Завидный жених - Д'Алессандро Джеки - Страница 10

• Предыдущая
• 10/75
• Следующая

Каждое слово последнего абзаца раскаленной иглой впивалось в мозг Мередит:

«Нам остается только гадать, существует ли проклятие на самом деле или выдумано лишь для того, чтобы разорвать помолвку, которая перестала устраивать лорда Грейборна, или леди Сару, или их обоих после того, как у них появилась возможность познакомиться. Действительно ли заболела леди Сара, или это лишь предлог, чтобы избежать замужества, угрожающего ей смертью? Найдется немало женщин, желающих выйти замуж за будущего герцога, но захочет ли кто-нибудь пожертвовать ради титула жизнью? Уверен, что нет. Свадьба перенесена на двадцать второе число, но состоится ли она? Скорее кажется, что со стороны лорда Грейборна и мисс Чилтон-Гриздейл это лишь попытка спасти лицо. Невольно возникают вопросы – если проклятие действительно существует, как собирается лорд Грейборн выполнить свое обязательство? Найдется ли женщина, готовая выйти за него? И останется ли леди Сара его невестой, если ему удастся снять проклятие? В противном случае ему опять придется обратиться к услугам мисс Чилтон-Гриздейл, у которой после этого скандала вряд ли останется много других клиентов».

Мередит бессильно отложила газету, закрыла глаза и плотно обхватила себя руками, пытаясь перебороть приступ отчаяния. Не может быть, что все это на самом деле происходит с ней. Она еще крепче зажмурилась, чтобы не дать пролиться подступающим слезам. Слезы – признак слабости, а она никогда не была слабой. Мамин голос звучал у нее в ушах: «Не старайся убежать, Мередит. Невозможно убежать от своего прошлого».

«Нет, мама, это возможно. Мне это удалось. Я не захотела сдаваться, как ты. Я боролась за то, что имею...» Имела. За то, что имела, потому что все кончено.

Бешено колотящееся сердце наконец вернулось на место, и Мередит стиснула зубы. Нет, не кончено! Пока не кончено. И будь она проклята, если не станет бороться до конца. – С вами все в порядке, мисс Мэри? Альберт, стоявший в дверях, с тревогой смотрел на нее. Мередит заметила у него в руках поднос с множеством конвертов.

– Все в порядке, Альберт, – с вымученной улыбкой ответила она. – Просто немного устала. Он не улыбнулся ей в ответ.

– Это самое наглое вранье, которое я слышал. А я слышал немало, – с обычной грубоватой откровенностью сказал он. – Вы сейчас похожи на привидение – такая же бледная и несчастная. – Он хмуро кивнул на лежащую на столе газету. – Я это тоже прочитал. Хотел бы я минут десять поговорить с этим чертовым репортером с глазу на глаз. Он наверняка подслушивал.

– Скорее всего. Но сейчас уже не имеет значения, как он узнал о проклятии. – Мередит смотрела на поднос, заполненный письмами. – Важно другое – то, что содержится в этих конвертах. Мы ведь оба понимаем, что это не приглашения на чашку чая.

– Уж будьте уверены! Я все утро только и делаю, что открываю дверь. Его прервал стук молотка, висящего у входа.

– Оставь их мне. – Мередит кивнула на поднос.

Альберт, прихрамывая, поспешил к двери. Сегодня он припадал на левую ногу сильнее обычного, а это случалось с ним либо в сырую погоду, либо после бессонной ночи. Мередит знала, что на этот раз дождь ни при чем. Неожиданно юноша обернулся:

– Не волнуйтесь, мисс Мэри. Альберт никому не позволит огорчать вас. – Он вышел из комнаты, и Мередит прислушалась к его шаркающим шагам в коридоре.

Она взглянула на стопку писем. Их содержание не составляло для нее тайны, но тем не менее она один за другим вскрывала конверты и внимательно читала торопливо написанные строчки: «Более не нуждаемся в Ваших услугах...», «Считаю наше соглашение расторгнутым».

Каждое слово казалось горстью земли, брошенной на ее могилу. Что-то надо было делать. И делать быстро.

Но что?

Филипп с отвращением смотрел на раскрытую перед ним газету.

– Как, черт возьми, этот репортер узнал про проклятие? Эндрю Стентон, его американский коллега и партнер, оторвался от завтрака и удивленно взглянул на Филиппа:

– Ты утверждал, что в соборе все согласились ничего об этом не рассказывать.

– Так оно и было. Но этот чертов журналист каким-то образом обо всем пронюхал. Почуял сенсацию, как гончая – кровь. – Он раздраженно отбросил газету. – Я ведь говорил тебе, как непросто жить в Лондоне.

– Вообще-то ты говорил мне, что жизнь в Англии скучна, монотонна и однообразна. Знаешь, я никак не могу с тобой согласиться. Уже через час после прибытия ты ввязался в очень симпатичную уличную драку, в результате которой стал владельцем щенка...

– Да, щенок – это как раз то, чего мне не хватает, – мрачно прервал его Филипп.

– Не пытайся меня обмануть. Я видел, как ты с ним нянчишься. Держу пари, что, когда щенок поправится, ты будешь радостно носиться с ним по парку. – Он жестом остановил Филиппа, собиравшегося возразить, что «радостно носиться» не входит сейчас в его планы, и жизнерадостно продолжал: – Потом я стал свидетелем твоего оживленного спора с отцом, и наконец – вчерашний неподражаемый скандал в церкви. Нет, ни о какой скуке не может быть и речи! Я давно так не развлекался и с нетерпением ожидаю продолжения.

– Скажи, ты всегда был таким весельчаком?

– Нет, – усмехнулся Эндрю, – только с тех пор, как встретил тебя. Ты мой учитель.

– Ну что ж, в следующий раз, когда увижу, что банда с мачете собирается изрубить кого-то на куски, спокойно пройду мимо.

Эндрю поежился, вспомнив об обстоятельствах, при которых состоялось их знакомство:

– Да, ты со своей тростью подоспел тогда как нельзя более кстати. Откуда я мог знать, что та женщина окажется сестрой бандитов?

– Я получил письмо от Эдварда сегодня утром, – сказал Филипп, принимая у лакея чашку кофе.

Лицо Эндрю сразу стало серьезным:

– Как он?

– Пишет, что все в порядке, но я уверен, что это неправда. Он ходит к ней на могилу...

Чувство огромной вины заставило Филиппа замолчать. Бедная Мэри Бинсмор! И бедный Эдвард! Он так любил ее. Они прожили вместе двадцать лет. Он напомнил себе о том, что надо поговорить с поверенным по поводу открытия счета на имя Эдварда. Конечно, деньгами нельзя ничего исправить, но чем еще он может помочь ?«Если бы не я, Мэри Бинсмор была бы сейчас жива».

С трудом прогнав тяжелые мысли, Филипп продолжил:

– Он пишет, что готов помочь мне с поисками недостающей части камня. Я ответил, что с удовольствием воспользуюсь его предложением. Видит Бог, ему сейчас необходимо отвлечься, а работа – лучшее лекарство. Я думаю, он поможет тебе с ящиками, которые находятся в Британском музее, а я продолжу поиски на складе.

– Прекрасно. – Эндрю допил кофе и поднялся из-за стола. Стоявший рядом лакей показался коротышкой по сравнению с ним. – Я направляюсь в музей, если найду что-нибудь, немедленно сообщу.

– Я сделаю то же самое.

Не успел Эндрю выйти, как в комнате появился Бакари – темное лицо, как всегда, непроницаемо, руки сложены на груди. На нем был его обычный наряд, состоявший из свободной шелковой рубашки, шаровар, мягких кожаных сапог до колена и тюрбана. Впервые появившись в доме, он поверг своим видом вымуштрованных слуг, одетых в одинаковые ливреи, в шок. Филипп попытался определить по лицу Бакари, с какой новостью тот пришел, но, как всегда, это оказалось невозможным.

– Ваш отец.

Так, значит, новость плохая.

– Пригласи его сюда, – обреченно вздыхая, сказал Филипп.

В комнату быстро вошел герцог. Его стремительная походка представляла странный контраст с измученным бледным лицом. Филипп вновь остро ощутил сожаление и раскаяние, с которыми безрезультатно боролся со вчерашнего дня. Он боялся нового спора, но был рад увидеть отца и убедиться, что тот чувствует себя достаточно бодро. То же происходило и с его матерью в последние месяцы – за чередой плохих дней неожиданно следовал один хороший. А потом она покинула их и этот мир.

Отец уселся напротив Филиппа и, дожидаясь кофе, с явным неодобрением рассматривал сына, отмечая отсутствие галстука, расстегнутый ворот и засученные рукава свободной рубашки.

• Предыдущая
• 10/75
• Следующая