#НенавистьЛюбовь. Книга вторая - Джейн Анна - Страница 14

Больше ее не было в моей жизни. Целых три года.

Мне казалось, что я летела сквозь пространство и время по сияющей мягкой тьме, где всюду горели звезды. Иные из них складывались в созвездия, а иные – в буквы и слова. «Я люблю тебя». «Пожалуйста, не уходи». «Как я без тебя?..» Вот что я видела, пока мчалась по Вселенной, раскинув руки, как крылья.

А потом звезды начали мигать и гаснуть, как фонари на ночной аллее. Одна за другой, по цепочке. И осталась только темнота – всеобъемлющая и подавляющая. Кажется, я сама превращалась в эту тьму. И чтобы полностью не стать ею, попыталась увидеть свет.

С трудом я распахнула глаза и тут же прикрыла их: белоснежный потолок ослеплял, а громкий стук дождя по оконному стеклу казался барабанной дробью, болезненно отзывающейся в ушах. Лицо и тело горели от жара. Я не понимала, что со мной. Однако все тревоги и страхи тут же исчезли. За руку меня держал Даня – я чувствовала его теплые пальцы в своих.

– Даня… – едва слышно проговорила я, сильнее сжала его пальцы и снова провалилась во тьму, а последнее, что почувствовала, – его ладонь на моих волосах.

Теперь тьма была другая – без звезд. Мне ничего не снилось. Я просто спала, погрузившись в забытье. Во второй раз я пришла в себя тогда, когда дождь закончился. Я открыла глаза, снова увидела ослепительно-белый потолок, с трудом приподнялась и осмотрелась. Я находилась в крохотной комнате с окном, в которой кроме кровати, тумбочки и раковины ничего не было. И никого. Дани – тоже. Сердце тотчас тревожно забилось. Неужели мне померещилось, что он держал меня за руку? И вообще, где я нахожусь, что со мной?

Разом вдруг нахлынули воспоминания, и повторное осознание того, что Даня бросил меня, болезненно отозвалось в кружащейся голове. Нет. Только не это. Не может быть. Моя Вселенная разрушена. Я разрушена.

В это время открылась дверь, и в комнату вошла пожилая, но энергичная женщина в белом халате.

– Пришла в себя? – спросила она весело. – Дарья Сергеева, кто же в таком состоянии на учебу-то приходит?

– Что? – только и спросила я.

– Заболела ты, девочка. Температура высокая, давление низкое, горло красное. ОРВИ у тебя начинается, – пояснила женщина.

– Где я?..

– В медпункте. Упала, говорят, прямо на улице, хорошо, что парень твой тебя увидел и принес. Температуру сбили. Езжай-ка ты домой и лечись. Справку получишь. Парень тебя на машине обещал отвезти, ждет.

– Он здесь? – только и спросила я, села, не обращая внимания на слабость и головокружение, нашарила кеды, сунула в них ноги и встала.

Надежда всколыхнула мое сердце.

– Так, Дарья Сергеева! – повысила голос медработник. – Давай-ка аккуратнее, без резких движений.

Я только нетерпеливо кивнула и вышла за дверь, думая, что сейчас увижу Даню и он скажет, что все это – шутка, сейчас мы вместе поедем домой, и его рука всегда будет держать мою руку.

– Ты зде… – Я проглотила свои слова. В кабинете на стуле, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, сидел другой человек. Светлая рубашка с мокрыми разводами от дождя, черные джинсы, откинутая к стене голова с небрежно уложенными волосами.

Вместо знакомого тонкого аромата хвои и горьких трав – холодный цитрус. Вместо серых глаз – карие. Вместо надежды – отчаяние. Меня ждал Влад. Это он увидел меня на улице и принес в медпункт. Он, не Даня.

Увидев меня, Влад поднялся.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он с тревогой.

– Хорошо, – ответила я и улыбнулась – как-то жалко. Меня вдруг пошатнуло, и я вынуждена была схватиться за стену. Влад тут же помог мне сесть на стул.

– Так, сейчас я лечение распишу, и вези-ка ты ее домой, – сказала врач. – Довезешь ведь? – внимательно посмотрела она на Влада. Тот только кивнул.

– Замечательно. И пока не вылечишься – носа на учебе не показывай, милая.

Она говорила мне про лекарства, писала что-то, но я плохо слышала ее: в ушах все еще стоял Данин голос. А Влад сидел напротив и с кем-то переписывался, изредка поглядывая на меня и ободряюще улыбаясь. Из медкабинета я вышла с его помощью – Влад по-джентльменски придерживал меня за локоть. Меня не тревожила собственная болезнь – все мысли были о Дане. О том, что он бросил меня.

Надежда на то, что все это было сном, таяла с каждой секундой.

– Может быть, поедем в частную клинику? – спросил Влад. – Не доверяю подобным заведениям.

– Нет, спасибо, – отказалась я, начиная чувствовать боль в горле. – И спасибо, что принес сюда. Из-за меня ты промок. Извини, ужасно неловко, – прошептала я.

– Все в порядке. Я не мог оставить тебя на улице, – ответил Влад и приобнял меня за талию – чтобы помочь идти.

– Я сама. – Мои попытки оттолкнуть его не увенчались успехом.

– Сама ты опять где-нибудь упадешь, – хмыкнул Влад. – И эта тетка из медпункта разорвет меня на части. Идем, Дарья. Тихо и осторожно.

Мы добрались до пустого холла, пересекли его и оказались на улице. Гроза, по-видимому, только-только закончилась: упоительно пахло дождем, выглянувшее солнце золотило мокрый асфальт, с крыш падали капли, и из-за них появлялись круги в лужах. Людей почти не было. Зато на небе растянулась двойная радуга. Мы медленно шли к стоянке, и я не отрывала глаз от этой радуги. А в ушах стояли слова Дани о том, что нам надо расстаться.

Влад довел меня до своей белой машины, заботливо открыл передо мной дверь, посадил, но когда хотел застегнуть на мне ремень безопасности, я не позволила ему сделать это – застегнула сама. Влад тихо хмыкнул и сел рядом.

– Отвезу тебя домой. По дороге заедем за лекарствами, – решил он. – Скажешь мне, где аптека, хорошо, Дарья?

– Влад, не стоит так беспокоиться, – сказала я тихо. – Я и без того чувствую себя неловко.

– Почему? – полюбопытствовал Савицкий, выезжая со стоянки.

– Мы почти перестали общаться, – вздохнула я.

«Я выбрала другого, не тебя», – мысленно добавила я, кусая губы. И этот другой только что меня бросил. А ты – рядом. Парадокс.

– И что с того? Я не могу оставить тебя в такой ситуации, – ответил Влад.

Всю дорогу мы ехали молча. Влад рулил, глядя на мокрую дорогу. А я разглядывала свои руки, бессильно лежащие на коленях, и не понимала, что происходит. Я пыталась набрать Данин номер – он не отвечал на звонки, и в сети его не было – мои сообщения уходили в пустоту.

Тогда я просто опустила руку с зажатым телефоном и, отвернувшись, стала смотреть в окно. На глаза наворачивались слезы, а я не хотела, чтобы Влад увидел их. Только этих слез становилось все больше, они все сильнее застилали глаза, и Савицкий заметил. Не мог не заметить.

– Это того не стоит, – только и сказал он, а после протянул мне салфетки.

– Спасибо… Но откуда тебе знать – стоит или нет? – прошептала я.

– Такие, как он, слез недостойны. – В голосе Влада был металл.

И я поняла, что он все знает. Знает, что Матвеев меня бросил.

– Откуда?.. – только и спросила я.

– Банальная логика, – отозвался Влад. – Когда ты была без сознания, произнесла его имя. Теперь пытаешься связаться с ним, не выпускаешь телефон из рук. И плачешь. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: он тебя бросил.

– Верно, – усмехнулась я и зачем-то спросила: – Это ведь ты держал меня за руку?

– Я, – односложно ответил Влад.

И последняя – несущая – стена моего личного воздушного замка рухнула. Хотелось разрыдаться – громко, как в детстве, однако я запретила себе плакать. И повторяла, что буду сильной, смогу сдерживать себя, перестану думать о нем. Слезы действительно схлынули, однако саднящая боль в душе осталась. В горле – тоже. Кажется, я и в самом деле стремительно заболевала.

Мы заехали в аптеку, и Влад хотел купить мне лекарства, однако я не позволила ему сделать это.

– Я сама, – сказала я, нахмурившись, и он отошел.

– Мне было не по себе, – уже в машине сказал Савицкий. – Я привык платить за девушек.