потому что я перерезал ему глотку.

Все вокруг стало неожиданно тихо. Я привалился к стене и взял пистолет. Все началось дерьмово, а закончилось… И во всем виноват я сам…

Но стреляться не стал.

– Слишком легко для тебя, урод. Теперь живи с этим.

А потом появилась полиция…

Франция. Марсель. Городская тюрьма.

26 декабря 1919 года. 11:00

Около роты солдат, два бронеавтомобиля – уж не знаю кого они ловили: меня или самого Корсиканца, но полицейские подошли к делу более чем ответственно.

Шансов все равно были, но напрочь отсутствовало желание сопротивляться.

Я спокойно вышел в сад – положил на землю оружие, неожиданно потерял сознание, а очнулся уже…

В тюрьме, конечно. Верней, в тюремной больничке, откуда, меня прямым ходом препроводили в камеру. Эдакий тесный пенальчик, с узкой койкой и негаснущим светильником над железной дверью.

С момента попадания в прошлое, где мне только не случалось приходить в себя: грязная вонючая ночлежка, пропитанный запахом похоти бордель, и вот сейчас – кутузка. Ну что же, очень даже логический финал получается.

Господи, какой идиот…

Признаюсь, мне очень хотелось сойти с ума. Но, к сожалению, мозги функционировали совершенно исправно и ломаться не собирались.

Что дальше? Каторга, гильотина?

– Все равно… – вслух ответил я себе, смотря на загаженный мухами потолок камеры. – Абсолютно все равно…

В коридоре послышались быстрые шаги, затем залязгали засовы на двери камеры.

Дверь отворилась, на пороге мелькнул коридорный, пожилой толстяк с массивной связкой ключей на поясе, но сразу же отступил в сторону, пропустив молодого полицейского в чине первого лейтенанта.

Обведя брезгливым взглядом по камере, ажан остановил его на мне и неожиданно вежливо произнес.

– Месье, вам необходимо пройти со мной.

С момента задержания со мной еще никто не разговаривал: ни сухенький благообразный тюремный врач, ни вполне благожелательно настроенные тюремщики, но, как подозреваю, совсем без допросов не обойдется. Перед неизбежным приговором всегда полно обязательных формальностей.

«С тобой так с тобой…» – я спокойно встал с кровати и протянул руки к надзирателю, уже приготовившему кандалы. Но только ими не обошлось, вдобавок прилагался черный мешок, который мне напялили на голову. А вот это уже довольно странно, хотя… плевать.

Недолгая прогулка по коридорам тюрьмы закончилась тем, что я оказался в каком-то автомобиле.

Поездка длилась около получаса, потом машина остановилась, меня опять повели и в конце концов, посадили в мягкое и удобное кресло в каком-то помещении.

Приятно пахло хорошим табаком, коньяком, отлично выделанной кожей и легким дымком сгоревших дров.

«Камин? Значит кабинет какого-то высокого чина, – сделал я вполне логичный вывод. – Хотя, преступник тоже не из рядовых, так что ничего удивительного…»

Когда сняли мешок с головы, понял, что не ошибся. Да – кабинет, но скорее домашний, чем на служебный.

Элегантная старинная мебель, в шкафу с резными дверцами несколько охотничьих ружей, на стенах средневековое холодное оружие. Какие-то вазы и статуэтки, картины и фотографии на стенах… Стоп!

Не веря своим глазам, я уставился на большое фото, на котором были запечатлены на фоне громадного архаичного танка несколько офицеров во французской и русской полевой форме. Все бы ничего, обычное фото сделанное в промежутке между боями и бережно хранимое хозяином кабинета в память о фронтовом прошлом, но дело в том, что одним из русских оказался Александр Аксаков. То есть – я. Но как? Получается, поручика что-то связывает с человеком, к которому меня доставили? В свою очередь, этот человек тоже должен быть запечатлен на фото. Но кто из них?

Развить мысль я не успел – в кабинет быстрым шагом вошел высокий мужчина в сером гражданском костюме. Лет тридцати пяти возрастом, стриженные коротким ежиком волосы с легкой проседью, немного резковатые аристократические черты лица, хорошо заметный рваный шрам на левой скуле – в визитере я без особого труда опознал начальника полиции Марселя. Лейтенант-колонель Шарль де Голар, как бы сказали в двадцать первом веке, был весьма медийной персоной и его изображения не сходили с первых страниц городских газет. И он же, был запечатлен рядом со мной на фотографии.

Вот это новость…

Значит мы сослуживцы, а может даже друзья. Черт, если бы я знал об этом раньше. Но… уже поздно…

– Покиньте нас, Альберт, – сухо приказал лейтенанту начальник полиции. Подождал пока тот выйдет, перевел на меня взгляд и очень холодно поинтересовался: – Как все это понимать, Алекс?

Впрочем, его тон показался мне немного нарочитым. Словно де Голар заставлял себя быть строгим. Но этот факт, я отметил походя и не обратил на него особого внимания. Пусть хоть криком изойдет, мне уже глубоко плевать.

И просто смолчал.

Де Голар сел за письменный стол и пронзил меня тяжелым взглядом.

– Я знал, что ты безумец, Алекс, но даже не подозревал, что до такой степени.

– Я сам не подозревал, господин лейтенант-колонель.

– С каких пор мы на «вы»? – де Голар удивленно вздернул бровь.

Я молча приподнял руки в кандалах, давая понять, что не в том положении, чтобы панибратствовать.

Полицейский поморщился.

– А что ты хотел после того, как отправил на тот свет три десятка человек? Рассказывай давай.

– Что именно?

– Все! – раздраженно бросил де Голар. – Для начала, за каким чертом ты связался с корсиканцами?

– Увы, не помню.

– Что? Не время для шуток, Алекс.

– Я не шучу. Все так и есть.

– Немедленно объяснись, – потребовал француз.

– Первого ноября, я очнулся в ночлежке, больной, в каком-то рванье и не смог вспомнить даже как меня зовут. Через минуту ворвались два громилы, сообщили, что я оскорбил Франциско Неро, после чего вознамерились меня убить. К счастью не смогли.

– Ахмед Оджолан Бык и Анри Ренарт по прозвищу Змея, – задумчиво проговорил де Голар. – Лучшие головорезы Корсиканца. Верней, были лучшими. Но как? Со слов хозяина, ты был при смерти.

– Повезло.

– Ты говоришь правду? – пристально посмотрел на меня полицейский. – Я об амнезии.

– Не вижу смысла врать. Память до сих пор не вернулась в полном объеме. К примеру, тебя я до сих пор не вспомнил. И что нас связывает – тоже.

– Нас очень многое связывает, – коротко ответил лейтенант-колонель. – Но об этом поговорим позже. У меня очень хорошие сыщики, Алекс, хотя, в твоем случае, они оказались бессильны. Каким-то загадочным образом, ты всегда был на шаг впереди. Мы тщательно восстановили события, но некоторые пробелы все-таки остались. Не будешь ли так любезен ответить на несколько моих вопросов.