Анютины глазки. Дилогия (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 46

- Ну давай с начала стартуем... ты кстати в курсе, что у нас тут ночью Игорька зарезали?

Инна была не в курсе.

- Можешь меня поздравить, я главный подозреваемый - все утро в ментовке провел, допрашивали и отпечатки пальцев сличали.

- И что насличали?

- Несвпадуха случилась, пока отпустили под подписку о невыезде...

- Ну дела... и ты так спокойно об этом говоришь?

- А что же мне, головой о гипсового пионера что ли биться? Так не дождешься. Давай вон заниматься, раз пришла.

Опять встал в исходную позицию, поправил ее стойку, далее она довольно сносно копировала все мои движения, даже ничего и менять не надо было. По ходу дела обозначал, как оно это все называется, чисто, чтоб не скучно было. Через полчасика закончили. Сели на скамейку, тут Инночку и прорвало:

- Знаешь, Сережа, по-моему я тебя люблю...

Ну детский сад какой-то, честное слово.

- Ты уж уточни, по-моему или любишь, это важно, - начал издеваться я.

- По-моему... люблю... ты такой весь из себя необычный, за все берешься, все знаешь, все умеешь, деньги вон шальные раздобыл, и машина у тебя - я таких еще не встречала...

- Эй-эй, подожди, а как же хоккеисты с летчиками?

- Никуда они не денутся... потом как-нибудь, а пока у меня на горизонте строго один ты...

- А как же Андрюха, у вас же с ним что-то начиналось вроде?

- А что Андрюха... теленок он какой-то, молчит и краснеет... подрастет до бычка, тогда и поговорим...

И верно ведь, Андрюхе сейчас не до Инн, другие заботы у него - пятерик на зоне корячится, - подумал я, а вслух сказал:

- Послушай, Инка, а ты знаешь, что обычно о таких вещах девочки первыми не говорят? Парни начинают как правило...

- Да знаю я все, - с грустью в голосе отвечала она, - но во-первых от тебя не дождешься, ты своей Анюточкой занят, а во-вторых были такие случаи, что и первыми говорили, Татьяна Ларина например написала все как есть Евгению Онегину, а он...

- А он, гнида, - подхватил я, - послал ее подальше... ты знаешь, я не Онегин... и даже не Ленский, посылать тебя конечно никуда не буду, скажу только, что в твоем подростковом возрасте это обычное дело... давай подождем хотя бы недельку, а там видно будет...

Инна откинулась на спинку скамейки, посмотрела в синее небо, затем спросила очень тихо:

- Да, и что это ты там насчет практических занятий вчера говорил?

- Каких таких занятий? - начал вспоминать я. Вспоминалось с трудом на фоне последних-то бурных событий.

- Ну когда я про оргазм спросила, ты ответил, что мол ты еще на практике попроси это показать...

- Ааа, вспомнил, извини, голова немного другим занята... слушай, Инка, ты хоть понимаешь, как такая практика будет протекать?

- А мне плевать, хочу почувствовать, что такое оргазм, подруги столько про него понарассказывали, только я одна как дура...

- Так ты тоже рассказывай.

- То есть?

Рассказал ей соответствующий анекдот, Инна внимательно выслушала, как будто я ей статью из газеты пересказал, и продолжила:

- А все равно хочу и точка.

- Давай так, сегодня у нас тут не до оргазмов, менты во дворе постоянно крутятся, к тому же мысли о том, что тебе 105 или 106 статьи светят (а там до 3 лет лагерей), не способствуют. А есть еще ведь и 103 статейка, умышленная, там вообще до червонца. Отложим практику, а? Ну хотя бы до завтра? А?

- Ну хорошо, уговорил... и все равно я тебя люблю, Сергуня... кажется, - и она повисла у меня на шее, залившись горючими слезами.

Ну детский же сад, штаны на лямках... успокоил как мог...

- Ты на себя в зеркало-то давно смотрела? У тебя же модельная внешность, такая одна на тыщу встречается, таких, как я, у тебя не один десяток будет, и хоккеисты, и летчики, и космонавты наверно тоже. Зачем я тебе сдался, Инночка?

- А вот сдался... сдается мне, что таких, как ты, больше нет, - сказала она сквозь слезы.

- Правильно, есть гораздо лучшие. Вот только...

- Что только? - быстро насторожилась она.

- Рот бы тебе научиться на замок закрывать... и белье наконец сменить, а то синий горошек это что-то уже за пределами добра и зла.

- Злой ты, Сергуня...

- Да, и еще у меня память хорошая. С бельем я тебе помогу, так и быть, а вот насчет своего словоговорения это ты уж сама должна справиться...

- Знаю я все... но ничего не могу с собой поделать.

- Надо через не могу, горе ты мое... луковое. Ну все, мне пора в райком, встреча с нашим куратором.

Утер Инне слезы, проводил пару кварталов и домой, переодеваться и вести мать на встречу с судьбой. Матери ей об этом еще вчера вечером сказал, без излишних деталей, она восприняла вроде нормально, надо значит надо. Вернулся домой, переоделся, подождал мать и мы вместе подались к райкому, благо идти было недалеко и погоды стояли замечательные.

Мигалку скорой помощи я издали приметил, скорая стояла возле входа в райком и вокруг нее суетились люди как в белых халатах, так и без них. У меня как-то нехорошо сжалось сердце, ой не к добру все это дело, ой не к добру...

- Что это тут случилось? - спросил я у первого же попавшегося товарища, - несчастный случай какой?

- Да какой там несчастный случай, приступ у одного райкомовца случился, говорят прямо на рабочем месте, сейчас увезут, - ответил мне первый попавшийся товарищ.

- А фамилия райкомовца не Михальчик случайно?

- А я не в курсе, может и Михальчик.

Тут показались санитары с носилками, на носилках лежал Игоревич. Его начали задвигать в машину.

Я подошел поближе и спросил уже у товарища в белом халате:

- Куда повезете?

- А ты что, родственник? - с подозрением спросил он.

- Угу, внучатый племянник.

- В 40-ю повезем, по профилю.

- Возьмите меня с собой.

- Не положено, да и места тут нет, - сказал он, открывая дверь в медицинский РАФик.

- Ну тогда мы своим ходом. Что хоть с ним? Операция будет или обойдется?

- С сердцем у него что-то, рентген сделаем, там видно будет.

Я сказал маме ждать здесь, сам быстро сгонял до гаража и подъехал к райкому на своей копейке.

- Садись, мама, съездим в больницу, узнаем что там и как.

Мать без слов села. До 40-й было недалеко, всего-то между парком и Земснарядом, а потом немного направо. Вот и приемный покой.

С большим трудом выяснили, куда там определили Игоревича и кто конкретно будет им заниматься, потом мама сидела на скамейке, а я мерил шагами коридор, иногда выходя на улицу. Увидел будку телефона-автомата и вспомнил про Евтушенку, времени много прошло, а ответного звонка от него что-то я не дождался, надо напомнить о себе. Двушка в кармане нашлась и Евтушенко даже сам снял трубку.

- Алло, это Сергей, который книжки вчера в ящик положил.

- Ааа, очень приятно, Сергей. Книжки хорошие, спасибо.

- А что насчет денег?

- Каких денег? - натурально удивился Евтушенко, - ты мне дал их почитать, когда прочитаю, назад верну.

- Слушай, дружище, мы так не договаривались, деньги гони, да.

- Успокойся, лошок, не будет тебе никаких денег.

- Я ведь знаю, где ты бываешь, а по номеру телефона адрес легко найду.

- Ну что ты такого мне можешь сделать, щенок?

- Например заставлю сначала обосраться, а потом все это съесть.

- Ой как напугал. Бывай, а если еще что появится, приноси, всегда возьму. Ту-ту-ту.

Мда, еще один облом, что за день сегодня такой? А с Евтушенкой я обязательно разберусь, только потом уже.

Вернулся в приемный покой - там наконец-то вышел врач, который в теме, он сказал, что будет операция на митральном клапане, через час начнется и продолжаться будет не меньше 2 часов... да... приехали, так что дальше уже некуда ехать...

Вернулись домой, к вечеру надо будет съездить еще раз.

Вечером я уж один туда поехал, узнал, что вроде бы все прошло неплохо, больному получшало, сейчас его отвезли в реанимацию (и не надо пугаться, после таких операций всех туда отвозят), а завтра где-нибудь в 10 часиков его даже можно будет навестить. Ну и на этом спасибо.