Завидный жених - Д'Алессандро Джеки - Страница 54

• Предыдущая
• 54/75
• Следующая

– Я спустилась, чтобы выпить чашку чая. Ты будешь?

– Нет! – Ответ прозвучал резче, чем Альберт хотел, и он заметил тень растерянности и обиды налице Шарлотты. Черт возьми, что он делает? Надо уходить от нее. Как можно быстрее. Он резко повернулся и, как это нередко с ним случалось, споткнулся о собственную проклятую ногу. Если бы Шарлотта его не поддержала, он упал бы лицом на пол.

Выпрямившись, Альберт обнаружил, что стоит совсем близко к ней и что она крепко держит его за плечи. Досада на свою неловкость испарилась, когда он заглянул в серые глаза Шарлотты, находившиеся всего в нескольких дюймах от его лица.

Шарлотта смотрела на него с выражением, которого он не мог понять. Ее ладони жгли ему плечи через тонкую ткань рубашки. Она была так близко. От нее так хорошо пахло. Он так сильно любил ее. И – Господи помилуй! – так невыносимо хотел...

Альберт хотел отступить. Он действительно собирался это сделать, но жажда, сжигавшая его, оказалась сильнее. Дрожащей рукой он прикоснулся к бледной щеке Шарлотты, другой обхватил ее за талию и притянул к себе. С остановившимся сердцем он наклонился и прикоснулся к ее губам, вложив в поцелуй всю свою тайную нежность и любовь. Блаженство продолжалось несколько секунд. До тех пор пока Альберт не осознал, что девушка не отвечает ему. Он выпрямился и испуганно взглянул на нее.

Шарлотта, казалось, окаменела. В ее лице не осталось ни кровинки, а в глазах плескался испуг. Ничего кроме испуга. Ни тепла, ни желания, ни нежности. Альберт отнял от нее руки. Теперь она смотрела на него с новым выражением.

Жалость!

Господи! Что угодно, только не жалость! Гнев. Ненависть. Отвращение. Только не жалость к калеке-девственнику, который повел себя как последний дурак. И одним неосторожным поступком испортил все, что связывало их все эти годы. Как мог он совершить такую невероятную глупость?

– Я... я... Прости меня, Шарлотта.

Она стояла, стиснув руки, и продолжала молча смотреть на него глазами, полными изумления и жалости. Альберту казалось, что этот взгляд как нож вонзается в его сердце. Он повернулся и выбежал из комнаты так быстро, как позволяла искалеченная нога, заскочил в свою комнату, сел на кровать и обхватил голову руками.

Господи, еще никогда в жизни ему не было так больно, было хуже, чем побои Таггерта. Хуже, чем боль от сломанной ноги. Он тогда подумал, что, наверное, нельзя чувствовать себя более униженным и несчастным, но оказалось, это еще не предел. Горячие слезы обожгли его щеки, и все тело содрогнулось от рыданий. Какой стыд! Он не позволял себе подобной слабости с тех пор, как ему исполнилось пять лет! Но на этот раз Альберт плакал не от боли. Он оплакивал свою потерю.

Шепотом он осыпал себя проклятиями за то, что разрушил все своими руками. Этот поцелуй, оставшийся без ответа, отвергнутая любовь и его унижение всегда теперь будут стоять между ними. Разве сможет он теперь взглянуть Шарлотте в глаза? Он же предал ее доверие. Теперь она считает его одним из тех похотливых мерзавцев, которые так дурно поступали с ней в юности.

Альберт поднял голову и с силой провел рукой по лицу. У него есть выбор. Он может совершить невозможное: может найти слова, которые все объяснят, и убедить Шарлотту жить дальше так, будто этим вечером ничего не случилось. Или он может уйти из дома мисс Мэри. Навсегда.

С остановившимся сердцем Альберт подумал, что на самом деле выбора у него нет.

Шарлотта стояла, не двигаясь, и смотрела на дверь, в которую только что выскочил Альберт. Оцепенение, охватившее ее в тот момент, когда он споткнулся, а она схватила его за плечи, медленно рассеивалось. Она приложила дрожащие пальцы к губам, которых несколько секунд назад касались его губы.

Шарлотта закрыла глаза и еще раз попыталась пережить эти короткие, удивительные мгновения. Никогда еще ни один мужчина не целовал ее с такой тихой, всепоглощающей нежностью. При всем своем опыте Шарлотта даже представить себе не могла, что поцелуй может быть таким... красивым. Что еще долго после него она будет не в силах ни шевельнуться, ни вздохнуть, ни поверить, что все это произошло с ней на самом деле.

Хотя она должна была бы знать, что Альберт и не мог поцеловать ее иначе. Он сам был таким – добрым, любящим и нежным. Один Бог знает, как нужна ей эта доброта и нежность. Как нужен ей сам Альберт. И теперь, после того как он прижимал ее к себе и смотрел на нее с таким неприкрытым желанием, Шарлотта знала, что и она необходима ему.

Она понимала, что это неправильно. Что такой прекрасный юноша, как Альберт, не должен желать такую женщину, как она. И самый мучительный вопрос: почему? Почему он хочет именно ее? Может, он был пьян? Но нет, от него не пахло вином. Может, ему нужна совсем не она? Возможно, Шарлотта просто застала его в момент, когда думал о ком-то другом? Или просто мечтал о женщине? Она знала, что у мужчин часто такое бывает, и тогда их может удовлетворить любая случайно оказавшаяся рядом.

Ее сердце отказывалось этому верить. Нет, Альберт не такой. Он порядочный. И целовал он ее потому, что ему нужна именно она.

Но все-таки почему? Зачем нужна этому славному юноше бывшая шлюха? «Потому что парню надо иногда развлечься, дуреха. А ты пять лет никого не хотела, а теперь и тебе приспичило. Вот и дай ему то, что он хочет. Оба получите удовольствие».

Нет! Шарлотта зажала уши ладонями, чтобы не слышать грязных отзвуков собственного прошлого. Прошлого, которое она с помощью Мередит старалась навечно похоронить. Она уже не та женщина. Она стала порядочной и ради себя, и ради Хоуп. И Альберт совсем не тот парень, которому надо просто развлечься. Нет, если он поцеловал ее, значит...

Она небезразлична ему. А он небезразличен ей.

Шарлотта замерла, прижав ладони к груди. Господи, неужели это возможно? Она не позволяла себе даже мечтать о таким чуде. Зажмурившись, она вдруг вспомнила, как стояла в его объятиях словно деревянная и как исказилось его лицо, тогда он это заметил. Ведь он, бедняжка, наверное, подумал, что внушает ей отвращение.

Нет, больше нельзя выносить этой неизвестности. Она должна узнать, как он к ней относится. Сейчас же. Если она не нужна ему – что ж, она примет этот удар, как принимала многие другие. А если... Шарлотта все сильнее прижимала руку к тому месту груди, где неистово билось ее сердце. Так или иначе, но жизнь ее уже не будет прежней.

Шарлотта глубоко вздохнула и быстро поднялась по лестнице. Перед дверью его спальни она мгновение помедлила, прислушиваясь к характерным, шаркающим шагам за ней. Потом, собрав все свое мужество, постучала.

Прошла почти минута, прежде чем Альберт отворил дверь. Их глаза встретились, и Шарлотту поразило безнадежное спокойствие его лица.

– Альберт, я... – сказала она, переступая через порог.

Она замолчала, заметив старый кожаный саквояж, стоящий на аккуратно застеленной кровати. Шарлотта быстро оглядела небольшую комнатку, и ее сердце упало. Даже при тусклом свете единственной свечи она заметила, что в спальне не осталось ни одной его личной вещи. Исчезли расческа и бритва. На стенах уже не висели рисунки Хоуп, которые Альберт сам вставил в рамки и которыми гордился так, словно они принадлежали кисти Гейнсборо. В раскрытом гардеробе не было одежды.

Несколько минут в комнате стояло молчание, которое наконец прервала Шарлотта.

– Что ты делаешь? – с трудом проговорила она, облизнув пересохшие губы.

– Я ухожу, Шарлотта, – ответил Альберт, и его подбородок дрогнул.

Всего три слова. Разве могут три коротких слова причинить такую боль?

– Почему?

Его лицо на мгновение исказилось, потом опять стало бесстрастным. Глядя на открытый саквояж, он тихо сказал:

– Просто мне надо уйти.

В сердце Шарлотты вспыхнула искорка надежды. Он не казался бы таким несчастным, если бы она была ему безразлична. Сейчас или никогда.

– Ты уходишь из-за меня, Альберт? – спросила она, собрав все свое мужество.

• Предыдущая
• 54/75
• Следующая