Лунная кошка (СИ) - Пономарь Ольха - Страница 55

По вечерам устраивала деревенским детишкам развлечения магическими огоньками, да ускоряла созревание снадобья.

По другим поводам я магическую силу не использовала.

Местные знали, что я слабая магичка, но это их не отпугивало от общения со мной, скорее даже наоборот, приходилось выгоняться особо нудных посетителей, когда солнце уже клонилось к горизонту. Через полгода после того, как я начала жить в Загорочках ко мне потянулись холостяки. Точнее все четверо, которые были в детородном возрасте. Одному я посоветовала больше общаться с доской соседки, которая на него едва не молилась. Второму дала средство от хмельных напитков, иначе он мог уходить в запой по несколько недель. Третьего, вообще, отправила старуха-мать, до сих пор контролирующая слабую волю сына-детины, я ласково поговорила с ним и стало понятно, что женишок местный дурачок. К сожалению, вышел из возраста, когда можно было исправить и вылечить, накинула лёгкое забытьё и он ушёл домой с уверенностью, что ничего не было.

Четвёртый же средний сын старосты от второй жены неловко переминался с ноги на ногу и мял в руках шапку.

— И ты, Шорин? — уже несколько полуустав от обилия женихов, спросила его я.

— Чего бы нет? — несколько агрессивно начал он, после стушевался и поник.

— Ты меня не любишь, — констатировала я факт, вяло наблюдая, как третий жених не дойдя до своего дома принялся играть с мальчишками в салочки.

— Да разве в семье Любовь нужна? Уважение-вот, что важно, а уж уважать я тебя буду.

— Слыхала я девок ты поколачиваешь? — перевела я на него свой взгляд, успев уловить выражение досады и злости на его лице.

— Неправда то! — яростно начал отрицать он, но мне было все равно.

— Не люблю я тебя, а мне без любви мужа не надо, иди, отцу привет передавай.

Последний претендент развернулся и был таков.

Я вздохнула с облегчением и продолжила свою размеренную жизнь.

Иногда мне казалось, что я чувствую знакомый жар в теле, но к моему облегчению все проходило само. Иначе я даже не знала бы что делать.

Я наслаждалась каждой минутой своей новой жизни, лишь изредка доставая рваную камизу и вдыхая любимый запах.

— Давно кашляешь? — спросила я.

Митях растеряно отвел глаза. Ясно, пока наружу выворачивать не стало, к лекарке не пошёл, а все его жена с ее опасением, что к травнице мужики вовсе не лечиться ходят. И сейчас она нервно ждёт его в сенях, прислушиваясь ко всем звукам из избы.

— Давно, уж с неделю где-то, — Митях зашёлся в удушающем кашле и я старательно натирала ему мочку правого уха, а когда приступ прошел поднесла ему чашу с отваром.

— Выпей, полегчает, и ложись сразу спать.

— Как же спать-то? А покос?

— Дожить до следующего хочешь? — прибавила я грозности в голос. Митях нервно кивнул, — тогда пей и ложись спать! Когда проснёшься, приходи — дам натирания и ещё отвара. Кашель будет сильнее — пережди его, не бойся. Задыхаться будешь — пусть пошлют за мной.

Я дождалась, когда пациент выпьет весь горький отвар до капли и забрала чашу. Из специального сплава, нужного объёма, чаша была моей находкой в одной из лавке. И были случаи, когда после того, как уходил больной я не находила ее на месте, практически сразу я возвращала ее, но теперь бдила в четыре глаза.

Митях ушёл, кланяясь и оставив мешочек сушенных грибов. Вот и чудненько, сегодня я буду готовить ароматный грибной супчик.

В окно я видела, как жена Митяха, крупная женщина обняла его за плечи и периодически поглядывала на мою избу через плечо, пока они шли по улице. Видать, выясняла, что "эта ведьма" с ее милым сделала.

Усмехнулась и погладила прискакавшую ко мне белку, прибилась ко мне зимой, ещё бельчонком, с повреждённой лапкой. Выздоровела по весне, даже почти не хромает, но от меня не ушла, а осталась жить. Я не против, опять же поговорить есть с кем долгими одинокими вечерами.

— Вот так, Хрустик, ты им помогаешь, а они тебя опасаются. Это ли не парадокс?

Белка выколупала у меня из рук кусочек сушенного гриба, запихала его за щеку и убежала, наверное прятать. По крайней мере, я находила нычки запасливой белки по всему дому.

Все чаще звучали разговоры о том, что снова произойдёт слияние двух миров. Через нашу деревню уже проезжала группа орков и перевертышей, едущих в Горск на житьё. Один из них все принюхивался в мою сторону и я старательно находила поводы не попадаться ему на глаза.

Выйти из тени своей новой жизни я отчаянно боялась, даже если сам император приедет сказать мне, что я могу больше не прятаться, я не откроюсь ему. Слишком ярко я помню затхлый запах подземелья инквизиторов, перекошенные лицо Фууры, боль от щипцов, стыд от унижения и клетку.

Больше не хочу повторения, никогда. Я лучше умру, чем буду снова гонима и меня будут пытать. Осознала я это, когда поняла, что привыкла к этой свободной и относительно спокойной жизни. Мне не нужно было вновь терять свою свободу, чтобы знать, что она дорога мне больше всего на свете.

— Слыхала, император Горское княжество пришлому отдал? — раздался знакомый шёпот.

Мои чуткие уши иногда улавливались сплетни, совершенно не мне предназначенные. Наша главная сплетница — бабка Агафа, в силу возраста уже не работающая, шла ко мне с такой же старухой за мазью от боли в спине.

— Да ну, и что же будет? — та аж остановилась от удивления.

— Да кто ж его знает, что будет… только Светлая ведает, да хранит нас Богиня!

Две кумушки осенили себя отвращающими зло знаками и вновь поспешили ко мне.

Я не забивала себе голову чужими проблемами, меня, как человека вольного, мало касалась власть на местах, пока я не решалась преступить закон — меня никто не трогал.

Зато крестьян, живущих в Загорочках, эта новость взволновала не на шутку. После заката ко мне наведались две бабы, пытающиеся выяснить своё туманное будущее, в связи со сменой власти. Я деликатно им отказала, так как я всего лишь травница, а не гадалка.

Как ни боялись люди, но ничего не изменилось, даже собиратель подати, приезжавший к старосте был тем же. Жизнь продолжала течь своим чередом. Осенью деревня погуляла на четырёх свадьбах, потом неделю ко мне ходили за отваром от похмелья, те кто продолжал праздновать.

Жрецы на свадьбах дело обычное, вот и сейчас приглашённый жрец Светлой богини явился ко мне в гости:

— Нима, будьте любезны мне отвар от головы. Вчера наблагославлял молодых, аж сил нет.

— Что же вы, дедушка, себя не бережёте? — прятала улыбку я, стараясь сделать вид, что поверила в его упадок сил.

— Да кто ж, кроме меня семью-то новую защитит от происков Тёмного? — жрец искренне удивился, даже позабыв морщиться от мучающего его похмелья.

— А может Тёмный не так страшен? — подначила его я, а жрец тут же вскочил на амбразуру.

— Крыни тебя дери, Нима!!! Это ты спуталась с тёмными из Горска? Не бывать тому, чтобы Светлая Тёмного простила! — спутанные седые волосы и горящие глаза-портрет идеального фанатика.

— И все же? Богиня же светлая, мать, жена, в конце концов, неужели не стоит утихомирить вражду и жить вместе?

— Тьфу на тебя, Нимка, аж голова прошла, пойду я, пока сам так думать не стал.

Жрец развернулся и бодро порысил в сторону дома жениха, там сегодня наливали всем желающим— на счастье новоиспеченной семьи.

Прошёл покос, заготовки фруктов и овощей. Со мной начали расплачиваться солененькими огурчиками, сушенными грушами, грибной икрой, тушками кур и кроликов.

Прекрасная пора, особенно, если знаешь заклинание для долгого хранения пищи.

На востоке колхозного поля обнаружили незваных гостей: жуков, питающихся зерном. Этим летом они не нанесли большого урона, но следующее поколение будет многочисленнее и есть риск и вовсе не собрать урожай в следующем году. Тем более, что уже сеют озимые. Так что я была занята тем, что опрыскивала землю изобретённым мною средством, отпугивающим личинок этих маленьких жуков.