Завидный жених - Д'Алессандро Джеки - Страница 48

• Предыдущая
• 48/75
• Следующая

Мередит похолодела. Господи, откуда он об этом узнал? И не раскопал ли он также и ее прошлое? Она легко могла представить себе, как он делает это с таким же любопытством и упорством, с каким добывает из земли древнюю утварь во время своих экспедиций. Мередит попыталась убедить себя, что ее беспокойство преувеличено, но страх, что кто-то узнает о ее прошлом, мучил ее уже давно, и отмахнуться от него было непросто.

– Интересно, кто мог рассказать вам об этом? – спросила она с деланным спокойствием.

– Альберт. – Филиппа, казалось, удивил ее вопрос.

– Альберт? – недоверчиво переспросила Мередит. Альберт никогда никому не рассказывал об ужасах, пережитых в детстве. – Когда же? И почему он вам об этом рассказал?

– Разговор состоялся вчера на складе. И рассказал он мне об этом для того, чтобы объяснить, какая вы добрая и щедрая. Заставить меня понять, что к вам надо относиться с уважением.

– Ах, вот как... – Милый Альберт. Он рассказал почти незнакомому человеку о том, что от всех скрывал. И все это ради того, чтобы защитить ее. – Я надеюсь, вы не станете судить его слишком строго. Он не виноват в том, что у него было такое детство. – «Никто из нас в этом не виноват».

? За кого вы меня принимаете, Мередит? За человека, который отвернется от юноши только потому, что с ним жестоко обошлись в детстве?

В его голосе звучала обида, и Мередит стало стыдно. У нее не было оснований сомневаться в доброте и благородстве Филиппа.

– Нет-нет, я, конечно, знаю, что это не так. Но я также знаю, что очень немногие люди отличаются такими широкими взглядами. И я очень люблю Альберта.

Филипп сжал ее руку:

– Он славный молодой человек, и я восхищаюсь его преданностью, мужеством и внутренней силой. И хотя я благодарен ему за то, что он рассказал мне о ваших достоинствах, в этом не было необходимости. Я и так знал, какая вы.

От его мягкого голоса и теплого, манящего взгляда у Мередит закружилась голова. Филипп не дал ей времени прийти в себя.

– Так какой же подарок сделал вам Альберт в одиннадцать лет? – с улыбкой напомнил он.

– Когда мы впервые встретились, – взяв себя в руки, объяснила Мередит, – он не умел ни читать, ни писать. Я научила его, и он сочинил в мою честь стихотворение. Когда он вручал его мне, у него на лице было такое же радостное предвкушение, как и у вас, когда я согласилась остаться. И сейчас я польщена так же, как и тогда.

– Могу поспорить, что вы и сегодня помните это стихотворение наизусть.

– О да! Оно до сих пор хранится у меня рядом с самыми Дорогими вещами. – Мередит не только помнила его наизусть, но и как будто видела сейчас – все до последней, тщательно выведенной буквы. – Хотите послушать?

Мередит не поверила своим ушам. Неужели она сама предложила это? Она никому не читала стихотворение Альберта. Даже Шарлотте.

– Сочту за честь.

Отступать было поздно. Мередит глубоко вздохнула и прочитала:

– «Щеки мисс Мэри – как брусника, глаза синие, как голубика. Она построила мне дом. Теперь живем мы вместе в нем».

Несколько секунд они молчали. Мередит не смогла бы заговорить, даже если бы хотела, потому что ей мешали комок в горле и подступившие к глазам слезы. Простые слова, написанные в ее честь несчастным, искалеченным мальчиком, всегда действовали на нее таким образом.

– Прекрасный подарок, – пробормотал Филипп, – и очень выразительный. Всего в нескольких словах ему удалось передать самую вашу суть, вашу пылкую своеобразность. Я понимаю, почему это стихотворение так важно для вас. – Он протянул руку и осторожно провел пальцем по ее щеке. – Спасибо, что поделились им со мной.

– Пожалуйста, – вспыхнула Мередит.

– Пойдемте. Позвольте мне познакомить вас с деликатесами средиземноморской и восточной кухни. Вы убедитесь, что Бакари – прекрасный повар.

Филипп подвел ее к низкому столику перед камином и опустился на бархатную темно-бордовую подушку, скрестил перед собой длинные ноги и похлопал по подушке, лежащей рядом, приглашая Мередит последовать своему примеру.

– Я вывихну себе шею, если вы будете стоять, – сказал он с улыбкой.

Мередит не двигалась, охваченная сомнениями. Если она испытывала непреодолимое волнение, даже стоя воз-ле этого мужчины, то что же произойдет, если она будет полулежать рядом на подушках? Она взглянула на Филиппа и обнаружила, что он откровенно забавляется, наблюдая за ее колебаниями.

– Обещаю не кусаться, Мередит.

Сообразив, что ведет себя нелепо, Мередит вздохнула и осторожно опустилась на ковер.

– В первый момент может показаться, что это неудобно, – сказал Филипп, подкладывая подушки ей под спину, – но, пообедав так один раз, вы поймете, почему мне не нравятся наши европейские столовые.

Одним быстрым движением он встал на колени и занялся тарелками, стоящими на столе, а у Мередит появилась возможность устроиться поудобнее, расправить юбки и скрестить ноги так же, как и Филипп. После этого она должна была признать, что сидеть так гораздо приятнее, чем на жестком деревянном стуле.

– Сначала попробуйте это, – предложил Филипп, протягивая ей хрустальный бокал на высокой ножке, наполненный рубиново-красной жидкостью.

– Спасибо.

Не сводя с нее глаз, Филипп коснулся ее бокала краешком своего, и хрусталь тонко зазвенел.

– За этот чудесный вечер!

Мередит только кивнула, не доверяя своему голосу, и пригубила напиток.

– Как вкусно! – воскликнула она, ощутив необычный, сладковатый и свежий вкус. – Я никогда такого не пробовала. Похоже на вино, но... все-таки не вино. Что это?

– По правде говоря, не знаю. Этот рецепт – великий секрет Бакари, и он его тщательно охраняет. Один раз я попробовал подсмотреть, как он делает этот напиток, а он поймал меня за этим и наказал.

– Наказал вас? – поразилась Мередит. – Каким образом?

– Он целый месяц отказывался его готовить. С тех пор я не задавал вопросов, а просто наслаждался вкусом.

Он поставил бокал на стол и снял крышку с небольшой супницы. Ароматный пар, не похожий ни на что известное ей ранее, достиг ноздрей Мередит. Она сразу же почувствовала смертельный голод и с нетерпением наблюдала за тем, Как Филипп разливает густую жидкость в изящные фарфоровые мисочки.

– Что это такое?

– Авголемоно. Греческий суп из лимона и яиц. Проглотив первую ложку, Мередит закрыла глаза от наслаждения:

– Потрясающе.

Когда мисочка опустела, Мередит уже не чувствовала ни неловкости, ни смущения. Она просто с нетерпением ожидала следующего блюда. Филипп протянул ей тарелку с нежнейшей рыбой, сваренной на пару, с добавлением ароматических трав, которые она не знала, и с гарниром из паровой же спаржи. После каждого проглоченного кусочка глаза Мередит снова невольно закрывались, и она даже постанывала от удовольствия.

– Судя по всему, вы весьма страстная натура, Мередит. Она удивленно подняла на Филиппа глаза и обнаружила, что он смотрит на нее с выражением любопытства и одобрения одновременно.

– Почему вы так решили?

– Потому что только страстные натуры могут так безоглядно наслаждаться едой.

Мередит почувствовала себя неловко. Боже милостивый, в этой необычной обстановке она совершенно забыла о приличных манерах.

– Не смущайтесь, – сказал Филипп, и ее щеки еще ярче вспыхнули, оттого что он с такой легкостью прочитал ее мысли. – Ваш энтузиазм – это комплимент не только Бакари, но и мне. Я рад, что вы смогли расслабиться и почувствовали себя непринужденно и спокойно.

Спокойно? Мередит чуть не рассмеялась. В том жаре, дрожи и биении пульса, которые она испытывала в присутствии этого мужчины, не было ничего общего со спокойствием. Хотя, с другой стороны, она не могла не признаться себе, что в каком-то трудноопределимом смысле она действительно чувствовала себя в его компании спокойно и непринужденно. Ей нравилось разговаривать с ним. Нравился звук его голоса. Его смех и шутки. И если бы ситуация сложилась по-другому, они, возможно, могли бы... стать друзьями.

• Предыдущая
• 48/75
• Следующая