Кратчайшее расстояние (СИ) - Панина Валерия - Страница 43

   - Мила, давай позвоним в поликлинику? Вадим тебя на прием отвезет? Так нельзя, дочка, тебе ведь совсем плохо. Ты бледная какая, слабенькая. Давай, доченька?

   - Да, надо съездить в городок. Пойду оденусь, - думая о своем, пробормотала я. - А ты поедешь? Я вам пропуск закажу.

   Поднялась в спальню. На телефоне пропущенный, от Кати.

   - Мила, не спишь? - голос тревожный.

   - Не сплю, - спокойнее, Мила, еще ее не хватало напугать.

   - Я дома сегодня, может, приедешь? Хочу в ЦУП съездить.

   - Мы выезжаем уже. Сейчас только по пропускам договорюсь. Катя...

   - Тебе приснилось, Милка, тоже приснилось?!

   - Спокойно, Катюш. Ничего ведь не случилось пока. Все, успокаивайся. Еду.

   Из срочного сообщения в Центр управления полетами заместителя командира Владислава Келлера.

   'Сегодня, 26.11. в 10.40, потеряна связь с группой, высадившейся в районе Бассейн Южный полюс-Эйткен, в составе: командир экипажа Игорь Серебро, космонавты Артем Русанов, Владислав Есин, Марк Нетесин. Одновременно приборами зафиксированы толчки, колебания лунной коры составили 5.5 баллов по шкале Рихтера'.

   - Нет, Людмила, не просите, не могу! - Виталий Германович коротко взглянул мне в глаза и отвел взгляд. Катя еще что-то ему говорила, а я уже искала в телефоне номер, по которому ни разу не довелось позвонить.

   - Сергей Семенович, здравствуйте. Да, Людмила Серебро, - я перевела дыхание, слушая ответ собеседника. - Можете, Сергей Семенович. Сейчас сеанс связи с бортом, дайте команду, чтобы нам дали допуск. Да, у него в кабинете. Передаю.

   Я сунула трубку Свенковскому. Он очень выразительно посмотрел, но телефон взял.

   - Да, Сергей Семенович. Да я ведь как лучше... Понял, - еще послушал. - Да, ждем вас.

   Отдал мне телефон, пояснил.

   - Сам позже приедет, - усмехнулся невесело. - Ладно, через пятнадцать минут подходите в зал управления, вас встретят.

   Я смотрела на Славу Келлера и девчонок на большом экране и понимала, что сейчас мы все испытываем одинаковое чувство. Беспомощность. Помочь группе Игоря они не могут. Взлетно-посадочный комплекс один, он сейчас на поверхности. Ребята спасутся сами или... Нет. Никаких или!

   - Спуск на поверхность завершен в штатном режиме, в заданной точке, - услышала я искаженный помехами голос Игоря. Изображение же было вполне четким - четыре фигуры в скафандрах, кабина взлетно-посадочного комплекса, с момента нашего приземления ничуть не изменившаяся. - Время 9.18. После проверки систем выходим, двигаемся ко входу в пирамиду.

   Щелчок, снова включается запись.

   - Находимся внутри пирамиды, начинаем плановые работы. Время 9.53, - Камера скользнула по неясным символам на стенах.

   - Принято. СК, - голос Келлера.

   Еще два коротких рапорта, на экране я вижу, что справа от Игоря работает кто-то из парней, кажется, Артем. Марк и Слава Есин в кадр ни разу не попали.

   - Борт, - в голосе Игоря напряжение, изображения нет, только нечеткая переломанная картинка дрожит. - Луна звенит, как колокол. Сворачиваем работы, возвращаемся. Нетесин, Есин, работы прекратить немедленно. Нетесин! Возвращайся, это приказ!

   Гул, тишина. Черный экран.

   - Учитывая опыт исследований на Марсе, в каждой точке высадки нами установлены сейсмографы. Толчки магнитудой 5-5,5 баллов зафиксированы одновременно в Море Дождей и кратере Эйткен. Продолжительность толчков 4 минуты. Все попытки связаться с группой результата не дали, - Келлер говорил отрывисто и угрюмо.

   - Служба связи?

   - Работаем, - коротко отчитался руководитель группы.

   - Какие варианты? Медицина?

   - При экономии кислорода в баллонах на 6-8 часов, плюс тридцать минут резерва. В случае возвращения на ВПК могут воспользоваться запасными баллонами, время соответственно увеличивается вдвое. Это если баллоны на четверых разделить. Соответственно, если...

   Свенковский коротко и резко опустил ладонь на столешницу. Я увидела, как бледная Катя закусила кулак.

   - Короче, до двух часов следующих суток ситуация... приемлемая.

   На экране Жанна сняла наушники, встала и ушла из кадра.

   Это были самые тяжелые сутки в моей жизни. Хуже беспомощности, хуже горя потери может быть только неизвестность. Мы с Катей остались в ЦУПе, в одном из кабинетов групп поддержки, рядом с залом управления. Все переговоры нам транслировали в режиме реального времени, приносили еду из столовой, регулярно заглядывал врач, из медцентра принесли пледы, тапочки, даже подушки под спину. Родители Игоря ждали в нашей квартире. Я рассказала им все, что знала, не утаивая. Время от времени мы созванивались: они за меня тревожились, я старалась как-то маму ободрить. Моим тоже сообщили, и они прислали смс-ку, что вылетают. Вдвоем с Катей мы что-то обсуждали, старались держаться, молча - то сбивчиво, то горячо - молились. Плакали, запрещая себе плакать. Твердили, как заклинание - верить. Мы должны верить, надеяться. Бабушка говорила 'любовь и молитва со дна моря поднимут'. Что нам еще оставалось? Только любить, верить и надеяться.

   Командный пункт центра, персонал Главных оперативных групп управления эти сутки работали как проклятые. Сотрудники по окончании смены остались в ЦУПе, подъехали с выходных. Подключили все резервные рабочие места, пытались пробить связь, в невероятно короткие сроки перепрограммировали один из спутников, проложили траекторию над районом высадки. После первого же витка увеличили полученные фотографии. Видимых разрушений в кратере нет, пирамида цела, взлетно-посадочный комплекс не поврежден. Людей не видно. Келлер смотрел на монитор и на глазах становился мрачнее и мрачнее.

   - Блоки на пирамиде встали на место. Видите, - он вывел на экран раннее изображение, - здесь был вход. Мы его не закрывали, после того, как первый раз открыли, да и действие механизма нам пока не удалось понять.

   - Можно открыть пирамиду изнутри?

   Келлер оглянулся вглубь корабля.

   - Таких попыток мы не делали, - ответил уклончиво.

   - Что предлагаете? - Горелов повернулся к офицерам.

   Начальник ЦУП ответил не сразу.

   - Продолжить мониторинг места высадки, наладить связь.

   - Что вообще со связью? - рявкнул Горелов.

   Длинный доклад связистов, полный технических терминов, мы почти не слушали. Обнялись с Катей, молчаливо утешая друг друга. Я содрогнулась всем телом, сдерживая всхлип.

   - Люда, дети, - предостерегающе сжала мою руку подруга.

   Дети, и правда, вели себя непривычно тихо.

   - Все будет хорошо, - прошептала я, гладя живот. - Все обязательно будет хорошо.

   Маленькая ручка (или ножка?) ласково толкнула меня изнутри, подтверждая.

   Доля женщины - ждать, веря в лучшее вновь,

   Не сдаваясь ветрам и печалям,

   Нас спасает Надежа, спасает Любовь,

   И уверенность в том, что нас ждали...

   Представляя, что вот он вернется домой,

   И обнимет: "Спасибо, родная!"

   Прямо в сердце своем принимаем мы бой,

   Новый мир без беды создавая.

   Надо верить, что жив, и тогда на Луне

   Он услышит твой шепот надежды:

   "Я тебя очень жду, возвращайся ко мне!"

   Он вернется, здоровый, как прежде...

   Он обнимет тебя, он дождется детей,

   Будет тоже вставать к ним ночами,

   И поэтому - жди, и поэтому - верь,

   Не сдаваясь беде и печалям!

   Стихи Татьяны Резниковой.

  Глава 18. Новая жизнь.

   К одиннадцати ночи напряжение достигло наивысшей точки. Новостей по-прежнему не было. Мы устали, от долгого сидения отекли не только ноги, но и руки, лицо, поднялось давление. Спину, живот тянуло невыносимо. Мы игнорировали и плохое самочувствие, и врачей, уговаривавших нас отдохнуть, уйти хотя бы на полчаса полежать. В начале двенадцатого Камиль измерил давление сначала мне, потом Кате и молча начал набирать номер на телефоне.