Тени (СИ) - "Never Died" - Страница 75

На улице заметно похолодало. Ни о каких дождях больше не шло и речи, единственными осадками стал снег, мелкий и ужасно колючий. Состоявшийся вчера матч Пуффендуй – Когтевран проходил в условиях внезапной метели. Джеймс искренне сочувствовал игрокам этих команд и тихо радовался, что на прошлой неделе, когда играл Гриффиндор, еще стояла относительно теплая погода.

- До сих пор не могу перестать думать о том, как близки вы были к тому, чтобы узнать, кто под капюшоном, - снова вздохнул Джеймс. Когда события, случившиеся с Мией, наконец, улеглись в его голове, он в полной мере ощутил то, что произошло с остальными его друзьями в теплицах.

- Не повезло, - согласился Оливер, но Джеймс услышал невысказанную досаду. Он представлял, как обидно Сноу, но он, даже если и злился на Дила и винил его, то никогда не высказывал этого вслух. То ли все, что стоило сказать, он озвучил там, в теплицах, то ли просто не считал нужным бросаться обвинениями. В конце концов, это ничего не исправит.

- Так, - Джеймс вспомнил еще об одном интересующем его вопросе и постарался, чтобы голос его звучал небрежно, - ты разговаривал с Мией?

Он знал ответ, потому что на следующий после Хэллоуина день видел из окна прогуливающихся вместе Грейс и Оливера. Ему бы так хотелось знать, о чем они говорили. Сказала ли Мия что-то, что скрыла от него? Едва Джеймс задавался этим вопросом, как в нем тут же поднималась волна неоправданного раздражения на весь мир. И он прекрасно знал, что Роза назвала бы это чувство другим словом – ревность.

- Да, - коротко и просто ответил Оливер. И Джеймс понял, что большего от него уже не добьется.

В молчании они спустились с холма и пошли к теплицам. Около озера прыгали какие-то дети. Джеймс не понимал, что они делают – для снежков недостаточно снега, как и для снеговиков и крепостей, а для катания на коньках вода еще не замерзла. И среди побелевшей седой земли почти не заметной становилась белая гробница – место упокоения и памятник величайшему директору Хогвартса. Это место всегда навевало на Джеймса какую-то странную, необъяснимую грусть. И потому он торопливо отвел глаза.

В теплицах никого не было, но дверь оказалась не заперта. Наверное, Долгопупс должен был вскоре вернуться. Значит, у них не так много времени. Оливер первым вошел внутрь, на ходу снимая перчатки. Джеймс скользнул следом.

Привычный душный запах тотчас заполнил нос. Джеймс поморщился. У него невольно складывалось впечатление, что за эти несколько месяцев он бывал здесь чаще, чем за предыдущие пять лет. Лопаты, скрытые кустами, все так же стояли в углу. И та единственная, украшенная узорами, тоже. Никто не приходил за ней.

- Поищем, вдруг что-то осталось, - произнес Джеймс. Но надежда на это была слабой. Если человек в капюшоне и оставил какие-то следы, то за неделю их точно смели толпы учеников, приходивших на травологию. Но выделить время для того, чтобы наведаться сюда, раньше ни у Джеймса, ни у Оливера не получилось.

- Жаль, что ты не видел, куда он побежал…

- Да. Если бы только у меня была с собой палочка…

Джеймс невольно подумал о Мие – вот уж кого без палочки невозможно застать. Наверное, она и спит с ней. Но тут же образ мирно посапывающей Грейс сменился резким осознанием. Джеймса словно окатили холодной водой. Мысль, только что пришедшая в голову, была подобна взрывающему заклинанию. Он остановился и прямо взглянул на Оливера, который в этот момент изучающее рассматривал что-то на земле.

- Тебе повезло, что он не напал на тебя из тьмы, - пропыхтел Джеймс. Оливер даже не взглянул на него, но когда ответил, голос его звучал прохладно:

- Я его не боюсь.

- А стоило бы, - фыркнул Джеймс. Что за безрассудство? Что за отношение к своей жизни? Оливеру же не может быть плевать на себя!

- Перестань, - отмахнулся от такого предостережения Сноу, так и не удостоив Джеймса даже крошечным взглядом. Это задело. Поттер отвернулся и принялся осматривать кусты, за которыми стояли лопаты. Мысленно он решил, что больше не будет ничего говорить, раз Оливер не хочет слушать. Вот еще, тратить на это время! В конце концов, слизеринец не ребенок, сам должен всё понимать.

Но молчать долго у Джеймса не получилось – раздражение как зверь вгрызлось в него зубами, вызывая внутренний зуд и заставляя вновь говорить.

- Надеюсь, ты не собираешься героически погибнуть в битве со злом, - бросил Джеймс, и не надеясь получить ответ.

- Что-то героическое – это по твоей части, - отозвался Оливер ровным тоном. И вдруг раздался короткий смешок. А потом последовало уже совершенно весёлым голосом. – Ты что, волнуешься за меня, Джимми?

Джеймс бы скорее съел свой галстук, чем признался в подобном Оливеру. Потому он нарочито сердито буркнул:

- Вот еще. Как будто у меня без этого мало проблем.

Но такой ответ, очевидно, позабавил Оливера еще больше. Краем глаза Джеймс заметил на его лице снисходительную улыбку и сразу же отвел глаза.

- Не смущайся, Джимми. Я никому не скажу.

Джеймс вспыхнул и уже собирался парировать, но тут взгляд его заметил что-то маленькое, темнеющее в самом углу, около лопат. Так и не ответив, он протиснулся туда, по пути оцарапав руку и наклонился, чтобы лучше рассмотреть находку. Это был кусок бархатной черной мантии, зацепившийся за острый шип растения.

- Оливер, - позвал слизеринца Джеймс. Сердце его учащенно заколотилось. Спустя две секунды Сноу оказался рядом и тоже уставился на лоскуток. А потом наклонился и первым протянул к нему руку. И тут же Джеймс вспомнил их первое совместное дело – поход в Запретный лес, где лежали мертвые звери с красными глазами. Тогда Оливер так же склонился над хорьком и без промедлений прикоснулся к его глазам. Снова рискнув. Тогда Джеймса это не тронуло, ведь Сноу был для него просто самовлюбленным слизеринцем, мужским воплощением Диаз и ярким представителем своего малоприятного факультета. Но с тех пор многое изменилось. И сейчас он не мог не отметить некоторую опрометчивость в действиях парня.

Оливер снял клочок ткани с колючки и вновь выпрямился.

- Кто-то зацепился, - произнес он задумчиво, рассматривая находку. – Тот, кто брал отсюда лопату. Иначе, какой смысл забираться так глубоко в эти кусты?

- Подожди, - Джеймса вдруг осенило. – На этой неделе лопаты брал только Долгопупс. Значит, это или его, или…

Он резко замолчал, пораженный собственной догадкой. Этот лоскуток мог принадлежать человеку в капюшоне. Оливер, разумеется, подумал о том же. Он поднес кусочек ткани к свету и произнес:

- Не помню, чтобы профессор Долгопупс ходил в таких дорогих мантиях. Только взгляни, она из бархата, да еще и с каким-то узором. Похоже на… снежинки?

- Что?!

До этого момента сердце Джеймса билось часто? Нет. Оно не билось вовсе по сравнению с тем, как застучало сейчас. Стремительно он выхватил лоскуток из рук Оливера и уставился на ткань во все глаза. Ему казалось, что он падает. И у пропасти этой нет дна.

- Джеймс? – в голосе Оливера зазвучала тревога. А Джеймс вдруг ощутил, как мелко-мелко задрожали колени и пальцы рук. То ли от открывшейся ему правды, то ли от высокой волны ненависти. В этой школе лишь один человек носил мантию из черного бархата, украшенную столь же черными вышитыми нитками снежинками.

- Я знаю, - прошептал Джеймс сиплым от озарения или ужаса голосом. И повернул голову. Взгляд его встретился с взглядом Оливера и утонул в нем.

- Что?

- Я знаю, кто под капюшоном.

***

Всю неделю Розе не давала покоя мысль об упущенном человеке с капюшоном. Наложенные ей на лопаты чары слежения оказались бесполезны и не принесли никаких результатов. Но она не могла отделаться от мысли, что все они упустили что-то важное. И потому в воскресенье вечером, когда Джеймс и Оливер ушли в теплицы, она тоже решила кое-что проверить. Ей не хотелось говорить друзьям о своей теории заранее, потому что она боялась быть высмеянной в случае ошибки. А ошибаться, особенно на глазах у других, Роза терпеть не могла. Потому-то, зная, что брат и Оливер не могут ей помешать, она оставила книжки и тетрадки в спальне, накинула поверх магловской одежды школьную мантию и выскользнула из гостиной.