Плутония. Земля Санникова - Обручев Владимир Афанасьевич - Страница 46

— Странно, что мы до сих пор в лесу не встретили ни одного муравья, — сказал Каштанов.

— Они, вероятно, имеют определенные часы для отдыха и сна, а другие животные не смеют приближаться к муравейнику.

Но вот впереди показался широкий просвет. Очевидно, лес кончился, а на поляне за ним мог быть муравейник. Поэтому нужно было удвоить осторожность. Зоолог и ботаник остались с Генералом, а Каштанов и Макшеев отправились на разведку.

Дойдя до края леса, они остановились под защитой последних деревьев и начали осматривать местность. Лес сменялся обширной поляной, вернее пустырем, почти совершенно лишенным растительности, — только кое-где торчали объеденные стебли. Среди этого пустыря, недалеко от опушки леса, возвышался огромный плоскоконический холм, метров двенадцати вышиной и более ста метров в поперечнике, состоявший из наложенных друг на друга древесных стволов.

При помощи бинокля можно было различить, что стволы расположены не в беспорядке, а по известной системе, образуя сложную, хотя и грубую постройку. Во многих местах на различной высоте темнели входные отверстия, по муравьев нигде не было видно — они, несомненно, спали.

Пустырь был замкнут со всех сторон лесом, возвышенностями и дюнами, и муравьи являлись единственными хозяевами его. В его западной части, вдоль подножия дюн, вероятно, протекал ручеек, судя по полосе зеленой травы и кустов, резко выделявшихся на желтом фоне песка.

Осмотрев местность, Каштанов и Макшеев вернулись к своим товарищам, чтобы обсудить дальнейшие шаги.

— Напасть на спящий муравейник нетрудно, — сказал Каштанов, — но будет ли это целесообразно — не знаю. Нам ведь неизвестно, в какой части этого огромного сооружения сложены наши вещи, мы легко можем заблудиться в лабиринте ходов.

— Внутри, наверно, темно, а у нас нет ни свечей, ни фонарей, — заметил Папочкин.

— Можно устроить факелы — я видел в лесу смолистые деревья, годные для этой цели, — заявил Громеко.

— Идя с огнем, мы, несомненно, разбудим муравьев и подвергнемся нападению, которое должно кончиться печально для всех нас, — сказал Макшеев.

— Да, их, должно быть, сотни, если не тысячи, и сколько бы мы ни уложили выстрелами и ножами, в конце концов нас все-таки загрызут или зажалят до смерти.

— Но что же нам делать? — пробормотал Каштанов. — Мы не можем отказаться от своих вещей: они необходимы нам для обратного пути.

— А если поджечь муравейник с одной стороны? Муравьи начнут спасать свои запасы, и в том числе наши вещи, которые вытащат наружу.

— Прежде всего они будут спасать своих личинок и куколок, а вещи могут за это время сгореть. Но если они даже успеют вынести вещи, то все-таки нам придется отнимать их силой.

— Не выкурить ли муравьев дымом, а потом, когда они покинут свое жилище, отправиться за вещами?

— Этот план уже лучше, но в ходы, наполненные дымом, мы сами не сможем проникнуть, а когда дым рассеется, муравьи тоже могут вернуться.

— Положение, кажется, остается безвыходным!

— Вот что, — предложил Макшеев, — я лягу вблизи муравейника и притворюсь мертвым. Муравьи потащат меня в свое жилье, и там я, может быть, сумею разведать, где лежат наши вещи, а в следующую ночь успею вытащить их наружу.

— Этот план слишком рискован, — возразил Каштанов. — Муравьи могут утащить вас не целиком, а растерзав на куски. Но допустим даже, что они потащат вас целиком и не умертвив, как же вы в темноте, да еще в положении трупа сумеете ориентироваться в лабиринте ходов, чтобы потом найти дорогу наружу.

— Я возьму в карман клубок ниток и, выпуская постепенно нить, сумею по ней выбраться, как Тезей по нити Ариадны из лабиринта.

— Хорошо, если муравьи не заметят этого и не станут подбирать вашу нить. А есть ли у вас нитки?

Клубка ни у кого не было, и этот рискованный план также был забракован. Все сидели, понурив головы, придумывая новые планы, которые также приходилось отбрасывать как невыполнимые.

— Вот что я придумал, — заявил Каштанов: — нужно отравить или оглушить муравьев ядовитыми газами, чтобы они оставались в оцепенении в течение времени, необходимого нам для поисков наших вещей в муравейнике. Такими газами являются хлор, бром и сернистый газ. Следовательно, нужно прежде всего найти материал для приготовления достаточного количества газов. Хлор можно добыть из поваренной соли, которая имеется в море. Бром, вероятно, имеется в золе водорослей, растущих в этом мире, но добыть его будет еще труднее, чем хлор. Всего легче было бы приготовить сернистый газ, если мы только найдем серу, серный колчедан или другую сернистую руду. Свинцовый блеск мы уже видели в ущелье птеродактилей; может быть, он найдется и здесь, в утесах возвышенности.

— Но ведь на поиски материала и изготовление газа понадобится немало времени! — сказал Макшеев.

— Что же делать! На несколько дней нам хватит наличных зарядов для добычи пищи. Лучше подготовить способ наиболее верный — рискованные способы останутся у нас в запасе на случай крайности.

— Следовательно, нам нужно убираться отсюда, ничего не сделав с грабителями?

— Лучше уйти, пока муравьи нас не заметили, и не возбуждать их подозрительности поспешными попытками. Если мы их потревожим, они сделаются более осторожными, расставят караулы у входа, будут обыскивать окрестности и затруднят нам дальнейшие шаги; ведь мы еще не знаем, на каком уровне развития стоят эти цари юрской природы.

Все согласились с Каштановым, хотя и не без чувства досады на необходимость отказаться от немедленной расправы с грабителями. Решили вернуться к песчаным дюнам и вдоль русла проникнуть на возвышенность в поисках серы или сернистых руд.

Путешественники прошли к руслу вдоль опушки леса; никаких животных, даже насекомых не было видно, — очевидно, муравьи систематически охотились за всякой дичью в окрестностях муравейника. Только изредка над пустырем проносился какой-нибудь ящер, спешивший дальше. Русло тянулось вдоль окраины пустыря, а немного далее вверх врезывалось в песчаные холмы, пролегая в довольно глубокой долине. Здесь по обоим берегам росли кусты, небольшие хвощи, сладкий тростник, папоротники. Вверх по этой долине путешественники подвинулись еще на несколько километров и затем решили основательно отдохнуть после тревог и переходов, продолжавшихся целые сутки. Воды в ручье было уже много, а тень пальм и хвощей манила к себе. Сварили чай, поужинали оставшимся в запасе яичным желтком и спокойно выспались. Но затем появление муравьев по соседству заставило поторопиться с завтраком, чтобы поскорее уйти подальше от муравейника и не выдать его обитателям свое присутствие.

Через несколько километров песчаные склоны долины уступили место скалистым, так как русло начало врезаться в столовую возвышенность. В поисках сернистых руд Макшеев и Каштанов шаг за шагом осматривали скалы: один па правом, другой на левом склоне, что, конечно, замедляло движение. Папочкин и Громеко оставались вблизи русла с ружьями наготове, чтобы добыть какую-нибудь дичь или отразить нападение ящеров или муравьев, но последние не встречались. Местность постепенно становилась все более пустынной, даже вдоль ручья деревья и кусты росли уже более редко, и только узкая полоса травы и сладкого тростника везде еще окаймляла его берега. Наличие последнего очень радовало путешественников, так как он остался их единственной пищей в этой пустыне.

Из животных им попадались только огромные стрекозы, реявшие над водой, и изредка птеродактили, охотившиеся за этими насекомыми. Воздух был совершенно спокоен, лучи Плутона жгли немилосердно в узкой долине, голые склоны которой были нагреты, словно печь, и только близость воды, которой можно было постоянно утолять жажду и смачивать голову, поддерживала путешественников и позволяла им двигаться вперед.

Поиски сернистых руд пока были безуспешны.

Обеденный привал сделали на берегу ручья; сварили чай, пососали сладкий тростник и разделили последний сухарь.