Даже хорошие девочки делают это (СИ) - Майер Жасмин - Страница 27

Она приняла его до последней капли, обвив ноги вокруг талии, притянув к себе руками. Она отвечала на каждый его порыв так единодушно и правильно, что казалось, они всегда были единым целым. И самое правильное, что может быть в их жизни, это быть вместе, слившимися в едином оргазме. Он в ней, она отдана ему.

И только когда отголоски штормового оргазма улеглись, отшумели и уступили место в разуме спокойствию и тем проблемам, которые никуда не исчезли, Веня подумал, что так и не рассказал ей всего.

И еще… что был без презерватива.

***

Ева встрепенулась первой, когда ощутила, что между ног стало невероятно влажно. А когда Веня из нее вышел, то тягучая, вязкая жидкость потекла по бедрам.

Она подскочила и наткнулась на такой же опешивший взгляд, который Веня переводил с члена на вытекающую из нее сперму.

– Ты… – прошептала она, задыхаясь. – Ты…

Он посмотрел на нее, кивнул, что, вероятно, и значило: «Нет, не надел», потом поднял ее одежду и свою и спросил:

– Круглосуточные аптеки рядом есть?

– Не знаю… Не помню…

Она начала одеваться, но от движения бедра снова увлажнились. Ева легла обратно на стол и сказала:

– Салфетки. В моей сумке.

Веня нашел, протянул ей упаковку. Голова кружилась от вязкого запаха секса, который, казалось, пропитал ее тело. Она раздвинула ноги и сказала ему:

– Не смотри!

– Ну уж нет! – ответил уже одевшийся Веня.

Забрал из ее рук салфетку, опустился перед разведенными ногами на одно колено. Провел влажной синтетической тканью по бедрам, поменял салфетку и провел между ног.

– Встань.

Она подчинилась, проклиная себя за то, что снова возбуждена от этих ласковых аккуратных движений, от его преклоненного колена и того, что она снова раздета, когда он уже одет. Она должна злиться, и она злилась, но недостаточно, по ее мнению.

Вот до чего довело ее желание подчиниться сногсшибательному вожделению. Снесло крышу. Как так можно было, чтобы ни один не вспомнил о защите! Ни в каком из моментов, пока не стало слишком поздно!

Сперма продолжала стекать по бедрам. Боже, да сколько ее в ней? Если бы Ева была молодой и глупой, подумала бы еще, что сейчас она вся вытечет и опасность минует. Но она не была ни молодой, ни тем более глупой. А подставилась как ученица старших классов.

Веня израсходовал все салфетки. Провел рукой по ее складкам, и Ева снова вспыхнула и только чудом сдержалась, чтобы не развести снова ноги и не сказать, да к черту, давай снова попробуем. Не об этом надо думать, не об этом!

Веня поднялся и кивнул, избегая смотреть на нее.

– Одевайся.

Ощущение повышенной влажности все равно доставляло дискомфорт даже после того, когда Ева уже оделась. Она запустила руку под юбку и так и есть – трусики были мокрыми, хоть выжимай.

– Где искать аптеку, знаешь? – повторил Веня.

– Да. Поехали. Покажу дорогу.

Беспорядок в мыслях вроде устаканился, Ева вспомнила разговор с Зинаидой Львовной, которая ездила ночью на другой конец города в круглосуточную аптеку за лекарствами для покойного мужа. Да, лекарства не помогли. Ну, Еве-то должны помочь. Правда?

Она посмотрела на Веню, но он не глядел на нее, ждал у дверей, пока она попадет ключом в замочную скважину в темном предбаннике. Еву разозлило его молчание. Захотелось послать его к чертям и больше никогда не видеть, знала же, что ни к чему хорошему эти отношения не приведут. Но сейчас нужно было засунуть свою гордость куда подальше и добраться как можно быстрее до аптеки.

На улице ее сапоги утонули в грязи. В чистом салоне машины Ева сначала испугалась, что запачкает все на свете, но потом решила, что Веня ее «запачкал» куда хуже изгвазданных половичков.

– Куда ехать?

Веня держал руки на руле, но смотрел только на высвечивающиеся фарами из темноты деревья.

– Прямо до развилки. Потом направо, – холодно ответила Ева и отстранилась.

Веня тронулся и поехал. Поднялся к развилке, завернул и поехал дальше, мимо строительного забора, которого здесь еще вчера не было.

– Чертовы богатеи, – проворчала Ева. – Опять какой-нибудь торговый центр или особняк построят. А здесь, между прочим, почти парковая зона.

– Никакая тут не парковая зона, – ответил Веня.

– Тебе-то откуда знать? Ты ведь не живешь здесь?

– Не живу. Но знаю.

Опять самоуверенность в голосе. Как она ее возбуждала полчаса назад и как теперь бесит!

– Вот и не говори того, чего не знаешь, – уже не могла остановиться Ева. – Не сегодня-завтра, вернешься к себе, где бы ты там ни жил. И сюда дорогу забудешь. А тут парковая зона, охраняемая государством, но какая разница, когда деньги решают все?

– Тут нет парковой зоны.

– Есть!

– Проклятье, – прошипел Веня. – Это твоя библиотека охраняется государством. А парка там нет ни хрена. Эти три с половиной старых тополя нельзя считать парком.

– Откуда ты все знаешь? И про парк, и про библиотеку?

Веня вцепился в руль. Стиснул зубы. Ева видела его стиснутые желваки.

– Давай сначала доедем до аптеки, – сказал он.

– Почему? Причем здесь аптека?

В душе роились плохие предчувствия. Ева посмотрела на забор стройки, на Веню. Снова на блестящий ряд жести вдоль дороги.

– А что ты обсуждал с теми чиновниками в клубе?

Веня вздрогнул. Покосился на нее, а костяшки пальцев побелели. Руль на сравнительно ровной дороге не надо было стискивать так сильно.

– Веня… Ты вообще как тут оказался? Какие у тебя дела в этом захолустье?

– Ева… Сначала аптека. Куда ехать дальше?

– Да к черту аптеку, Веня! Ответь на вопрос!

– Нет.

– Почему?

– Потому что не хочу все испортить раньше, чем… ты… не выпьешь противозачаточное. Или как они называются эти экстренные таблетки.

– Боишься? – она не узнала собственного голоса.

Машина вильнула. Веня уставился на нее.

– Чего боюсь? – спросил он.

– Ответственности, – сказала она. – Потрахался и пора сбегать, да Веня?

– Ева, ты думай, что говоришь.

– Правду, судя по всему. Забор ведь тоже твоих рук дело? Ты покупал или продавал эту землю?

– Покупал.

– Дальше!

– Не могу! – крикнул Веня и ударил по рулю.

– Почему?

– Да потому что как тебе это сказать! Ты же выпрыгнешь на ходу их машины, как услышишь.

– А какое отношение эта стройка имеет ко мне?

– Самое прямое.

– Что это значит?

– Что снесут твою библиотеку к чертям собачьим и построят гребанный торговый центр. Довольна?!

В ушах зазвенело от его крика. И ярости, и обиды. Как будто это он был здесь пострадавшей стороной.

А ведь это он кончил в нее, а теперь собирался лишить не только возможной свободы, но и работы. Дела всей ее жизни.

– Ева… Поговори со мной, Ева. Пожалуйста. По-человечески.

Она мотнула головой, подняла ладонь, показывая жестом, чтобы он замолчал. Все что мог, он уже сказал. И сделал.

– А жалюзи? – спросила она слабым голосом. – Зачем? Если…

Он ничего не ответил.

Чтобы потрахаться с ней, разумеется. Для чего еще. Деньги для него ничего не значат, а от цветов она отказалась. Подъехал с другой стороны. И добился своего. Дважды.

Ее душили слезы. Чертовы, чертовы слезы, которые она гнала от себя столько лет. В последний раз она рыдала после распределения, когда государство отправило ее в пригород, отрабатывать в ветхой библиотеке, не обеспечивая ни копейкой все эти годы.

И теперь…

Как они согласились? Кем были эти люди, которые подписали этот приказ, которые одним росчерком пера решили ее судьбу? И всех посетителей. Всех детей, которые приходили за книгами для уроков литературы. Пенсионеров, которые коротали дни, читая советские журналы с рассказами в читальном зале.

– Ева, – он обнял ее, притянул к себе.

Она поняла, что давно хлюпает носом, а машина стоит на обочине и никуда не едет.

– Ева, мне так жаль…

Ему не было жаль. Ему было плевать. Он получил, что хотел от доверчивой библиотекарши из захолустья. Сначала ее подружку отымел, а потом и ее саму. Для него все удачно, не так ли? Это не его дом родной снесут до основания.