Теория зла - Карризи Донато - Страница 5

– Я ищу их везде. Ищу всегда.

От этих слов она вдруг похолодела, и холод больше не отпускал ее.

Эрик Винченти пропал однажды в воскресенье, в марте. В его однокомнатной квартире постель была застелена, ключи лежали на тумбочке в прихожей, одежда висела в шкафу. На единственной фотографии, которую они нашли, Эрик был изображен улыбающимся, в компании старых друзей, в тот момент, когда с гордостью показывал только что выловленную зубатку. Его лицо обрело место среди других, на восточной стене.

– Не выдержал, – изрек Стеф свой приговор.

Его захватила тьма, подумала Мила.

Идя к своему столу, она взглянула на стол Эрика Винченти, на котором за два года, прошедшие со дня его исчезновения, никто ничего не тронул. Последний след его существования.

Итак, на службе Лимба их осталось только двое.

В других отделах Управления полицейских было так много, что им приходилось работать в тесноте, да к тому же начальники постоянно требовали результатов. Зато у них с капитаном Стефом места осталось немерено, они никому не должны были давать отчет в своей деятельности, которая не гарантировала сиюминутных успехов. Тем не менее ни один полицейский с толикой амбиций не хотел бы работать здесь – надежды на быстрый карьерный рост быстро тают, когда нераскрытые дела взирают на тебя со стены.

Зато Мила нарочно выбрала такую должность, когда семь лет назад ей предложили повышение за раскрытие самого громкого дела последних лет. Высшее начальство недоумевало, большинство не видело никакого смысла в том, чтобы похоронить себя в этакой дыре. Но Мила не передумала.

Сняв спортивный костюм, который утром ей служил прикрытием, она переоделась в обычную одежду – простую футболку с длинными рукавами, темные джинсы и кроссовки – и собралась сесть за компьютер, чтобы составить рапорт о том, что обнаружилось в доме Коннеров. Девочку-привидение, которой никто не озаботился дать имя, препоручили социальным службам. Две женщины-психолога в патрульной машине отправились за сестренками в школу и в детский сад. Госпожу Коннер арестовали, и, насколько было известно Миле, мужу грозила та же участь, как только его найдут на рабочем месте.

Пока она ждала, когда старый компьютер запустится, вернулся голос, который преследовал ее все утро.

Я ничем не лучше.

Тут она взглянула на дверь в кабинет Стефа. Начальник затворил ее, хотя обычно всегда держал открытой. Пока Мила гадала, в чем дело, капитан заглянул в ее кабинет.

– А, ты здесь, – проговорил он. – Зайди, пожалуйста.

Тон был ровный, но от Милы не укрылось некоторое напряжение. Стеф исчез прежде, чем она могла о чем-то спросить, но оставил дверь приоткрытой. Мила встала и послушно направилась, куда ей велели. Подойдя ближе, расслышала обрывки разговора. Два разных голоса.

Никто не спускался в Лимб.

Но, по всей вероятности, у Стефа был собеседник.

Кто-то мог забрести сюда только по особой причине.

Коллеги с верхних этажей сторонились Лимба, будто на нем лежало проклятие или он приносил несчастье. Высшие чины не занимались им. Предпочитали забыть, словно об укорах нечистой совести. Или боялись, что и их всосут в себя стены Зала Затерянных Шагов и они тоже застрянут в этом существовании, на полдороге между жизнью и смертью.

Когда Мила переступила порог, Стеф уже сидел за столом. Напротив него расположился мужчина, на чьих могучих плечах едва не лопался пиджак от коричневого костюма. Несмотря на набранные лишние килограммы, залысины и галстук, который не добавлял ему элегантности, а скорее удушал, Мила сразу узнала добродушную улыбку Клауса Бориса.

Он встал и пошел ей навстречу:

– Как ты, Васкес? – Борис хотел было обнять ее, но вдруг вспомнил, что Мила не любит, когда к ней прикасаются, и застыл в неловкой позе.

– Я – хорошо, а ты совсем отощал, – пошутила она, чтобы сгладить неловкость.

Борис звонко расхохотался:

– Чего ты хочешь, я – человек действия. – Он похлопал себя по выпирающему животу.

Он уже не тот, что прежде, старина Борис, подумала Мила. Женился, обзавелся парой детишек, дослужился до инспектора, то есть теперь он по званию выше ее. Нет, конечно, это явно не визит вежливости.

– Судья тебя поздравляет с сегодняшней находкой.

И Судья вдобавок, подумала Мила. Раз начальник Управления интересуется полицейским из Лимба, за этим что-то кроется. Разговор обычно бывал короткий: если выяснялось, что исчезновение связано с убийством, дело автоматически передавалось в убойный отдел, ему же приписывались и все заслуги в случае раскрытия преступления.

Сотрудникам Лимба медалей не причиталось.

Дело Коннеров пошло по той же дорожке. Зато наверху посмотрели сквозь пальцы на несколько неортодоксальные методы, к каким прибегла Мила. В отделе предотвращения преступлений были счастливы взять на себя руководство расследованием. В конце концов, это ведь было не что иное, как похищение человека.

– Судья тебя послала, чтобы ты мне это передал? Могла бы позвонить.

Борис снова рассмеялся, на этот раз принужденно:

– Почему бы нам не устроиться поудобнее…

Мила бросила взгляд на Стефа, желая понять, что происходит, но капитан отвел глаза. Говорить надлежало не ему. Борис снова уселся, указав Миле на стул перед собой. Но Мила садиться не стала, а вернулась к двери и закрыла ее.

– Давай, Борис, выкладывай, что стряслось, – сказала она, не поворачиваясь. Обернувшись, увидела, что на лбу у Бориса обозначилась морщина. И свет в кабинете тотчас же едва заметно поблек. Все, приехали, церемонии позади, сказала себе Мила.

– То, что я вам сейчас сообщу, строго конфиденциально. Мы стараемся не допустить прессу.

– С чем связаны такие предосторожности? – проворчал Стеф.

– Судья задала режим строжайшей тайны, все, посвященные в подробности дела, будут взяты на учет, чтобы в случае утечки информации определить возможный источник.

Это не просто рекомендация, а скрытая угроза.

– Вы хотите сказать, что с этого момента мы двое тоже в списке, – подытожил капитан. – Так можно ли наконец узнать, в чем дело?

Помедлив секунду, Борис заговорил:

– Этим утром, в шесть часов сорок минут, в полицейский участок, расположенный за городом, поступил звонок.

– Где именно за городом? – спросила Мила.

Борис поднял руки:

– Погоди, не все сразу.

Мила подошла, уселась напротив него.

Борис обхватил руками колени: было видно, что ему тяжело рассказывать.

– Мальчик десяти лет, Джес Белман, сообщил, что кто-то ворвался к ним в дом во время ужина и начал стрелять. И что все умерли.

Миле показалось, что лампы в кабинете потускнели еще больше, будто понизилось напряжение в сети.

– По названному адресу расположен домик в горах, в пятнадцати километрах от ближайшего жилья. Он принадлежит некоему Томасу Белману, основателю и президенту одноименной фармацевтической компании.

– Знаю такую, – вмешался Стеф. – Она выпускает мои таблетки от давления.

– Джес – младший. У Белманов было еще двое детей, сын и дочка, Крис и Лиза.

Осторожно, глагол в прошедшем времени: где-то в глубине сознания засветился тревожный красный огонек. Засим последует самая скорбная часть рассказа.

– Шестнадцати и девятнадцати лет, – уточнил Борис. – Жену Белмана звали Синтия, ей было сорок семь. Когда агенты из местного участка приехали по вызову… – Борис умолк, его глаза потемнели от гнева. – Ладно, хватит ходить вокруг да около… Мальчик сказал правду: все они собрались в горном домике тем вечером. Произошла настоящая бойня. Все мертвы. Кроме Джеса.

– Почему? – Мила сама удивилась, что задает такой бессердечный вопрос.

– Мы считаем, что убийца имел зуб на главу семьи.

– Что заставляет вас так думать? – нахмурился Стеф.

– Он был убит последним.

Очевидный выбор садиста. Томас Белман должен был сознавать, что его близкие умирают, и страдать еще больше.

– Младший сынишка сбежал или ему удалось спрятаться? – Мила старалась казаться спокойной, но краткий отчет о происшествии потряс ее.